Полетаев, игорь андреевич. История информационных технологий в ссср и россии Игорь Андреевич Полетаев

ПРЕДИСЛОВИЕ ИЗДАТЕЛЯ
Полетаевский «Сигнал» - особенная книга... Ее появление в 1958 году стало вехой на тернистом пути отечественной кибернетики. Странным образом, XX век ознаменовался не только великими научными достижениями, но и позорными преследованиями Знания и ученых. «Обезьяний» процесс в США, аризация наук в Германии, гонения на биологию, теорию относительности и кибернетику в СССР... Иррациональность этих явлений в нашей стране оттенялась тем, что «крамольные» направления - от радиобиологии до системотехники - все равно интенсивно развивались ради обеспечения обороноспособности. В результате, от ретроградов наиболее пострадало самое легальное и открытое для нападок звено, а именно - образование. «Оттепель» в образовании началась с публикации новых учебных пособий, написанных активно работающими учеными. Одним из таких пособий и стал «Сигнал». Характерно, что книга Игоря Андреевича Полетаева вышла в «Советском радио» - ведь аудитория именно этого издательства - огромная армия радиолюбителей - была особенно восприимчива к новым идеям.
Если бы эта книга имела только исторический интерес, вряд ли стоило ее переиздавать. Она безусловна сохранилась, по крайней мере, в крупных библиотеках, и доступна специалистам. Дело в том, что теория информации и теория управления оказались в беспризорниках, и их основы выпали из школьных программ по физике и по естествознанию. Что же касается информатики, то этот курс ориентирован почти исключительно либо на обучение популярным алгоритмическим языкам и элементам программирования, либо на освоение текущих версий операционных систем и прикладных программ. Блестяще написанная книга И.А. Полетаева безусловно способна заполнить образовавшуюся лакуну и помочь молодежи получить из первых рук добротные знания о наиболее общих проблемах обращения с информацией и управления сложными системами.
Это издание подготовлено учениками московской гимназии № 1543 Алексеем Алексеевым, Владимиром Марченко, Русланом Саркисяном и Михаилом Степановым при любезном содействии Андрея Игоревича Полетаева.

Предисловие
Глава 1. Энергетика и кибернетика 9
Управление потоками энергии 11
Информация 22

Глава 2. Сигнал 25
Изоморфизм 28
Возникновение сигнала и реакция 34
Сигналы порождают сигналы 36
Полнота описания 37
Дискретные и непрерывные сигналы 40

Глава. 3. Случай 44
Случайные события 44
Вероятность 47
Распределение вероятностей. Математическое ожидание и дисперсия 53
Шум 58
Вероятность в физике. Энтропия 62

Глава 4. Количество информации 70
Информационная емкость 70
Мера количества информации 75
Код 80
Скорость передачи 84
Самокорректирующиеся коды 89
Теорема Шэннона 92
Информационная и физическая энтропия. Организация 94

Глава 5. Передача сигнала 102
Модуляция 103
Искажения 110
Спектр и полоса пропускания 113
Селекция 116
Пример канала связи 119
Работа нервного волокна 124

Глава 6. Обратная связь. Регулирование 128
Работа систем регулирования 137
Обратная связь в живых организмах 141
Рефлексы 150

Глава 7. Сигнал в машине 162
Вычислительные устройства непрерывного действия 164
Дискретный счет 169
Вычислительные устройства дискретного счета 172
Счетно-аналитические машины 176
Быстродействующие электронные вычислительные машины 180
Управление и память 193
Особенности электронных машин 203
Теоретическая логика и алгебра релейных схем 206
Релейные схемы 212
Машины и мышление 218

Глава 8. Робот 221
Кибернетические игрушки 233
Роботы и язык 245
Автоматический перевод 258
Другие роботы 267

Глава 9. Мысль 275
Человек у машины 277
Строение нервной системы 233
Работа мозга 293
Эмоции 307
Сигнальные процессы в мозге 309
Чем не обладает машина? 315

Глава 10. Игра 331
Понятия теории игр 333
Стратегия 334
Функция пользы 336
Смешанное расширение игры 342
Случайные ходы 347
Машины, играющие в стратегические игры 350
Еще раз о неопределенных играх 354

Глава 11. Робот» который мог бы быть умнее своего конструктора 360
Самоорганизующиеся системы 362
Осуществление самоорганизующихся систем 367
Избыточность организации 376

Глава 12. Большой робот 380
Что же дальше? 380
Возможности кибернетических систем 385
Заключение 395
Краткая библиография 401

Узнать, понять и охватить гармонию научного здания с его недостроенными частями - значит получить такое наслаждение, какое даёт только высшая красота и правда.
Д. И. МЕНДЕЛЕЕВ.

ПРЕДИСЛОВИЕ
Кибернетика* есть наука о процессах управления и передачи сигналов в машинах и живых организмах, использующая математические методы.
* От греческого корня, означающего «искусство рулевого».
Сигнал, т. е. физический процесс, несущий информацию, является центральным понятием кибернетики, отсюда - название этой книги.
Возникновение, передача и использование сигнала для управления представляет собой явление весьма общее для самых, на первый взгляд, различных объектов. Закономерности использования сигнала в системах управления и связи обширны, многообразны и отличны от законов преобразования энергии. Эта специфика нуждается в отдельном изучении и отдельной трактовке, достаточно общей и строгой.
Задача данной книги не в том, чтобы дать исчерпывающие, точные и окончательные определения понятий кибернетики и изложить решения всех проблем. Такая задача сегодня вряд ли выполнима. Цель этой книги заключается лишь в том, чтобы дать читателю предварительное, по возможности понятное изложение общих идей, на которых строится учение об информации и управлении. Большой интерес к вопросам кибернетики, по-видимому, оправдывает такую попытку. Общее знакомство со всем кругом идей кибернетики в целом обычно вызывает большой интерес и помогает углубленному изучению какого-либо одного ее раздела.
Широкое поле применений кибернетики - от теории связи до рефлексологии - создает большие трудности для тех, кто пытается охватить материал в целом. Однако большая часть ценности понятий кибернетики в том и состоит, что они позволяют усматривать общее в самых разнообразных явлениях и взаимно обогащать самые, казалось бы, отдаленные друг от друга области знаний. Поэтому ограничиваться рассмотрением каких-либо отдельных применений кибернетики означает наносить вред изложению. Признав нежелательным такое обеднение содержания и будучи убежденным в том, что опасность совершить мелкие ошибки в деталях является меньшим злом, чем выбрасывание из рассмотрения целых областей применения кибернетики, автор был вынужден, естественно, входить в те области знаний, которые далеки от его привычной узкой специальности. Разумеется, добиться исчерпывающей полноты изложения было затруднительно по многим причинам. К содержанию книги можно и, быть может, нужно многое добавить.
Изложение понятий кибернетики в этой книге, в основном, преследует цель возбудить интерес к конкретным проблемам и привлечь к ним внимание. Нам представляется, что биолог и врач по-новому увидят тот живой материал, с которым они работают, получив общее представление об информации, связи и управлении в их технических применениях, а инженер сумеет увидеть новые перспективы, сравнив системы, им создаваемые, с естественными системами аналогичного назначения.
Изложение понятий кибернетики в общедоступной форме и без больших упрощений представляется делом нелегким. Берясь за его выполнение, часто приходится жертвовать развлекательной стороной изложения, надеясь, что содержание самих понятий кибернетики не позволит читателю скучать.
Кибернетике еще не исполнилось десяти лет со дня ее если не рождения, то «крещения»*.
* Слово «кибернетика» вошло в обиход с 1948 года после выхода в свет книги Н. Винера под этим названием. Впервые слово «кибернетика» употребил французский физик Андре Мари Ампер для обозначения науки о государственном управлении.
Количество проблем как принципиально-познавательного, так и утилитарноприкладного характера в области кибернетики поистине огромно, и большинство из них ожидает скорейшего разрешения. Поэтому задача направить силы ученых и техников на решение этих насущных проблем, создать единое понимание общих законов управляющих систем и систем связи, установить общую систему понятий и терминов для различных отраслей знаний представляется задачей чрезвычайно актуальной. Если настоящая книга хоть в незначительной степени послужит привлечению внимания различных специалистов к их общим интересам, задачу ее можно считать выполненной.
Мы являемся свидетелями первых шагов кибернетики. Возможности, которые она сулит в перспективе, настолько велики, что самая смелая фантазия может оказаться бессильной их представить.
Изложение в настоящей книге не копирует какой-либо источник или серию источников, хотя общие идеи почерпнуты из многих работ.
Кибернетика сложилась впервые в США, Франции и Англии. Первые шаги кибернетики в СССР были омрачены возникшим по недоразумению предвзятым отношением к ней. К счастью, недоразумение сейчас рассеяно, и кибернетика заслуженно завоевывает все большее внимание советской интеллигенции. Сегодня уже невозможно огульное охаивание кибернетики; остались только споры принципиального характера, закономерные и необходимые на всех этапах развития науки.
Спорных и нерешенных вопросов в кибернетике много. Это делает ее особенно интересной. В настоящей книге намеренно не обходятся спорные вопросы. Относительно будущих, не созданных еще устройств, нерешенных еще вопросов невозможно делать бесспорные утверждения. Широкое и свободное обсуждение проблем в научных спорах полезно для развития науки и поучительно для участников этих споров. Поэтому автор заранее благодарен всем, кто возьмет на себя труд добросовестной и аргументированной критики. Речь идет, разумеется, о научном обсуждении вопроса, а не о декларациях с предвзятых позиций, которыми изобиловали первые сообщения о кибернетике у нас.
Из числа отрицательных суждений о кибернетике хочется отметить одно. Иногда работники узких прикладных специальностей, примыкающих к кибернетике, задают вопрос: «Зачем нужно называть «кибернетикой» то, что существует много лет без этого названия и чем мы с успехом занимаемся ежедневно? Нам это ни в чем не поможет!» Не хотелось бы резко возражать против подобных суждений. Можно много лет работать кочегаром и не иметь понятия об энергетике в целом. Можно всю жизнь говорить прозой и не подозревать об этом, без малейшего вреда для себя. Совершенно так же можно изо дня вдень занимаясь, например, следящими системами, не задумываться над связями понятий техники и биологии. И никто не будет вправе сказать, что такая деятельность в пределах одной узкой специальности не полезна. Но если бы мы занимались только деятельностью в пределах «узких специальностей», не выходя за их рамки, то мы не имели бы ни реактивных самолетов, ни меченых атомов, ни, быть может, атомной энергии, словом, ничего, что создано смелой мыслью, ломающей рамки «узких специальностей». Порой смелое объединение разнородных явлений общими понятиями приносит неизмеримо больше общественной пользы, чем движение по проторенным путям.
Автор считает своим приятным долгом выразить глубокую благодарность всем, оказавшим ему помощь в написании этой книги советами, указаниями и обсуждением грудных вопросов, и в первую очередь академику А. И. Бергу, без инициативы которого эта книга не увидела бы света, а также т.т. А. А. Ляпунову, А. И. Китову, Л. В. Крушинскому, М. О. Герцбергу и многим другим.
Москва, 1956 г.

ГЛАВА 1
ЭНЕРГЕТИКА И КИБЕРНЕТИКА
Нельзя представить себе современной культуры без использования огромных количеств энергии из естественных источников. Никакая отрасль современной индустрии не обходится без энергетических устройств значительной мощности. Огромные количества энергии расходуем мы при плавке чугуна в домнах или стали в мартеновских печах, обжимая многотонные болванки на прокатных станах, снимая стружку с миллионов металлических деталей на металлообрабатывающих станках, поднимая н перенося стройматериалы на стройплощадках, перемещая миллионы тонн грунта на строительствах гидросооружений, перевозя грузы и пассажиров из одного конца страны в другой по земле, воде и по воздуху, выполняя сельскохозяйственные работы. Энергия, дробясь на мелкие порции, проникает в наши жилища, освещает, согревает их, позволяет без затраты физического труда выполнять мелкие домашние работы. Энергия, преобразуемая машинами из одного вида в другой, послушно служит не только нашим материальным потребностям, но и помогает удовлетворять потребности духовные. Современная полиграфическая промышленность, телефон, телеграф, радио, телевидение, кино не могли бы существовать без умелого использования больших количеств энергии. Попытайтесь представить себе, как изменилась бы жизнь современного города, если бы были выключены все источники энергии и нам пришлось бы обходиться только силой собственных мышц, и вам станет ясно, как тесно н прочно связана жизнь современного общества с использованием энергии.
Разнообразные и многочисленные применения энергии на пользу человека суть результат многолетнего развития различных отраслей науки и техники, которые объединяются общим названием энергетика. Электротехника, гидро- и аэродинамика, термодинамика, ядерная физика и многие другие отрасли науки и техники являются составными частями энергетики.
Основные знания в области энергетики были заложены уже в девятнадцатом веке. Открытие основных законов преобразования энергии - первого и второго законов термодинамики - позволило подходить строго, с числом и мерой, к конструированию энергетических машин.
Первый закон, закон сохранения энергии гласит: невозможно возникновение или уничтожение энергии. Этот закон устанавливает эквивалентность различных видов энергии при ее преобразованиях. Один киловаттчас электроэнергии может превратиться в 367 100 килограммометров механической работы, не больше и не меньше. Однако обычно не удается целиком использовать все количество энергии, участвующей в преобразовании. При работе машины часть энергии расходуется попусту, но она не исчезает, а переходит в такие виды энергии (чаще всего в тепло), которые уже нельзя полностью «собрать» и использовать. Использовать удается лишь часть энергии, участвующей в преобразовании. Эта часть (обычно выражаемая в процентах), называется коэффициентом полезного действия машины, преобразующей энергию. Одним из следствий закона сохранения энергии является следующее утверждение: «Коэффициент полезного действия (к. п. д.) машины не может быть больше 100%». Практически он всегда меньше 100%.
Конкретные отрасли энергетики, занимающиеся преобразованием энергии, в качестве одной из основных задач имеют повышение к. п. д. В этом отношении остается еще многое сделать. Так, например, к. п. д. паровоза обычно не превышает нескольких процентов, и из всей энергии, полученной от сжигания угля в топке, лишь менее одной десятой расходуется на перемещение поезда, а остальные девять десятых бесполезно тратятся на нагревание окружающего воздуха.
Энергию, израсходованную на нагревание воздуха, обычно уже невозможно использовать снова или же, если и возможно, то лишь частично. Если два резервуара тепла имеют одинаковую температуру, то, хотя в них запасено большое количество энергии, использовать ее невозможно, не привлекая на помощь резервуар с более высокой или более низкой температурой. Это утверждение является одним из следствий второго закона термодинамики. Второй закон может быть сформулирован так: невозможен процесс, единственным результатом которого явилось бы превращение тепла в работу.
Первый и второй законы дают возможность ставить разумные требования к энергетическим системам и показывают, что от них можно требовать и чего нельзя.
Правда, и до наших дней еще встречаются горе-нзо-бретатели вечных двигателей, пытающиеся обойти либо первый, либо второй закон и получить энергию из таких источников, из которых ее невозможно извлечь. Попытки «изобретения» вечных двигателей не приносят пользы.
Энергетика еще не сказала своего последнего слова и продолжает неуклонно и быстро развиваться. Достаточно напомнить, что сейчас начата новая глава энергетики - использование атомной энергии. По этому пути сделаны только первые шаги, и в настоящее время еше трудно предсказать, насколько сильно использование энергии атома изменит облик энергетики. Ясно только, что эти изменения будут значительными и что в результате их «мышцы» человечества станут еще более могучими, чем в наши дни.
Управление потоками энергии
Всякое применение или использование энергии требует управления её потоком. Любую энергетическую машину нужно пускать в ход и останавливать, регулировать ее работу. Любой технологический процесс требует изменения количества подводимой энергии во времени.
Самым существенным в процессе управления потоком энергии является то, что для осуществления управления необходимо всегда меньшее количество энергии, чем то, которым управляют, Если бы это было не так, то управление было бы невозможно. Любое управляющее устройство имеет в своем составе «клапан», который открывает или закрывает путь большому количеству энергии и который требует для своего «срабатывания» сравнительно малого усилия. Такого рода «клапанами» являются электронные лампы, реле, контакторы, выключатели, дроссельные заслонки двигателей внутреннего сгорания, золотники паровой машины, водопроводные краны и т. д. Все устройства подобного рода можно рассматривать как усилители, которые получают на «вход» слабое воздействие и дают на «выходе» соответствующее действие большой силы, для которого энергия черпается из постороннего источника. Усилие, которое прикладывается к рукояткам управления паровой машины локомотива, соизмеримо с силой мышц человека, и человек, стоящий у машины, движением своих рук управляет энергией, во много раз превышающей его собственные энергетические ресурсы.
Первоначально, на заре энергетики, только человек-машинист стоял у рукояток управления машиной. В «атмосферической машине» Ньюкомена даже управление золотником для впуска пара в цилиндр при каждом ходе поршня осуществлялось машинистом, и скорость хода машины зависела, таким образом, от его расторопности. По преданию, мальчик-машинист Гемфри Поттер заставил машину самое дергать ручку золотника в нужный момент, привязав ручку веревочкой к шатуну машины. Это было одним из первых применений обратной связи в машине, которое сохранилось в принципе до наших дней и которое будет, вероятно, существовать еще долго. Изобретательный и ленивый мальчик передал свои обязанности по регулированию впуска пара самой машине, причем он разгрузил этим не только свои руки, но - что принципиально гораздо важнее - и свое внимание.
Регулятор Джемса Уатта, часто приводимый как классический пример автомата регулирования, относится к тому же классу устройств, заменяющих деятельность человека при выполнении им одной операции. В данном случае эта операция заключается в поддержании скорости хода машины постоянной посредством регулировки подачи пара при изменениях нагрузки. Регулятор отводит небольшую часть энергии машины и направляет ее на приведение в действие регулирующего клапана - заслонки. Этого небольшого количества энергии достаточно для управления машиной потому, что заслонка, подобно другим устройствам «клапанного» типа, обладает свойством «усиления». Энергия, отводимая для регулирования, несет «сведения» об изменениях хода машины. Эти сведения регулятор использует для того, чтобы воздействием на заслонку регулировать ход. В сущности то же делал и человек, передавший свои функции регулятору.
И сейчас еще человек продолжает управлять машиной непосредственно, находясь в будке крановщика или экскаваторщика, сидя за рулем автомашины или трактора, держа в руках штурвал корабля или ручку контроллера электропоезда. Однако со времен Уатта и Ньюкомена машины настолько «поумнели», что некоторые из них могут обходиться вовсе без помощи человека. Человек же в тех случаях, когда он присутствует, выполняет лишь операции, которые почему-либо еще не автоматизированы. Машина «сама» принимает меры предупреждения против вредных последствий невнимательности и ошибок человека.
Решающую роль в развитии техники автоматического управления энергетическими устройствами сыграло появление электроники - техники применения приборов, использующих свойства электронных и ионных токов в вакууме и полупроводниках, а также достижения техники связи. Создание быстродействующих, надежных в эксплуатации усилителей и реле создало огромные возможности для автоматического управления и управления на расстоянии.
Когда мы набираем с помощью диска номер телефона, мы получаем соединение с нужным абонентом - одним из нескольких десятков или сотен тысяч, причем ни один человек не участвует непосредственно в осуществлении соединения. Вращение наборного диска под нашими пальцами быстро и надежно управляет работающими телефонными искателями на АТС, расположенной за несколько километров от нашей квартиры.
Стоящий у вас в комнате холодильник сам следит за постоянством температуры своего шкафа, не допуская ни нагрева, ни переохлаждения его содержимого. Он управляется автоматически.
Сложные сообщения, приказы, распоряжения передаются по телефону, телеграфу, радио. Эти приказы управляют действиями людей - исполнителей. Рисунки, чертежи, фотографии передаются по фототелеграфу. Еще более сложные сообщения передаются по системе телевидения, доводя до зрителя движущееся изображение, серое или цветное, одновременно со звуковым сопровождением.
Передача сообщений на расстояние, управление на расстоянии, автоматическое управление - все эти отрасли техники выросли в недрах энергетики, на основе ее технических достижений и для обслуживания ее нужд. Однако совершенно ясно, что управление не сводится к одним только преобразованиям энергии, у него есть специфические особенности, которые заслуживают отдельного изучения.
Нужда в автоматах и управлении на расстоянии особенно возросла и стала насущной потребностью, когда родилась новая отрасль энергетики - использование ядер-ной энергии. Известно, что непосредственное соприкосновение человека с радиоактивными препаратами вызывает ожоги, лучевую болезнь и смерть. Только очень небольшие порции лучистой энергии переносятся живыми организмами без вреда. Поэтому управление ядерными реакциями, процессами изготовления и исследования радиоактивных препаратов не может производиться руками человека и под его непосредственным наблюдением.
К счастью, к моменту появления ядерной энергетики руки у человека были уже достаточно «длинными» и глаза достаточно «дальнозоркими», чтобы справиться с новыми задачами. Техника автоматического и дистанционного управления появилась раньше ядерных реакторов. Большие и малые электросиловые станции, управляемые полностью автоматически, работали уже более двух десятков лет тому назад. На таких станциях все операции по регулированию напряжения в сети при изменениях нагрузки, аварийная защита, переключения агрегатов, регулирование их режима работы, словом, все текущие операции обслуживания производятся автоматически. Только в случае глубокого повреждения дежурный инженер вызывается автоматически действующей аварийной сигнализацией. Такая же станция, но с ручным управлением, требует для своего обслуживания непрерывного внимания и усилий более десятка работников.
Автоматические метеорадиостанции сбрасываются с самолета на парашюте, сами (с помощью автомата) устанавливаются в рабочее вертикальное положение, включаются в работу и в течение долгого времени регулярно передают по радио результаты метеонаблюдений.
Очевидно, что некоторый и притом не слишком узкий круг обязанностей человека, связанных с применением не мускульной силы, а внимания и сообразительности, полноценно выполняется без его присутствия устройствами автоматического управления. На наших глазах машины «отнимают» у человека все больше обязанностей по управлению энергией. Собственно, само понятие «машина» раздвоилось. Машиной мы называем и двигатель внутреннего сгорания и электронную счетную машину. Мы, во избежание путаницы, будем называть «энергетическими машинами» машины типа двигателя внутреннего сгорания или паровой, преобразующие один вид энергии в другой. Что же касается счетных машин и систем управления, то мы дадим им несколько позже другое название.
Появление быстродействующих электронных цифровых машин, или - как их еще называют - машин дискретного счета, резко усилило «наступление» машин на область интеллектуальной человеческой деятельности или, проще говоря, позволило резко усложнить поручаемые машинам операции управления. Достаточно сказать, что автоматические устройства такого типа доказали на деле свою способность не только заменить труд многих десятков и
сотен техников - вычислителей, но даже выполнять удивительным образом такие, казалось бы, неотъемлемо человеческие обязанности, как перевод текста с одного языка на другой, например, с английского на русский. Несколько лет назад предположение о возможности поручить перевод машине многим показалось бы плодом больной фантазии.
Если машина и человек станут соревноваться в выполнении одной какой-либо операции, представляющей собой более или менее сложную реакцию на изменение внешней обстановки, то первое место, безусловно, останется за машиной. Машина работает во много раз быстрее и надежнее, чем человек, она не подвержена усталости, не отвлекается, ей не свойственны и другие человеческие слабости.
Человек, призванный выполнять одну единственную операцию, например, вести по ровной, свободной от препятствий дороге автомашину, работает как автомат. Его работа тем лучше, чем точнее, своевременнее и автоматичнее его реакции. Всякое отвлечение внимания, всякий «выход из режима автомата», чреват для него и пассажиров неприятными последствиями. Его работа может быть точно описана в тех же терминах, что и работа автомата.
Но слабость человека, призванного все внимание отдавать выполнению роли автомата, слабость, заключающаяся в том, что он может переключить свое внимание на нечто другое - отвлечься, она же является его главной силой, которой никакая машина ие может похвастаться. Человек может выполнять функции любого автомата, перестраиваясь с одной задачи на другую и обучаясь делать каждое дело наилучшим образом: вести любой экипаж в любых условиях, следить за ходом производственного процесса, вычислять, изобретать и т. д. Кроме того, он может выбрать, какую из задач ему нужно решать в настоящий момент, сформулировать эту задачу и найти методы ее решения. И хотя уже существует много автоматов, каждый из которых решает одну из задач, обычно решаемых человеком, и число типов таких автоматов непрерывно растет, до настоящего времени еще нет такого, который решал бы их в с е. Впрочем, мы не можем привести убедительных доводов, которые опровергали бы возможность существования и такого автомата.
В теле животных, в том числе и человека, непрерывно протекает большое число процессов, которые вполне подобны работе технических автоматов, хотя они и протекают в совершенно иной физической среде и включают в себя работу живых тканей и клеток, которые по своей природе совершенно отличны от реле, радиолампы, рычага, потока пара. И тем не менее регулировка энергетического процесса нагрева и охлаждения и поддержание постоянства температуры тела теплокровных животных в принципе вполне подобны регулировке температуры в термостате. Это сходство можно проследить даже в деталях.
Уместно, однако, спросить, не является ли грубой ошибкой проведение сравнений между живыми организмами и механизмами? Не впадаем ли мы при этом в «вульгарный механицизм»? По-видимому, подобные сравнения проводить можно, тем более что они проводились и проводятся уже давно. Мы давно изучаем химические превращения веществ в тканях живых организмов и многие реакции повторяем в пробирке. Мы изучаем обмен энергии в организме, подсчитываем теплотворную способность пищи, поглощаемой организмом, изучаем механизмы рычагов, образуемых костями скелета и скелетными мышцами, мало того, мы вмешиваемся и в механику н в химию организма, исправляя его недостатки на основе знаний механики, физики и химии, предпринимаем хирургическое и медикаментозное лечение и при этом не задаемся никакими вопросами о «вульгарном механицизме» или «вульгарном химизме». Если и другие законы природы, законы управления посредством сигналов, оказываются применимыми равно как для живой, так и для мертвой материи, то вряд ли что-либо, кроме, разве, предрассудков, может запретить рассматривать и использовать и эти законы. Было время, когда из-за тех же предрассудков строжайше запрещалось вскрытие трупов. Правда, это было очень давно. Сегодня мы можем и должны рассматривать факты без предубеждений, четко устанавливая как сходство, так и различия в явлениях природы.
Автоматизмы наблюдаются не только в деятельности внутренних органов, но и в поведении животных. Это так называемые «отраженные движения», нли рефлексы, которые появляются с «машинной» регулярностью и всегда одинаково при одинаковых раздражениях. По их изменениям судят об отклонениях от нормы в работе организма. Значит, не только деятельность внутренних органов тела животного, но и его поведение, можно поставить, конечно, с должной осторожностью, s один ряд с работой технических автоматических устройств, рассматривать их, хотя бы отчасти, с единой точки зрения, применяя общую методику, одинаковые критерии оценки и т. д.
Несомненно, что обобщение сведений и методов как технических, так и биологических наук на основе строгого математического подхода приведет к взаимному обогащению естественных наук. Поэтому объединение точек зрения следует считать весьма желательным.
Но возможно ли это в действительности? Не является ли все же живая природа глубоко качественно отличной от неживой? Не стоит ли меж ними непроходимая стена, которая не позволит установить единые взгляды и методы? И можно ли свести все поведение животных, их приспособление к условиям среды к автоматизмам, пусть даже очень сложным?
И. М. Сеченов отвечал на этот вопрос утвердительно. Он писал в своей работе «Рефлексы головного мозга»: «... вопрос о полнейшей зависимости наипроизвольнейших из произвольных поступков от внешних условий человека решен утвердительно. Отсюда же роковым образом следует, что при одних и тех же внутренних и внешних условиях человека деятельность его должна быть одна и та же. Выбор между многими концами одного и того же психического рефлекса, следовательно, положительно невозможен, а кажущаяся возможность есть лишь обман сознания...»
И. П. Павлов разделял это мнение. Он писал: «... Человек есть, конечно, система (грубее говоря - машина), как и всякая другая в природе, подчиняющаяся неизбежным и единым для всей природы законам, но система, в горизонте нашего современного научного видения, единственная по высочайшему саморегулированию. Разнообразно саморегулирующиеся машины мы уже достаточно знаем между изделиями человеческих рук. С этой точки зрения метод изучения системы - человека тот же, как и всякой другой системы: разложение на части, изучение значения каждой части, изучение связи частей, изучение соотношений с окружающей средой и в конце концов понимание, на основании всего -этого, ее общей работы и управление ею, если это в средствах человека...».
Что касается различия и сходства живой и неживой природы вообще и возможности «объяснения» всех явлений с елиной точки зрения, то по этому поводу можно высказать некоторые общие соображения, хотя многие стороны процессов, протекающих в живых организмах, нам еще не совсем ясны.
Всякое физическое тело больших размеров (или, как говорят, макроскопическое тело) состоит нз молекул (или микроскопических частиц), безразлично, принадлежит ли это тело живой или мертвой природе. Все свойства макроскопических тел определяются в конечном итоге свойствами микрочастиц и характером их взаимодействия. Однако для живых организмов эта зависимость проявляется, по-види-мому, иначе, чем для тел мертвой природы.
Всякая молекула представляет собой устойчивое образование. Она не изменяет своей структуры или состояния до тех пор, пока на нее не будет оказано воздействие извне, обладающее достаточно большой энергией (тепловое соударение с другой молекулой, соударение с элементарной частицей, воздействие поля).
Молекулы, собранные в большом количестве, образуют физическое тело, обладающее новыми свойствами, которых не было у единичной молекулы. Молекулы, входящие в состав тела, постоянно обмениваются энергией, обмениваются количеством движения, взаимно перемещаются. В теле непр€|рьгвно происходят изменения, даже при полном отсутствии внешних воздействий: выравнивается температура его частей, выравнивается концентрация различных веществ в объеме тела и т. д. В результате тело приходит в некоторое состояние равновесия. Физики говорят: «Трение, диффузия, теплопроводность приводят микроскопическую систему посредством термодинамически необратимых процессов в состояние с наибольшей энтропией в соответствии со вторым законом термодинамики». В этом состоянии равновесия микрочастицы - молекулы, из которых состоит тело, движутся, обмениваются местами, переносят энергию, но при этом в любом направлении происходят в среднем одинаковые перемещения. Поэтому макроскопически, т. е. в масштабе всего тела, не происходит ни переноса энергии, ни изменения концентраций. В этом и заключается сущность равновесного состояния или состояния с «наибольшей энтропией».
Живые организмы, в отличие от тел неживой природы, будучи предоставлены самим себе, не приходят в состояние равновесия. В них непрерывно продолжаются многочисленные и разнообразные физико-химические процессы.
Процесс «повышения энтропии», т. е. выравнивания температуры с окружающими телами и распадения устойчивых структур начинается только после смерти организма. Это не означает, впрочем, что второй закон термодинамики недействителен для живых организмов. Они поддерживают постоянство своей структуры за счет поглощения и разложения пищи и за счет поглощения энергии извне. Если рассматривать, в соответствии со вторым законом термодинамики, «замкнутую систему», т. е. систему, полностью разобщенную с остальным миром, состоящую из организма, пищи и отбросов, то в этой системе будет наблюдаться повышение энтропии. Однако энтропия самого живого тела остается приблизительно неизменной до момента смерти.
Различие в свойствах живых и неживых тел, отмеченное нами выше, определяется тем, что в живом организме в целом и в каждой живой клетке протекают физико-химические процессы, направление и ход которых в конечном! итоге определяются молекулярными структурами ядра клетки. В живой клетке непрерывно происходит управление макроскопическими процессами со стороны микроскопических объектов. При этом устойчивость, неизменность, характерная для молекул как объектов микромира, проявляется в виде неизменности структур и постоянства процессов организма в макроскопических масштабах. Посредником являются процессы управления в живой клетке.
Постепенно выясняется все больше деталей этих процессов управления. Возможно, что ближайшие годы при-несуг нам знание новых интересных подробностей, а может быть и разгадку «тайны жизни», разгадку, полученную путем изучения процессов управления и передачи информации в живой клетке. Ведь именно эти процессы и делают клетку живой, устойчивой, устойчиво и однообразно функционирующей в окружающей среде до момента смерти.
Независимо от решения вопроса о том, существует ли непроходимая стена между живым и неживым миром и можно ли свести все поведение живых существ к сложным автоматизмам, мы можем утверждать, что сегодня иам известно большое число примеров, когда машина успешно выполняет сложные операции интеллектуального характера, заменяя человека в операциях управления энергетическими устройствами. Это обстоятельство породило общую систему взглядов на процессы связи и управления, которая включает в себя понятие информации.
Для всех систем, в которых протекают процессы управления, будь то устройства регулирования или живые организмы, характерна одна весьма общая черта: отдельные части этих систем связаны друг с другом таким образом, что они передают друг другу некоторые сообщения о процессах, в них происходящих, с помощью сигналов. Именно по этому признаку можно проследить глубокое сходство и единство процессов управления. Энергетические процессы, сопровождающие сигнализацию, играют второстепенную и непринципиальную роль. Важна не энергия, а сигнал. Чтобы показать на примере справедливость последнего замечания, зададим себе вопрос: чему равен коэффициент полезного действия телевизора или радиолокатора? Ответить на этот вопрос невозможно (как, впрочем, и на всякий неправильно поставленный вопрос) уже потому, что на выходе телевизора, радиолокатора и им подобных систем энергия как таковая не представляет никакого интереса. Назначение радиолокатора состоит не в отдаче энергии в той или иной форме, как это свойственно энергетической машине, а в решении совершенно иной задачи. И радиолокатор и телевизор потребляют энергию, и даже в значительных количествах, но отдают они не энергию, а информацию, сведения в виде сигналов.
Понятие информации очень широкое. Информацию переносят телеграф, телефон и радио. Информация записана на граммофонных пластинках, магнитных лентах, на фотоснимках и литографских оттисках. Информация передается с помощью человеческого языка устно или письменно, ее пересылают по почте, издают в виде книг, газет н журналов, хранят в библиотеках. Информация заключена в отсчете измерительного прибора, в результатах контроля продукции, в числовых подсчетах, в математических формулах и таблицах. Наше зрение, слух, осязание приносят нам информацию о внешних событиях, внутренние органы обмениваются информацией, координируя свою совместную работу. Ничтожные количества химических веществ доставляют нам посредством обоняния и вкуса информацию о качестве пищи. Изменения физических величин (электрического напряжения и тока, электромагнитного поля, давления), механические перемещения вводят информацию в автоматические устройства и позволяют получить из них новую информацию.
Информация - это то, что несет на себе след какого-то факта или события, события, которое уже произошло или должно произойти, все то, что доставляет нам об этом факте сведения или сообщения. Создание, передача, хранение, использование и главным образом преобразование информации происходит и в машинах и в живых организмах по определенным строгим законам. Правила, по которым происходит преобразование информации, называют алгоритмами преобразования*.
* Примером алгоритма может служить любая математическая Формула.
Законы существования и преобразования информации объективны и доступны изучению. Они интенсивно изучаются. Собственно, определение этих законов, их точное описание, использование алгоритмов преобразования информации, в особенности алгоритмов управления, и составляет содержание кибернетики.
Здесь уместно заметить, что точное определение содержания и границ таких наук, как кибернетика, затруднительно, и поэтому вокруг них до сих пор не затихает дискуссия. Точное определение границ любой науки обычно можно дать только после того, как эта наука вполне оформится. Этого пока нельзя сказать о совсем еще молодой кибернетике.
Кибернетика выросла на основе изучения конкретных процессов передачи сигналов, процессов управления и обобщения законов, по которым протекают эти процессы. По мере накопления и обобщения фактов, естественно, расширяется область применения уже изученных законов. Обилие приложений кибернетики иногда заставляет задавать вопрос: а что же не относится к кибернетике? Подобные вопросы вызваны, конечно, только новизной ситуации, так как аналогичный вопрос в отношении, например, математики никому не пришло бы в голову задать, хотя математика имеет не меньше областей применения, чем кибернетика.
Специалисты отдельных прикладных наук иногда отождествляют кибернетику со своей специальностью. Так, например, часто приходится слышать, что кибернетика - это теория автоматического регулирования (разумеется, сильно расширенная). Некоторые, увлекаясь наиболее эффектными перспективами, утверждают, что кибернетика - это наука о моделировании функций человеческого мозга. Подобные определения оказываются очень ограниченными.
Вряд ли попытки дать точное и строгое определение кибернетики, которое оказалось бы верным раз и навсегда, могут сейчас оказаться плодотворными. Однако водораздел между кибернетикой и «не кибернетикой» всегда нетрудно провести, если помнить, что интересы кибернетики лежат в области общих законов передачи информации, ее преобразования и использования для управления.
Можно сказать, что одной из основных задач кибернетики являются поиски строго формализованных алгоритмов преобразования информации и реализация этих алгоритмов.
Системы нли устройства, имеющие дело с сигналами, воспринимающие, преобразующие, передающие, принимающие, хранящие, обрабатывающие или использующие информацию и работающие в соответствии с определенным алгоритмом, мы будем называть кибернетическими системами или устройствами.
Таким образом, электронная счетная машина является кибернетической машиной в отличие от паровой машины - машины энергетической.
Энергетические и кибернетические системы чаще всего существуют н работают совместно. Автоматическая энергоподстанция, беспилотный самолет, авторегулируемый производственный процесс могут служить тому примерами. В живом организме также сочетаются энергетическая и кибернетическая системы.
Энергетика и кибернетика идут рука об руку. И как энергия не может использоваться без управления ею, так и управление не может осуществляться помимо материального, физического процесса, без энергии, пусть даже и самых малых количествах.
Однако специфика и закономерности этих двух областей явлений природы различны, и это различие нужно очень четко видеть. Понятие информации сложилось позже, чем понятие энергии. И законы работы кибернетических систем познаны еще далеко недостаточно. В наши дни только закладываются основы их понимания.
Широкое поле уже существующих применений и по-истине необъятные перспективы развития кибернетики требуют быстрого движения вперед в познании законов кибернетики и их использовании.
Одним из основных понятий кибернетики является понятие сигнала. К разбору этого понятия мы и перейдем.
KOHEЦ ГЛАВЫ И ФPAГMEHTA КНИГИ

Родился в Москве в 1915 году. В 1938 окончил с отличием Московский энергетический институт; в соответствии с выданным ему дипломом он и подписывал многие свои публикации: «инженер Полетаев».
Его первые научные работы посвящены плазме газового разряда. Они выполнены на очень высоком уровне и опубликованы в Докладах и физических журналах Академии наук.
И.А. Полетаев принимал участие в Великой Отечественной войне в должностях командира взвода, командира батареи, инженера дивизии. Был ранен. Награжден орденом Отечественной войны.
Холодная война сменила горячую. Работая в военном НИИ, И.А. Полетаев занимался тем же, чем и его американские коллеги: подводил научные итоги прошедшей войны. Анализ опыта этой войны привел Н. Винера к созданию новой науки об управлении - кибернетики. Ко многим идеям этой науки И.А. Полетаев пришел самостоятельно. Поэтому вполне понятно, что после снятия идеологического проклятия с самого термина, он стал энтузиастом и красноречивым пропагандистом кибернетики.
Как русская литература вышла из гоголевской «Шинели», так и советская кибернетика вышла из семинара Алексея Андреевича Ляпунова в МГУ во времена хрущевской оттепели. Там встречались математики, физики, биологи, военные, экономисты. Активными участниками семинара были А.П. Ершов и И.А. Полетаев. Отточенные, блестящие, остроумные выступления И.А. на этом семинаре легли в основу его вышедшей в 1958 году книги «Сигнал». Она сыграла выдающуюся роль в распространении кибернетических идей в СССР и вызвала большой интерес за границей, была переведена на немецкий, чешский, польский, болгарский и японский языки.
С 1961 года И.А. Полетаев работал в Новосибирске. Здесь он заведовал лабораторией. Когда во времена брежневских заморозков эту лабораторию закрыли по идеологическим причинам, его защитил академик А.Д. Александров, взяв в свой отдел. Сам И.А. защитил и поддержал очень многих людей.
Талант И.А. ярко проявлялся в его научном творчестве сибирского периода. Он находил важные задачи, связанные с управлением в природе и обществе, и после тщательного, кропотливого изучения давал им исчерпывающее, блестящее, надолго запоминающееся решение. Так, на моделях леонтьевского типа он пришел к выводу, что для победы в вооруженном конфликте необходимо вначале ресурсы вкладывать в воспроизводство и лишь на заключительной стадии достаточную часть накопленных ресурсов следует отдать на собственно военные цели. Многие работы И.А. посвящены развитию сформулированного им принципа лимитирующих факторов, который он называл принципом Либиха. С помощью этого принципа он дал простые объяснения ряду биологических феноменов, как например, формуле роста Шмальгаузена, некоторым особенностям поведения системы «хищник-жертва», которые не учитывались моделью Вольтерра. Одна из моделей разъясняла, почему деревья не растут до неба.
И.А. умело разоблачал экстрасенсов, передатчиков мыслей на расстояние, создателей чудес. В наше время расцвета магов и исцелителей вакансия такого разоблачителя пустует.
И.А. был эрудитом. Он прекрасно владел тремя основными европейскими языками, читал по-польски и по-итальянски, сделал большие успехи в изучении японского. Был тонким ценителем литературы, музыки, живописи. Он написал вызвавшую бурную полемику статью, доказывавшую приоритет «физиков» над «лириками». Когда его оппоненты начинали доказывать важность лирики такому ее знатоку, как И.А. Полетаев, то они доставляли ему истинную радость, попадаясь в расставленную им ловушку.
Велик вклад И.А. в разработку самой технологии математического моделирования, которой сейчас повсеместно пользуются. Учителями теперешних информатиков, программистов, биологов являются восторженные читатели «Сигнала».
На камне, стоящем на могиле И.А. Полетаева в Академгородке, надпись: «Инженер И.А. Полетаев. 1915-1983»...

Он очень много сделал для развития и популяризации кибернетики. При содействии адмирала академика А.И. Берга он написал и издал первую в нашей стране книгу об этой новой науке. Книга была названа "Сигнал", что имело и научный и символический смысл [ 20_20 ]. Книга была чрезвычайно актуальна. В ней можно найти основные понятия теории информации и вычислительной математики. В ней рассказано о вычислительных машинах и роботах. Он был инженером, математиком, военным. В этом качестве они подружились и сотрудничали с А. А. Ляпуновым. Он, кроме всего, был высококультурным артистичным человеком. Знал основные европейские языки. Любил и знал музыку (окончил музыкальную школу).

И. А. Полетаев в точном смысле слова спровоцировал целое общественно- культурное движение - разделение на "физиков" и "лириков".

Осенью 1959 г. в "Комсомольской правде" было опубликовано его письмо - возражение И.Г. Эренбургу . В парадоксально-ироническом стиле он писал, в сущности, о том, что строгая научная мысль может конкурировать по красоте с произведениями искусства. Что восклицания "Ах, Бах!" и "Ах, Блок!" сами по себе не являются свидетельствами утонченности души.

Игорь Андреевич Полетаев

Что кибернетические машины могут по несложным программам писать музыку гимнов или стихи по заданному запасу слов и ритму. Он подписал эту заметку "Инженер Полетаев". Прорвалась какая-то плотина. Сотни писем взволнованных девиц шли в редакцию газеты. Они жалели инженера П., лишенного эстетических чувств и не приобщенного к сокровищам культуры. Это длилось много лет. Разделение на "физиков и лириков" стало литературным штампом. И один из самых культурных людей страны довольный посмеивался, не включаясь в дискуссии. Но, если серьезно, смысл в этом движении был. Оно создавало новое отношение к возможностям "машинного разума". Уже создавались первые программы шахматной игры, машинного перевода разноязычных текстов, распознавания образов. А сам Игорь Андреевич, вслед за К. Чапеком и вместе с друзьями на биостанции Миассово у Н. В. Тимофеева-Ресовского сочинил веселую пьесу о "КРУР"ах" - конвариантно реплицирующихся универсальных роботах, кибернетических саморазмножающихся подобиях человека, которые однажды взбунтовались. И что потом было. Их создатель - инженер Полетаев и его друзья с отвертками на перевес бросились поворачивать выключающие их винтики. Но они быстро смутировали, винтики исчезли. КРУРы размножились и загнали людей в непроходимые дебри с ямами, оставшимися после неумеренной добычи заготовок ценных минералов А.А. Ляпуновым. Но после победы над человеком они, лишенные давления отбора, выродились. Роботы вяло бродили по поселку и пели на мотив "У попа была собака" в двоичном коде: "ноль, ноль, один, ноль, один, один, ноль, ноль, один...". Теперь их можно было взять "голыми руками". Эта пьеса в новом тогда жанре магнитофонного спектакля с хорошо подобранным (А. Ф. Ваниным) музыкальным фоном из музыки Баха, Бетховена, Гершвина была торжественно исполнена на вечере, посвященном первому выпуску студентов нашей кафедры Биофизики Физического факультета МГУ в январе 1961 г. Герои этой пьесы - создатель КРУРов И. А. Полетаев, страстный собиратель минералогической коллекции А. А. Ляпунов, могучий Н. В. Тимофеев-Ресовский, сотрудники биостанции Миассово, студенты. Они в самом деле были друзьями. Их объединяла глубокая общность жизненных позиций и взаимная приязнь. Основных героев уже нет на свете. Пусть эта веселая пьеса останется памятником того веселого и тревожного времени, времени ярких, многогранных людей.

Игорь Полетаев: «Мое мнение перпендикулярно вашему»

«...Споры вообще не ведут к открытию или утверждению истины. Это просто способ самовыражения и самоутверждения. Гибрид искусства и спорта, способ прогулять собственную эрудицию и интеллект или его эрзац перед глазами восторженной аудитории. Я не хочу сказать, что споры вообще бесполезны. Они полезны, но не для "истины" и ее распространения, а ради опробования устойчивости собственной аргументации. В споре на тебя совершенно бесплатно выльют всю грязь, которую сам никогда бы не собрал и не выдумал. Это большая помощь, хоть она и обходится дорого. То, что называется "грязью" на самом деле вещь целебная...»

И.А.Полетаев

Игорь Андреевич Полетаев, которому принадлежит высказывание в заголовке, был одним из основателей кибернетики в нашей стране. Науку эту (да и науку ли? скорее методологию) сейчас предпочитают называть информатикой, подчеркивая тем самым отказ от претензий на «теорию всего», каковой статус первоначально к кибернетике прочно приклеился. На самом деле как бы с водой не выплеснуть и ребенка – «теории всего» из кибернетики, разумеется, не вышло, но идея конвергенции различных дисциплин (иногда очень различных – таких, как литературоведение и электроника) под крышей единого подхода оказалась довольно плодотворной. Впрочем, до некоторых пределов – тех, в которых математический (и алгоритмический) подход к описанию явлений реальной действительности вообще возможен.

Игорь Полетаев и обложка его книги

Когда говорят о становлении кибернетики в СССР, обычно вспоминают чл-корр. А. А. Ляпунова, академиков А. И. Берга, В. М. Глушкова, С. Л. Соболева, а также многих других ученых, которых я не буду здесь перечислять, чтобы никого незаслуженно не пропустить. Сейчас трудно себе представить, насколько эти темы были тогда популярны и в среде ученых, и в среде инженеров. Полетаев в их числе занимает некое особое место, которое очень трудно понять и оценить в ретроспективе. Особенно если учесть, что формальными знаками отличия – званиями, степенями и должностями, - Игорь Андреевич отнюдь не был завален при жизни. Но его влияние на отечественную кибернетическую школу переоценить трудно: все дело в том, что Полетаев был блестящим полемистом, который схватывал суть проблемы раньше любого собеседника, умел остроумно, обоснованно и глубоко возразить. Из-за этих качеств во времена «оттепели» в 1960-е его даже приглашали выступать перед партийной элитой и разрешали свободно поругивать советскую власть – впрочем, в узких кругах.

Как же так случилось, что этот блестящий оратор и высокообразованный человек стал «инженером Полетаевым», которого знала вся страна, как зацикленного на физике угрюмого технаря, не признающего поэзии, считающего устаревшей всю гуманитарную культуру? Но давайте обо всем по порядку.

Кибернетика

Биография Игоря Андреевича небогата внешними событиями, но человека, хорошо представляющего советскую жизнь той эпохи, поражает некоторыми нюансами. Школа-семилетка (1930) – но с преподаванием трех (!) языков: немецкого, французского и английского. Одновременно - музыкальная школа, по классу фортепиано. Трудное (после семилетки) поступление в Московский энергетический институт, но еще до этого И. А. пытался поступить в… школу пехотных командиров, одновременно занимаясь в театральном кружке на родном заводе «Динамо». Редкое для любого времени сочетание интересов. Но ничто не пропадает зазря – в конце войны, в феврале 1945-го, инженера дивизии ПВО, физика и знатока иностранных языков Полетаева посылают в Америку в составе так называемой «Военно-торговой делегации» с целью изучения радиолокационной техники. Полетаев там пересидел окончание войны, смерть Рузвельта и в конце 1945-го возвратился – недавние союзники быстренько переквалифицировались в потенциальных врагов.

Знаток американской радиолокации, Полетаев стал ценным кадром, и попал в НИИ Главного Авиационного Управления. В военном ведомстве он прослужил еще полтора десятилетия. Одновременно защитил диссертацию (по физике), но круг его интересов уже был другим.

Любопытно, что Ноберт Винер, автор нашумевшей «Кибернетики» (1948), пришел к кибернетике также от радиолокации. Системы управления зенитным огнем представляли собой нетривиальную математическую задачу, и отличную модель любых процессов динамического управления вообще. Придя самостоятельно ко многим положениям винеровской науки, Полетаев стал ее ярым пропагандистом в нашей стране.

К сожалению, получилось так, что кибернетика подставилась политическим обскурантам (как мы бы сейчас сказали - фундаменталистам). Наиболее успешным и полным, как известно, оказался разгром биологии. Лишившись (в том числе – в физическом смысле, как это произошло с умершим в тюрьме Н.И.Вавиловым) многих лидеров с мировым именем, и фактической возможности развития, отечественная биология уже не оправилась от этого удара никогда, несмотря на фактическое снятие запрета на рубеже 1970-х. Гуманитарные науки (социология, психология) и экономика в СССР вообще никогда не пользовались популярностью у власть имущих, а здесь и вовсе оказались загнаны в подполье. Менее известны соответствующие акции в химии (травля сторонников теории резонанса во главе с академиком Я.К.Сыркиным, лекции которого автору этих строк довелось слушать уже в 1970 годы) и по поводу квантовой механики. Но достать физиков у пропагандистов «единственно верного учения» оказались руки коротки, в связи с их привилегированным статусом в обеспечении обороноспособности государства. А в математике вроде и некуда ткнуться было – все какое-то… неклассовое.

А вот дочь математики кибернетика оказалась «самое то» – с ее-то претензиями на всеобщность процессов управления . В «Кратком философском словаре» 1954 года, ее определяли так: «КИБЕРНЕТИКА (от др. греч. слова, означающего рулевой, управляющий) – реакционная лженаука… ». «Пропагандисты» не подозревали о том, что кибернетика уже давно и успешно не только развивается на родной почве, но и широко используется на практике – в военном комплексе. К 1956 году ведущие математики и другие ученые пришли к выводу, что терпеть это больше невозможно, и на волне, поднятой ХХ съездом, разоблачившим культ личности Сталина, начали с того, что организовали в рамках Академии наук Институт кибернетики.

Во всей этой деятельности активнейшее участие принимал Игорь Андреевич. По воспоминаниям М.Г.Гаазе-Рапопорта (позднее – виднейшего кибернетика, а тогда тоже военспеца по системам ПВО), книгу Винера на английском Полетаеву дал почитать И.С.Брук – конструктор одной из первых отечественных ЭВМ М1, о котором мы еще вспомним. Даже если это воспоминание и ошибочно (распространение запрещенной литературы каралось), то у Полетаева в любом случае не было проблем ознакомиться с первоисточником – как военный специалист, он имел доступ в спецхран. По предложению адмирала-академика А.И.Берга, Полетаев написал книгу «Сигнал» (1958) – первый отечественный общедоступный учебник с изложением основ кибернетики . Не останавливаясь на восторженных отзывах, которыми и по сей день сопровождают эту книгу ведущие специалисты, стоит заметить, что все учебники по этой дисциплине, издававшиеся десятилетия спустя, в точности повторяют структуру книги Полетаева. И отдельное замечание – написана она, в отличие от множества подобных, иногда очень неплохих, учебников и пособий, внятным русским языком и отличается предельной ясностью изложения. Для стиля Полетаева характерно также нежелание скрывать какие-то спорные моменты, которых в кибернетике было предостаточно.

Государство и управление

Хотя главными научными работами Полетаева стали написанные в 1960 годы труды по биологической кибернетике и исследованию операций, тут невозможно обойти тему взаимоотношений науки кибернетики и государства «плановой экономики» (мы ее сейчас называем «командной»). Эту тему совершенно незаслуженно обходят историки – возможно, потому что гуманитарии мало понимают в сути чисто научных проблем, которые иногда неожиданным образом коррелируются с политическим идеями. Все слышали про чилийского генерала Пиночета и его свержение правительства президента-социалиста Альенде в результате государственного переворота в 1973 году. Но мало кто знает, что одним из ключевых моментов экономической политики Альенде была попытка создания кибернетической модели всей чилийской экономики, с участием крупного английского ученого Стаффорда Бира. Попытка наивная (на всю страну было полтора компьютера) и обреченная на провал и без вмешательства Пиночета, но все же…

Дело в том, что идеи плановой экономики по самой сути своей идеально ложатся в кибернетическую концепцию. С теоретической точки зрения в кибернетике уже в 1950-е годы было все готово для того, чтобы выстроить глобальную математическую модель управления государством, реализовать ее «в железе» и отправить на пенсию весь Госплан вместе с многочисленными министерствами и главками.

Мы не будем разбирать здесь глобальные просчеты сторонников такого подхода, которые все равно не позволили бы нормально функционировать подобной системе, даже будь она создана и налажена (а необходимые затраты, и начальные и текущие, по свидетельству В.М.Глушкова, сравнимы с ядерным и космическим проектом вместе взятыми). Заметим только, что во времена, когда считалось, что программа машинного перевода реально будет работать при сложности в «несколько тысяч машинных команд» (утверждение А.И.Китова, тоже военного-ученого, и одного из главных инициаторов борьбы за советскую кибернетику), а компьютер сможет полностью имитировать человека, дойдя до объемов памяти в 10 10 бит (чуть больше гигабайта – так полагал великий Тьюринг), все позднейшие возражения еще, конечно, были неизвестны. Равно, как неочевидны тогда были и возражения против плановой экономики вообще – по крайней мере в нашей стране.

И, безусловно, попробовать стоило – раз уж управлять экономикой волюнтаристски, то тут сам Бог, как говорится. велел использовать ЭВМ. В пользу этого говорит и то, что подобные системы анализа данных и принятия решений, пусть не на таком глобальном уровне, но все больше и больше внедряются в современную практику. Особенно в области корпоративного управления, и конечно, там, где жесткое управление есть неотъемлемое свойство системы – в военном деле.

И в СССР практически одновременно возникло как минимум три центра, где были выдвинуты предложения по государственным проектам автоматических систем управления. Два из них были гражданскими – это ИНЭУМ И.С.Брука, где последний собрал под свое крыло опальных экономистов, использующих методы линейного программирования Л.В.Канторовича, динамические модели экономики, методы межотраслевых балансов В.Леонтьева и прочие прогрессивные инструменты. Другой был связан с именем В.М.Глушкова, руководителя Института кибернетики в Киеве, предложившего проект ОГАС (Общегосударственной автоматизированной системы). Этот проект был самый глобальный и одновременно самый близкий к реализации, так как был разработан в рамках прямого правительственного задания – Глушкову была поручена разработка информационных аспектов системы преобразования экономики, получившей название «косыгинской реформы».

Самый близкий к реальности проект, как сейчас представляется, был разработан упоминавшимся А. И. Китовым в Минобороны. Он предложил создать сеть больших ЭВМ двойного использования: для управления экономикой в мирное время и управления армией на случай войны. Ему были настолько очевидны все плюсы и необходимость этого проекта, что он совершенно не задумался о необходимости, как сейчас говорят, «пиара» - продвижения среди начальства и получения поддержки. Он просто направил предложения «на самый верх» и стал ждать положительной реакции.

Реакцию Системы можно было предсказать. «Объективные экономические показатели» были нужны тогдашним чиновникам не больше, чем прозрачность – современным теневым дельцам. (Глушков характеризует советских экономистов: «которые вообще ничего не считали »). Характерно возражение, которое было выдвинуто Глушкову на уровне Политбюро: «Методы оптимизации и автоматизированные системы управления не нужны, поскольку у партии есть свои методы управления: для этого она советуется с народом, например, созывает совещание стахановцев или колхозников-ударников ». Полетаев не входил в число авторов проекта (который целиком был создан одним Китовым), но вместе с другими соратниками автора открыто выступил в защиту начинания. Один из коллег В.И.Китова, полковник-инженер В.П.Исаев пишет : «…все здравомыслящие учёные и сотрудники, работавшие в ВЦ-1 МО СССР или причастные к нему в то время, понимая здравую логику и огромную полезность для нашей страны предложений проекта А.И. Китова, поддерживали Анатолия Ивановича и его проект своими выступлениями на Комиссии Министерства обороны СССР(в том числе, и Н.П. Бусленко, Л.А. Люстерник, А.А. Ляпунов, И.А. Полетаев и другие)».
Эта поддержка дорого обошлась прежде всего тем, кто состоял в рядах Вооруженных сил. Главное политуправление армии задало единственный вопрос: «А где здесь в вашей машине руководящая роль партии?». Автора проекта А.И.Китова уволили из армии в 1960 году, а подержавших его, в том числе Игоря Андреевича, в 1961-м – формально по выслуге лет, они ведь почти все были фронтовиками призыва 1941-го. Позднее были разгромлены и другие направления: Брука сняли с руководства ИНЭУМА одновременно с падением Хрущева, «косыгинскую» реформу свернули. Об АСУП и АСУТП на гражданке и о системах управления армиями заговорили всерьез лишь лет через десять.

Полетаев перебрался в Новосибирск, где стал душой научных симпозиумов и выполнил свои главные работы. Сын Полетаева, Андрей Игоревич, в своей статье памяти отца вспоминает слова известного биолога-математика Альберта Макарьевича Молчанова: «Говорили, что кибернетика - реакционная лженаука. Это не так. Во-первых – не реакционная. Во-вторых – не лже, а в-третьих – не наука. Эта мысль могла бы принадлежать Игорю Андреевичу, как мне кажется ».

Андрей Полетаев, сын И.А.Полетаева, в студенческие годы на физфаке МГУ, 1963 г.

Он оказался прав – Полетаев выдвинул тезис о том, что кибернетика – не наука, еще в конце пятидесятых годов. Но обсуждение этого вопроса увело бы нас далеко за рамки статьи.

Физики и лирики

Известный современник Пушкина Е.А.Баратынский выразил всеобщее негативное ощущение от наступления века, как мы сейчас говорим, технократов в следующих знаменательных словах («Последний поэт»):

Исчезнули при свете просвещенья

Поэзии ребяческие сны,

И не о ней хлопочут поколенья,

Промышленным заботам преданы.

Представляется, что выдающийся поэт ухватил самую суть проблемы – науку упрекали в игнорировании «прекрасного» с самого момента ее возникновения. Шатобриан в начале XIX века предлагал науку вообще запретить. Кант поискал рациональные обоснования морали, и пришел к выводу, что их не существует. Положение усугубилось в середине XX века, когда наука, если можно так выразиться, «потеряла невинность». Если до этого типичный образ ученого – рассеянного чудака Паганеля – непременно включал в себя некое стремление «к поиску истины», «к бескорыстному познанию законов природы», существовало и культивировалось понятие о «чистой науке», то начиная со взрывов в Хиросиме и Нагасаки общественность перестала этому образу верить.

На этом фоне в конце 50-х годов одновременно на Западе (Ч.П.Сноу) и в СССР возникла дискуссия «о физиках и лириках». Сам факт возникновения такой дискуссии, независимо от ее уровня и последствий, имел весьма большое значение: у Тарковского фильм «Зеркало» начинается метафорой «я могу говорить». В донельзя заидеологизированном послесталинском обществе возникновение такого феномена само по себе необычно – нет никаких сомнений, что это не было никак санкционировано сверху. Совершенно честное изложение своего мнения в центральных (!) печатных изданиях, и поляризация этих мнений почти без оглядки на «единственно верное учение» имело большое значение для формирования общественного климата той эпохи.

Имя дискуссия получила от неоднократно цитировавшихся потом строк из стихотворения Б.Слуцкого, которое было напечатано в «Литературной газете» 13 сентября 1959:

Что-то физики в почете,

Что-то лирики в загоне.

Дело не в сухом расчете,

Дело в мировом законе.

Значит, что-то не раскрыли

Мы, что следовало нам бы!

Значит, слабенькие крылья –

Наши сладенькие ямбы...

Но публикация этих стихов случилась уже спустя полторы недели после начала самой дискуссии.

Толчком к началу послужило опубликование в «Комсомольской правде» от 2 сентября 1959 года статьи И.Эренбурга «Ответ на одно письмо». Студентка Ленинградского педагогического института Нина В. рассказывала о своем конфликте с неким инженером: «Как-то я попыталась прочитать ему стихотворение Блока, - писала корреспондентка. - Он нехотя выслушал, сказал мне, что это устарело, ерунда и теперь другая эпоха. Когда я ему предложила пойти в Эрмитаж, он разозлился, он там уже был, и вообще это неинтересно, и опять, что я не понимаю нашего времени... Конечно, он умный и честный работник, все его товарищи о нем высокого.мнения, и я могла часами слушать, когда он говорил о своей работе, он мне помог понять значение физики, но ничего другого в жизни он не признает... » Вопрос был вполне в духе времени: «верно ли, что интерес к искусству вытесняется в наш век могущественным научным прогрессом »?. Эренбург также ответил вполне в духе времени: «... я верю, что победят страсть, воля, вдохновение тех, которые обладают не только большими познаниями, но и большим сердцем ». Сторонники точки зрения Эренбурга в дальнейшем не раз ссылались на выступление Э.Поповой: «Убеждена, что и там, в космосе, человек будет бороться, страдать, любить, стремиться шире и глубже познавать мир. Человеку в космосе нужна будет ветка сирени! ». Вот эта «самая ветка сирени в космосе» и стала знаменем «лириков», противопоставлявших искусство «бездушной» науке. Сейчас бы над подобной патетикой только посмеялись, но реакция тогдашних читателей на статью была исключительно быстрой и активной. Ни одно современное издание не отказалось бы повторить подобный журналистский успех.

Это все бы закончилось, не оставив следа в нашей памяти, если бы заметка в «Комсомолке» не попалась на глаза Полетаеву. Как вы можете судить по изложенному, Игорь Андреевич был мастером словесных дуэлей. В статье Эренбурга его взбесил прежде всего уровень обсуждения – как он сам вспоминал: «Ну как такое можно печатать! Именно печатать, ибо сначала я ни на секунду не усомнился в том, что И. Г. Эренбург печатает одно, а думает другое (не круглый же он дурак, в самом деле, с этой „душевной целиной" ». Прекрасно знающий изнутри и науку и искусство, Полетаев с обычным чувством юмора пошел на провокацию: « Можно ли утверждать, что современная жизнь все больше следует за художниками и поэтами? Нет. Наука и техника создают лицо современной эпохи, все больше влияют на вкусы, нравы, поведение человека... Мы живем творчеством разума, а не чувства, поэзией идей, теорией экспериментов, строительства. Это наша эпоха. Она требует всего человека без остатка, и некогда нам восклицать: ах, Бах! ах, Блок! Конечно же, они устарели и стали не в рост с нашей жизнью. Хотим мы этого или нет, они стали досугом, развлечением, а не жизнью... Хотим мы этого или нет, но поэты все меньше владеют нашими душами и все меньше учат нас. Самые увлекательные сказки преподносят сегодня наука и техника, точный, смелый и беспощадный разум. Не признавать этого - значит не видеть, что делается вокруг. Искусство отходит на второй план - в отдых, в досуг, и я жалею об этом вместе с Эренбургом ». И подписался – «Полетаев (инженер)», и под этим именем стал в одночасье известен всей стране.

Его восприняли всерьез, да еще так всерьез, что дискуссия перекинулась на страницы «Литературной газеты», «Литературы и жизни», журналов «Москва», «Иностранная литература», «Нового мира» и др. изданий. У «инженера Полетаева» нашлось много единомышленников, но большинство все же оказалось против. Всего за почти пять лет, которые продлилась дискуссия (до 1964 года), в ней приняли участие академики, литературоведы, журналисты, писатели и поэты, и даже иностранные авторы (Ч.Сноу и М.Уилсон).

Все эти люди, кроме, конечно, тех, кто лично знал И.А.Полетаева (а таковые в публичной дискуссии, видимо, не участвовали) и не подозревали, что сам Игорь Андреевич:

– знал английский, немецкий, французский, итальянский, чешский, польский и японский языки, а также со словарем читал на шведском, греческом, китайском и венгерском;

– имел абсолютный слух и музыкальное образование, всю жизнь осваивал новые музыкальные инструменты, например, к концу жизни освоил скрипку и флейту;

– дома собрал огромную коллекцию записей классической музыки, также очень любил песни Шарля Трене и Ива Монтана;

– занимался скульптурой, живописью, съемками любительских фильмов, прикладными искусствами (дутьем из стекла). По свидетельству сына, он завидовал Мухиной и Коненкову, потому что сам так бы не смог, а остальным – нет, чувствовал, что мог бы сам выразить не хуже.

И его выступление было просто провокацией, желанием вывести на чистую воду болтунов и бездельников, которых в советском искусстве было к тому времени просто неисчислимое количество. Говоря современным языком, Полетаев «развел лириков, как лохов», они простодушно на это клюнули, а он сам с удовлетворением наблюдал, как подвергается избиению некий виртуальный «инженер Полетаев» и сколько глупостей при этом произносится.

Вот его реальная позиция, по его собственным словам: «Что же я отстаивал (а я-таки „отстаивал" нечто) в этом споре? Я это помню, и я готов „отстаивать" и ныне. Вероятно то, что я отстаивал, кратко можно назвать „свободой выбора". Если я или некто X, будучи взрослым, в здравом уме и твердой памяти, выбрал себе занятие, то – во-первых – пусть он делает как хочет, если он не мешает другим, а тем более приносит пользу; во-вторых, пусть никакая сволочь не смеет ему говорить, что ты, дескать, X – плохой, потому что ты плотник (инженер, г...очист – нужное дописать), а я – Y – хороший, ибо я поэт (музыкант, вор-домушник – нужное дописать). … Беда начнется, когда дурак, богемный недоучка, виршеплет, именующий себя, как рак на безрыбье, „поэтом", придет к работяге инженеру и будет нахально надоедать заявлением, что он „некультурен", ибо непричастен к поэзии. Именно это и заявлял Эренбург, да будет ему земля пухом ».

И вот это признание, публикованное уже после смерти Игоря Андреевича его сыном, выводит всю проблему совершенно на другой уровень. Д искуссию ту, конечно, нельзя было развернуть в сторону спора о «свободе выбора». Если бы оказалось, что на самом деле вопрос стоит об основах «открытого общества», сосуществования культур и мировоззрений, то никакой дискуссии просто бы не состоялось. А жаль, потому что вопрос и по сей день совсем не закрыт, и имеет еще много уровней, о которых сам Полетаев, скорее всего, совсем не подозревал.

На его надгробии в Новосибирском Академгородке написано – «инженер И.А.Полетаев».

"Сигнала" (VIVOS VOCO, 2004 г.)

Книга “Сигнал” - первая в нашей стране монография о кибернетике, а ее автор, Игорь Андреевич Полетаев - один из пионеров отечественной кибернетики. Эта замечательная книга представляет собой достаточно серьезное, но, в то же время, доступное для широкого круга читателей изложение основных идей новой науки, провозглашенной в 1948 году Норбертом Винером.

Кибернетике в Советском Союзе досталось “почетное” место, рядом с генетикой. Невежественные функционеры, управлявшие страной и наукой, систематически подавляли любые новые взгляды, которые не соответствовали их пониманию “чистоты” официальной советской идеологии.

Конечно, кибернетика была в этом смысле “опасной”. Норберт Винер был уверен, что модели управления в обществе и в экономике могут изучаться теми же средствами, которые разрабатываются для технических управляющих устройств. Проникшие через железный занавес экземпляры его книги “Кибернетика или управление и связь в животном и машине” были заперты в “спецхранах” немногих библиотек, а против его идей была развернута обычная для тех времен истерическая кампания разноса.

В 1953 году в официальном идеологическом журнале “Вопросы философии” появилась статья “Кому служит кибернетика” . Автор этой статьи, скрывшийся за выразительным псевдонимом Материалист , писал:

“Теория кибернетики, пытающаяся распространить принципы действия вычислительных машин новейшей конструкции на самые различные природные и общественные явления без учета их качественного своеобразия, является механицизмом, превращающимся в идеализм. Это пустоцвет на древе познания, возникший в результате одностороннего и чрезмерного раздувания одной из черт познания”.

“Империалисты бессильны разрешить те противоречия, которые раздирают капиталистический мир. Они не в состоянии предотвратить надвигающийся на них экономический кризис. Они ищут спасения не только в бешеной гонке вооружений, но также в идеологическом оружии. В отчаянии они прибегают к лженаукам, которые дают им хотя бы тень надежды на продление существования”.

В четвертом издании “Краткого философского словаря” (1954 г.) в статье “Кибернетика” эта наука была определена как

“реакционная лженаука, возникшая в США после второй мировой войны, и получившая широкое распространение в других капиталистических странах; форма современного механицизма”.

Похоже на то, что готовилось нечто подобное разгрому генетики. У всех еще в памяти была трагическая сессия ВАСХНИЛ 1948 года.

Однако удар против кибернетики оказался не столь разрушительным. Случилось так, что этот удар приняли на себя, в основном, военные. Борьбу за признание кибернетики возглавил профессор кафедры математики Артиллерийской академии имени Дзержинского Алексей Андреевич Ляпунов. В первых рядах защитников кибернетики были его ученики, слушатели этой Академии Н.П. Бусленко, С.Я. Виленкин, А.И. Китов, Н.А. Криницкий, И.Б. Погожев, И.А. Полетаев и другие.

Почему - военные? Во-первых, в отличие от многих штатских, они имели некоторую возможность - по особому разрешению! - познакомиться с книгой Винера в “спецхране”. Во-вторых, они прекрасно понимали, что идеи и методы кибернетики имеют серьезные применения, в частности, при проектировании эффективных средств для обороны страны. (Уместно напомнить, что сам Норберт Винер при создании кибернетики использовал свой опыт работы с приборами противовоздушной обороны во время второй мировой войны). Наконец, немаловажную роль сыграло то, что эти офицеры, в том числе, и А.А. Ляпунов, недавно вернулись с фронта. Они прошли через огневые удары Отечественной войны. Они и здесь были готовы принять на себя и отразить идеологические удары служителей культа “единственно верной теории”.

К этому времени относятся некоторые воспоминания, рассказанные участниками тех событий спустя 30 лет, в 1984 году, на семинаре по истории кибернетики, который проводили в Политехническом музее энтузиасты кибернетики (и истории кибернетики!) Д.А. Поспелов и М.Г. Гаазе-Рапопорт.

Обратимся к фонограмме одного из заседаний. Говорит Виктор Семёнович Гурфинкель:

“Я контактировал с Игорем Андреевичем очень недолго и эпизодически, тем не менее, эти контакты у меня остались в памяти очень яркими, и я бы хотел только об этом, по существу, рассказать. Я помню, как первый раз попал на семинар к А.А. Ляпунову. Он сам расхаживал вдоль доски, очень похожий на капитана Немо. В это время реферировались статьи из сборника «Автоматы». И я вдруг услышал (совсем еще новичок): «роботы с полной памятью, роботы с неполной памятью». Все это, в сочетании с внешним видом аудитории, произвело на меня очень сильное впечатление. Я не понимал, как это так, в пределах Москвы, можно вдруг оказаться в таком месте! И вот, контрастом к таким общим и во многом непонятным для меня разговорам прозвучало выступление И.А. С конкретными вопросами и своими репликами. Вот это послужило поводом для нашего знакомства, потому что в этих репликах и вопросах были проблемы, которые меня интересовали. После семинара я познакомился с И.А. На предмет, связанный с применением теории автоматического регулирования для биологических систем…

Я помню И.А. как человека, умевшего очень четко ставить вопросы. Он ставил их так, что имел на них ответы. Это особенно проявлялось тогда, когда мы собирались у Алексея Андреевича дома. Был такой период, когда одну неделю семинар проводился в Университете, а на следующей неделе семинар в полном составе собирался у А.А. дома. Тогда обычно, всегда приезжал И.А. …

Книга «Сигнал» вышла позже, в 58-м году. Но еще до появления этой книги сложилось очень яркое впечатление такого порядка: И.А. говорил очень четко о вещах, которые для новичка казались малопостижимыми. Потом, познакомившись с этой книгой, я понял, что все это не экспромты, что эти вещи хорошо выношены и продуманы. Книга производила большое впечатление не только на тех, кто интересовался кибернетикой, но и на всех сотрудников лаборатории, которые впервые увидели в таком четком и ясном изложении вопросы, казавшиеся до этого совершенно далекими. Эта книга и сейчас сохраняет свое значение для тех, кто хотел бы приобщиться…”.

Модест Георгиевич Гаазе-Рапопорт:

“Я довольно давно был знаком с Игорем Андреевичем. Познакомился я с ним в 49-м году, после того, как перешел на работу в НИИ-5. Однако, примерно до 53-го года это знакомство было отдаленным: я больше слышал об И.А. разговоров в институте, чем знал его. Потому что он пользовался большим успехом, считался очень талантливым и, в то же время, очень резким и ехидным человеком. Игорь, действительно, не терпел дилетантизма и всегда своими вопросами умел ставить человека на место.

Более или менее прилично мы познакомились в 1954 году, во время этого знаменитого семинара по философским проблемам кибернетики, когда мы решили выступить с докладами о том, что же позитивное содержится в кибернетике. До этого кибернетика именовалась «лженаукой», но ею, в общем-то занимались. Игорь в это время был уже знаком с книгой Винера, которую ему дал почитать на английском Исаак Семенович Брук. На этом семинаре должно было быть три сообщения. Одно, довольно сухое,- мое, посвященное кибернетике как развитию теории автоматического регулирования и ее расширению. Второе было - блестящее выступление Игоря, содержавшее примерно те идеи, которые потом были изложены в «Сигнале». Причем, мне запомнилось (это редкость, вообще-то, когда на заседаниях такого семинара какое-нибудь из выступлений заканчивается аплодисментами), выступление Игоря вызвало аплодисменты. Третье выступление не состоялось, потому что Китов не смог прийти. У него была написана некая статья о кибернетике. Вскоре Китов опубликовал эту статью, вместе с дополнениями Ляпунова и подписью Соболева, в «Вопросах философии»…

Примерно в это же время И.А., узнав от Китова, что вопросами программирования и кибернетики занимается Ляпунов, попросил Китова и меня свести его с Ляпуновым. После этого начались очень тесные контакты Полетаева и Ляпунова…

Мне хотелось бы отметить очень большую роль Полетаева в деле устной пропаганды кибернетических идей. В этот период, с 54-го до 61–62-го годов Ляпунов, Полетаев, я и еще два–три энтузиаста прочитали, наверное, несколько сотен докладов о том, что такое кибернетика. Кроме этих докладов Игорь чрезвычайно активно и очень зло откликался на всякие «лженаучные» выступления в печати…

По поводу возникновения книги «Сигнал». Я как-то, когда мы решили заниматься историей кибернетики, Игоря спросил. Неохотно, но все-таки несколько слов о том, как он начал писать «Сигнал», он мне сообщил. Дело было вот в чем. После выхода знаменитой статьи Соболева, Ляпунова и Китова при Берге состоялось какое-то совещание, на котором был И.А. (кстати, Аксель Иванович Берг очень хорошо относился к Игорю и весьма ценил его). Обсуждалась эта статья. И вот там Игорь выступил с небольшим предложением. У него уже было что-то вроде план-проспекта. Берг настоял на том, чтобы эту книгу включить в план издательства «Советское радио», которое было под эгидой Министерства обороны. В результате книга была издана…

Игорь очень активно участвовал и в работе Московского дома ученых, когда он был в Москве. Я помню его выступление о кибернетике на секции Юрия Петровича Фролова. Любопытное, очень интересное выступление. Насколько мне известно, он и в Новосибирске активно участвовал в работе Дома ученых, клуба «Под интегралом». Он очень любил собирать вокруг себя способную молодежь и работать с нею не только в плане, скажем, чисто научной работы. Всюду, где можно было общаться с молодежью и до какой-то степени воспитывать ее…

Нельзя не напомнить о широкой эрудиции Полетаева. Он прекрасно знал искусство, играл на рояле и на других инструментах. Он занимался керамикой. Я помню, когда мы с Николаем Андреевичем Криницким были в Академгородке во время 2-й Всесоюзной конференции по программированию, Полетаев показал нам свои трубки. Он делал трубки, подарил одну Криницкому, одну - мне. Квартира у него была очень интересная. У меня такое впечатление, что книжные полки и почти все, что там было, было сделано им самим и сделано очень неплохо и достаточно интересно”.

Анатолий Иванович Китов:

“Вспоминается ряд горячих и глубоко аргументированных выступлений И.А. По принципам кибернетики. Он был твердым принципиальным борцом за внедрение ЭВМ в сферу управления экономикой и вооруженными силами. В период 59–60 годов, когда впервые в нашей стране был предложен план создания единой государственной сети ВЦ для двойного использования - управления народным хозяйством и управления вооруженными силами, И.А. решительно выступил с поддержкой этого плана, совместно с такими учеными как Ляпунов, Люстерник и другие. Этот план встретил резкую оппозицию со стороны ряда высокопоставленных деятелей, и Полетаеву, как военнослужащему, такое выступление грозило серьезными неприятностями. Но это не поколебало его решимости, и он отстаивал идею комплексной автоматизации управления в своих выступлениях на самых различных совещаниях, подписывал соответствующие документы…

И.А. очень много сделал для популяризации идей кибернетики, для ее развития и применения в сфере автоматизации процессов управления и исследования сложных систем…

Нельзя не сказать несколько слов об И.А. как о человеке. Он был надежный товарищ, остроумный, обаятельный собеседник, человек, нетерпимый к фальши и беспринципности. Я сохранил о нем самые светлые воспоминания”.

Алексей Андреевич Ляпунов горячо поддерживал подготовку и издание книги “Сигнал”. В октябре 1955 года Ляпунов направляет в издательство следующее письмо:

“В издательство «Радио».

Я познакомился с проспектом научно-популярной монографии «Сигнал», предложенной подполковником И.А. Полетаевым издательству „Радио“.

Замысел автора чрезвычайно интересен. Автор раскрывает содержание кибернетики и ее связи с техникой, физикой, математикой и биологией. Точки зрения автора в ряде случаев отличаются от тех, которые имеются в иностранной литературе, в частности, по вопросу о взаимоотношении машины и организма. На мой взгляд, точка зрения автора заслуживает предпочтение.

Материал проспекта очень содержателен и интересен. Появление такой книги было бы очень ценно. Я согласен с автором в том, что в процессе написания книги было бы целесообразно ее детальное обсуждение. Думаю, что к этому обсуждению целесообразно привлечь представителей разных специальностей: инженеров, биологов, физиков, психологов, лингвистов и др.

Я охотно предоставлю ряд заседаний руководимых мною семинаров для обсуждения этой монографии. Я всецело рекомендую Издательству оказать тов. Полетаеву поддержку в работе над монографией «Сигнал».

Доктор физ.-мат. наук,
Профессор А. А. Ляпунов

В 1956–1957 гг. Игорь Андреевич несколько раз выступал на заседаниях Большого ляпуновского семинара, где обсуждались материалы будущей книги.

А.А. Ляпунов и его соратники придавали большое значение изданию научной и популярной литературы по кибернетике. В этой деятельности защитников и пропагандистов кибернетики И.А. Полетаев играл одну из главных ролей. В 1956 году в издательстве “Советское радио” вышла книга Ф.М. Морза и Д.Е. Кимбелла “Методы исследования операций” (Перевод с английского И.А. Полетаева и К.Н. Трофимова). В 1960 году - книга Дж.Д. Вильямса “Совершенный стратег, или Букварь по теории стратегических игр” (Перевод с английского под редакцией И.А. Полетаева) *.

Одновременно Ляпунов и его единомышленники ведут большую разъяснительную работу в форме докладов на научных семинарах в академических институтах, высших учебных заведениях и в организациях, где методы кибернетики могли бы принести практическую пользу. В ходе подготовки одного из таких докладов, в конце 1954 года, Анатолий Иванович Китов написал текст, который лег в основу статьи трех авторов (С.Л. Соболев, А.А. Ляпунов, А.И. Китов) “Основные черты кибернетики”.

Эта знаменитая работа вошла в историю советской науки как первая в СССР позитивная статья о кибернетике. Она была опубликована в № 4 журнала “Вопросы философии” за 1955 год. Ситуация изменилась. Благодаря усилиям и бескомпромиссной борьбе выдающихся российских ученых кибернетика заняла в СССР подобающее место.

Наступил начальный период свободного и ускоренного развития советской кибернетики. Важнейшим событием стало создание в АН СССР в январе 1959 года Научного совета по комплексной проблеме “Кибернетика”, который возглавил инженер-адмирал и академик Аксель Иванович Берг. В течение 20 лет, до последних дней своей жизни, он возглавлял этот Совет, который стал центром исследований по кибернетике в масштабах всей страны. В создании и всей дальнейшей работе этого Совета большую роль сыграло участие А.А. Ляпунова, И.А. Полетаева и других ученых - их соратников.

В январе 1962 года А.А. Ляпунов переезжает в Новосибирский научный центр, в Академгородок. Не будет преувеличением сказать, что вместе с ним постепенно туда перемещается центр кибернетических исследований в нашей стране. Игорь Андреевич Полетаев переехал туда немного раньше, в 1961 году.

В то время Академгородок был особым местом на Земле. Многие знают, что в первые годы существования этого Городка здесь возникла совершенно необычная для Советского Союза атмосфера. Это был некий остров, в каком-то смысле - Остров свободы... Чем это объяснить? Может быть, тем, что все это происходило на фоне “оттепели”. Может быть, тем, что масса необычных, талантливых, непокорных людей в этом Городке превышала критическую. Во всяком случае, в то время здесь (не без оснований) имела хождение поговорка: “в Советском районе нет советской власти” (согласно административному делению Академгородок находится в Советском районе города Новосибирска).

В “Литературной газете” писали: “Раньше мальчишки убегали в Америку к индейцам, теперь они убегают в Академгородок к Ляпунову”. Это - не просто юмор с 16-й страницы. Это можно было обсуждать и на других страницах. Олимпиады и летние математические школы всколыхнули самых талантливых мальчишек всей Сибири и Дальнего Востока. Один из них, приехавший из дальнего района Якутии и победивший во всех турах Олимпиады, во время первой лекции сказал о Ляпунове: “я никогда не видел настоящего профессора”.

И не только Сибирь. В начале 60-х годов сюда, в Академгородок, приезжали мальчишки из Западных областей СССР, с Украины, из Молдавии - талантливые мальчишки, блестящие победители математических олимпиад, которых не принимали в местные университеты по причинам, от мальчишек не зависящим. Здесь, в НГУ, в то время из всех документов больше всего ценился талант… Многие из этих ребят стали потом выдающимися учеными.

Физматшкола... Защита фантастических проектов… Фантастические доклады С.Л. Соболева и А.Н. Колмогорова... Клуб “Под интегралом”... Кофейный Кибернетический Клуб - ККК... Киноклуб “Сигма”... Встречи с людьми легендарной судьбы…

Ясно, что в то время Академгородок был самым подходящим местом в СССР для яростных и непохожих.

Игорь Андреевич Полетаев должен был оказаться именно здесь…

Новосибирск, Июнь 2004 г.