История про генералов. Власов

Жизнь в этом мире есть борьба.

Н. Бердяев

Писатель Н. Коняев в своей книге про Власова пишет: «Мерецкову не удалось организовать штурмовую группировку такой силы, которая способна была проломить немецкую оборону».

Что ж, пусть и это останется на совести автора, который во всех смертных грехах обвиняет только лишь одного К.А. Мерецкова. Но по плану вывода 2-й ударной армии из окружения предусматривался одновременный удар обеих группировок навстречу друг другу. Иначе говоря, не только удар деблокирующих войск, но и выход окруженных с боем. Известно, что окруженные войска прорывались без боя, группами и неорганизованно. Это стало одной из причин неудачного выхода. И виноват в этом в большей степени сам командующий А.А. Власов и его штаб, который потерял управление в последний момент и растерялся. Вследствие чего не были прикрыты фланги, отсутствовала достоверная информация о действиях своих войск. Не было организовано и взаимодействие по обеспечению коридора выхода (прорыва).

Но мне непонятно, почему Н. Коняев забыл обвинить, например, А.М. Василевского в неспособности прорвать немецкую оборону, для спасения 2-й ударной армии, так как именно он как представитель ставки находился рядом с Мерецковым, но при этом имел значительно больше полномочий.

В своих мемуарах он написал:

«С 10 по 19 июня 1942 г. непрерывно шли яростные бои, в которых участвовали крупные силы войск, артиллерии, танки 4, 59 и 52-й армий… За ходом этих боев непрерывно следил Верховный Главнокомандующий. В итоге нашим войскам удалось пробить узкую брешь в немецком капкане и спасти значительную часть окруженной 2-й ударной армии».

О том, как генерал Власов и остатки его армии выходили из окружения, сохранилось множество свидетельств очевидцев и документов. Познакомимся с некоторыми из них.

Личный шофер генерала Власова Н.В. Коньков:

«22 июня 1942 г. командование армии издало приказ – всеми имеющимися силами идти на штурм обороны немцев в районе Мясного Бора.

Этот штурм намечался на вечер того же дня. В штурме принимали участие все: рядовой состав, шоферы, командующий армией, начальник особого отдела армии, работники штаба армии.

В момент подготовки к штурму особенно активно и смело вел себя начальник особого отдела армии майор госбезопасности Шашков. Он беседовал с бойцами и ободрял их, призывал проявить мужество и смелость в момент штурма. Во время штурма Шашков шел вместе с бойцами. Командующий армией и работники штаба также держались стойко и спокойно и в момент штурма шли вместе с бойцами. Штурм начался часов в 9 – 10 вечера, но успеха не имел, так как наши части были встречены сильным минометным огнем, в результате чего штурм был отбит, а части 2-й ударной армии рассеяны.

Поэтому впоследствии организованных боевых действий уже не проводилось, и оставшиеся группы бойцов и командиров выходили из окружения самостоятельно. В штурме принимало участие 150 – 200 человек работников штаба. После того как штурм был отбит, в группе работников штаба осталось не более ста человек».

«22 июня было объявлено в госпиталях и частях, что желающие могут пройти на Мясной Бор. Группы по 100 – 200 человек бойцов и командиров легкораненых двигались на М. Бор без ориентиров, без указателей и без руководителей групп, попадая на передний край обороны противника и в плен к немцам. На моих глазах группа 50 человек забрела к немцам и была взята в плен. Другая группа в количестве 150 человек шла по направлению к немецкому переднему краю обороны, и только вмешательство группы особого отдела 92-й стр. дивизии переход на сторону противника был предотвращен»…

Шофер Н.В. Коньков:

«Утром 23 июня к нашей группе присоединились бойцы и командиры из частей 2-й ударной армии, в том числе генерал-майор Антюфеев и командир одной из бригад полковник Черный.

Генерал-лейтенант Власов дал распоряжение – всем оставшимся идти одной группой на север, в глубь немецкого тыла, в направлении Финев Луг, с тем чтобы лесами выйти из окружения. Как я слышал от командиров, вечером 23 июня, продвигаясь лесом на Финев Луг, мы прошли немецкую оборону и вышли в немецкий тыл».

Начальник связи 2-й ударной армии генерал-майор Афанасьев:

«Ударная группа продвигалась за р. Глушица и вплотную подошла, а местами на 100 м перешла р. Полисть. Дальше продвижения не имела. Были подготовлены вторые эшелоны для развития прорыва у р. Полисть. Противник с запада перешел р. Кересть и решительно повел наступление между Булановым и Антюфеевым на Кречно, этим самым угрожая нашему КП. Но благодаря правильной организации обороны на КП противник просочился вглубь только в обход нашего КП. В результате пришлось по приказу командира всему КП сосредоточиться в районе штаба 57-й стрелковой бригады, то есть между реками Глушица и Полисть, где пробыли с 13 по 24 июня.

Противник и здесь активизировал авиацию, но не без потерь. Основная часть сотрудников штаба с командованием во главе осталась в целости. Военным советом армии было решено, что с наступлением вторых эшелонов всему штабу армии «разбиться» по штабам бригад и дивизий и пробиться вместе на восток. Все отделы разошлись по своим местам, а командование, военный совет, особый отдел, Власов, Зуев, начальник особого отдела, Виноградов, Белишев, Афанасьев и др. в количестве 120 человек последовали за 46 сд (командир дивизии полковник Черный)».

Шофер Н.В. Коньков:

«Вечером 24 июня в лесу генерал-лейтенант Власов собрал всех бойцов и командиров и объявил, что предстоит долгий и трудный путь, придется пройти не менее 100 км по лесам и болотам, продуктов никаких не имеется и придется питаться травой и тем, что удастся отбить у немцев. Тут же Власов объявил, что кто чувствует себя слабым, может оставаться на месте и принимать меры по своему желанию.

В тот же вечер разведка доложила, что впереди лежит большая дорога, вдоль которой идет река. После возвращения разведки генерал-лейтенант Власов провел совещание с работниками штаба, в результате которого было принято решение продвигаться небольшими группами, по 20 – 30 человек. Было организовано около десяти таких групп, в каждой был назначен старший. Я попал в группу, которой командовал какой-то батальонный комиссар, фамилии которого я не знаю. В группе было двадцать человек, в том числе шофер Абрамов, адъютант комиссара штаба армии Петров, посыльный командующего армией Бородавченко и ряд других. При организации групп генерал-лейтенант Власов взял с собой только работников штаба армии и Военного совета, военврача 2-го ранга и официантку Марию Игнатьевну и, оставив всех адъютантов, посыльных и шоферов, ушел вперед, после чего его больше не видели.

С ним ушли: начальник штаба армии полковник Виноградов, комиссар штаба армии полковой комиссар Свиридов, генерал-майор Антюфеев, полковник Черный, официантка Мария Игнатьевна, генерал-майор артиллерии и военврач 2 ранга, фамилии которых я не знаю. Кроме этих лиц с Власовым ушли и работники штаба, но кто именно, я не знаю. Куда направилась эта группа, я тоже не знаю».

Оперуполномоченный 1 отделения Особого отдела НКВ Д фронта лейтенант госбезопасности Исаев:

«В 20 часов 24 июня по приказу начальника тыла дивизии майора Бегун весь личный состав дивизии около 300 человек тронулись по просеке центральной линии связи на М. Бор. В пути следования я наблюдал движение таких же колонн из других бригад и дивизий, численностью до 3000 человек.

Колонна, пройдя от поляны Дровяное поле до трех км, была встречена сильным шквалом из пулеметного, минометного и артогня противника. Пройдя к проволочному ограждению, противник встретил колонну ураганным огнем, после чего была подана команда отойти назад на расстояние 50 м. При отходе назад получилась массовая паника и бегство групп по лесу. Разбились на мелкие группы и разбрелись по лесу, не зная, что делать дальше. Каждый человек или маленькая группа решали свою дальнейшую задачу самостоятельно. Единого руководства всей колонной не было. Группа 92 стр. див. в количестве 100 человек решила идти другим путем, по узкоколейке. В результате с некоторыми потерями прошли через шквал огня на Мясной Бор».

Оперуполномоченный 25 стрелковой бригады политрук Щербаков:

«24 июня с.г. с раннего утра был организован заградотряд, который задерживал проходивших всех военнослужащих, способных носить оружие, которые вместе с остатками частей и подразделений бригады были разбиты на три роты. К каждой роте для обслуживания был прикреплен опер. работник ОО НКВД. При выходе на исходный рубеж, командование не учло то обстоятельство, что первая и вторая роты еще не выдвинулись на исходный рубеж. Выдвинув третью роту вперед, поставили ее под шквальный минометный огонь противника.

Командование роты растерялось и не могло обеспечить руководство ротой. Рота, дойдя до настила под минометным огнем противника, разбежалась в разные стороны. Группа, отошедшая в правую сторону от настила, где были оперуполномоченный Корольков, командир взвода мл. лейтенант К узовлев, нескольк о бойцов взвода ОО и других подразделений бригады, натолкнулись на дзоты противника и под минометным огнем противника залегли. Группа насчитывала всего 18 – 20 человек.

В таком количестве группа не могла пойти на противника, тогда командир взвода Кузовлев предложил возвратиться к исходному рубежу, присоединиться к другим частям и выходить левой стороной узкоколейки, где огонь противника значительно слабее.

Сосредоточившись на опушке леса, начальник ОО тов. Плахатник отыскал майора Кононова из 59-й стрелковой бригады, примкну л свою группу к его людям, с которыми двинулись к узкоколейке, и выходили вместе с 59-й стр. Бр.».

Оперуполномоченный 6-го гвард. минометного дивизиона лейтенант госбезопасности Лукашевич:

«Весь личный состав бригады, как рядовой, так и комначсостав были информированы о том, что выход начнется штурмом ровно в 23.00 24.06.42 г. с исходного рубежа р. Полисть. Первым эшелоном двигался третий батальон, вторым эшелоном – второй батальон. Из командования бригады, начальников служб, а также командования батальонов, никто не вышел из окружения, из-за задержки на КП. Оторвавшись от основной массы бригады и, очевидно, начав движение небольшой группой, они, надо полагать, погибли в пути следования».

Оперработник резерва ОО НКВ Д фронта капитан Г орностаев:

«Через вышедших наших работников, командиров и бойцов устанавливается, что всем частям и соединением была поставлена конкретная задача о порядке и взаимодействии выхода на соединение боем. Однако в процессе этой операции произошла стихия, мелкие подразделения растерялись, и вместо кулака, оказались мелкие группы и даже одиночки. Командиры, в силу этих же причин, не могли управлять боем. Произошло это в результате сильного огня противника. Установить действительное положение всех частей нет никакой возможности, ибо никто не знает. Заявляют, что питания нет, много групп бросается с места на место, и никто не удосужится все эти группы организовать и с боем выйти на соединение».

Генерал-майор Афанасьев:

«Все вышли ночью с 24 на 25 июня на КП 46 сд, и в момент перехода в 2 часа ночи вся группа попадает под артиллерийско-минометный заградительный огонь. Группы в дыму теряются. Одна группа во главе с Зуевым и начальником особого отдела с отрядом автоматчиков в 70 человек скрылась в районе реки Полисть в направлении на высоту 40, 5 (со слов тов. Виноградова), т. е. ушла от нас вправо, а мы с группой Власова, Виноградова, Белишева, Афанасьева и других ушли сквозь дым артиллерийско-минометных разрывов влево; организовали поиски Зуева и Шашкова, но успеха не имели. Пройти вперед не смогли. И мы решили идти обратно на КП 46 сд, куда вернулся и штаб 46 сд. Ждали момента затишья, но, увы, в этот период с запада противник прорвал фронт и двигался к нам по просеке во взводных колоннах и кричал: «Рус, сдавайся!» Мне было приказано организовать оборону КП и встретить фрицев организованным огнем, отбросить их в лесную местность. Я собрал 50 человек бойцов, вместе с комиссаром штаба тов. Свиридовым встретили фрицев ружейно-автоматным огнем, рассеяли их, но противник продолжал нажимать, увеличил свои силы, усилился огонь по КП».

«Нужно отметить, что тов. Власов, несмотря на обстрел, продолжал стоять на месте, не применяясь к местности, чувствовалась какая-то растерянность или забывчивость. Когда я стал предупреждать – «надо укрываться», то все же он остался на месте. Заметно было потрясение чувств. Было немедленно принято решение, и Виноградов взялся за организацию отхода в тыл противника с выходом через фронт опять к своим. Нужно откровенно признаться, что все делалось конспиративно».

Следует обратить внимание на тот факт, что Власов был уже безразличен ко всему. Возможно, и к своей жизни тоже. Его охватил парализующий шок, и по сути все «бразды правления» он передал своему начальнику штаба.

Характерно, что генерал Афанасьев замечает: растерянность, забывчивость, потрясение чувств. Такой маленький психологический штрих к портрету своего командира, который уже не способен управлять не только войсками, но и группой лиц, находящейся рядом с ним. Заметим, малочисленной группой!

«Но несмотря на эти условия, вольно или невольно группа добровольно сама влилась в единую группу до 45 человек. Видно было, что это его(Виноградова) не устраивало. Но остановить поток было уже поздно. Плюс к этому прибавилась группа полковника Черного в количестве 40 человек. Получилась изрядная большая группа».

И снова Афанасьев одной фразой упоминает Власова: «Тов. Власов был безразличен, общим командиром был назначен, предложил свои услуги Виноградов. Меня тов. Власов предложил комиссаром. Составили список отряда. Разбили его на отделения: охраны, разведки и истребителей. Пошли дальше на север, где в лесу по дороге около Больш(ого) Апрелевского Моха встретили три группы Ларичева, отделились от нас Черный и командование 259 сд, которые двигались на север».

Начальник политотдела 46-й стрелковой дивизии майор Зубов:

«…в 12 часов дня 25 июня штаб 2-й ударной армии и штаб 46 сд находились в лесу в одном месте.

Командир 46 сд тов. Черный мне сообщил, что мы сейчас пойдем на прорыв противника, но командующий Власов предупредил, чтобы не было лишних людей… Таким образом, нас оказалось из штаба 2-й ударной армии 28 человек и не менее из штаба 46 сд. Не имея питания, мы пошли в Замошское, шли день 25 и 26. Вечером мы обнаружили убитого лося, поели, а утром 27 начальник штаба 2-й ударной армии, посоветовавшись с Власовым, принял решение разбиться на две группы, так как таким количеством ходить невозможно».

Итак, в ночь с 24 на 25 июня колонна Военного Совета и штаба армии вышла из штаба 57 стрелковой бригады (между реками Глушица и Полисть) в район 46-й стрелковой бригады, а уже оттуда в коридор выхода на восток. Впереди головное охранение под командой зам. начальника особого отдела 2-й ударной армии старшего лейтенанта госбезопасности Горбова, затем Военный Совет армии и тыловое охранение.

В момент перехода при подходе к р. Полисть в 2 часа ночи колонна попадает под минометно-артиллерийский огонь. В пути выяснилось, что никто толком не знал маршрута. Двигались наугад. Возглавляющий передовое боевое охранение Горбов согласно приказу командования боя не принял отклонился вправо и продолжал двигаться вперед к выходу, в то время как члены Военного Совета армии и группа командиров залегли в воронке и остались на месте на западном берегу реки Полисть. В дыму все растерялись. И когда стихла стрельба, одна группа (Зуев и Лебедев, начальник политотдела бригадный комиссар Гарус, зам. начальника особого отдела армии Соколов, нач. особого отдела Шашков, плюс 70 автоматчиков) ушла вправо, а позже примкнула к остаткам бойцов 382 сд, которыми командовал командир полка полковник Болотов.

Другая группа (Власов, Виноградов, Белишев, Афанасьев) ушла влево. Но так как вперед (якобы) проход был закрыт, они вернулись на КП 46-й стрелковой дивизии, где встретились с ее штабом во главе с командиром дивизии полковником Черным. Все ждали затишья, но с запада противник прорвал фронт и им пришлось организовать оборону командного пункта.

В этот же день начальник разведотдела армии полковник А.С. Рогов выдвинулся немного позже колонны Военного совета 2-й ударной армии. От также наткнулся на заградительный огонь противника и вынужден был остановиться. Через некоторое время огонь стал ослабевать и перемещаться в направлении узкоколейки. Предполагая, что там образовался прорыв, полковник Рогов двинулся туда и вышел из окружения.

27 июня Зуев, Лебедев, Гарус и Соколов с отрядом бойцов численностью до 600 человек двинулись вперед для выхода из окружения, но Болотов в пути в бою был тяжело ранен, и отряд потерял управление. Бойцы, попав под артиллерийский огонь противника, растерялись в лесу. Часть сдалась в плен. Вместе ушли в лес Зуев, Лебедев, Соколов и нач. Новгородского райотдела НКВ Д Г ришин. Двое последних пытались установить местонахождение командующего армией Власова, для чего ушли в разведку, но вернувшись обратно, Зуева и Лебедева не застали и 5 июля вышли из окружения самостоятельно. В своем рапорте на имя на чальника особого от дела НКВ Д Во л – ховского фронта замест. нач. ОО НКВД 2-й ударной армии, капитан ГБ Соколов указал: «Мы обнаружили шалаш, где Власов находился, но в этом шалаше была только одна сотрудница военторга по имени Зина, которая ответила, что Власов находился здесь, но ушел к командиру 382-й дивизии, а затем якобы имел намерение перейти на КП 46-й дивизии».

По данным пом. нач. управления ОО НКВ Д СССР старшего майора госбезопасности Москаленко (1.07.42 г.): «С 22.06.42 г. по 25.06.42 из 2-й У А никто не выходил. В этот период коридор оставался на западном берегу р. Полисть. Противник вел сильный минометный и арт. огонь. В самом коридоре также имело место просачивание автоматчиков. Таким образом, выход частей 2-й ударной армии был возможен с боем».

Напомню, 24 июня в 19.45 Власов просил содействовать с востока живой силой, танками и прикрыть авиацией войска с 3.00 25 июня. И ему содействовали, правда, авиацией прикрыть не могли. Ее не хватало для такой задачи.

В эту же ночь для усиления частей 59-й армии и обеспечения коридора был направлен отряд под командованием полковника Коркина. Его сформировали из бойцов и командиров 2-й ударной армии, вышедших из окружения 22 июня. Когда сопротивление противника в коридоре и на западном берегу р. Полисть было сломлено, примерно с 2 часов части 2-й ударной армии двинулись общим потоком, который был прекращен в 8.00 из-за непрерывных налетов авиации противника. В этот день вышло около 6000 человек, из них направлено в госпиталя 1600 человек. Н. Коняев в своей книге, ссылаясь на сводку Генштаба, составленную на основе доклада К.А. Мерецкова («25 июня к 3 часам 15 минутам согласованным ударом 2-й и 59-й армий оборона противника в коридоре была сломлена и с 1 часа 00 минут начался выход частей 2-й армии»), как всегда, иронизирует: «Человеку не искушенному в стилистике штабных документов может показаться странным, что выход окруженной армии начался за два с лишним часа до того, как удалось сломить оборону противника. Однако никакого противоречия тут нет. Ведь эту безумную атаку шатающихся от голода бойцов и командиров и называл Кирилл Афанасьевич «выходом из окружения». Что ж, бумага стерпит все, но зачем писать неправду.

Все документы и свидетельства очевидцев говорят о том, что организация вывода 2-й ударной армии из окружения страдала серьезными недостатками. Частично виноват в этом штаб Волховского фронта, который не смог организовать взаимодействие между 59-й армии и 2-й ударной армии. Но несомненно и то, что большая вина лежит на штабе 2-й ударной армии, а конкретно на ее командующем, который растерялся и потерял управление не только войсками, но и своим штабом.

Таким образом, коридор был открыт примерно с 2 часов до 8.00… и отвечая на иронию уважаемого автора, могу сказать: в том, что группы бойцов и командиров частей и соединений начали выход с 1.00, а оборона противника была сломлена к 3 часам 15 минутам, нет ничего криминального со стороны К.А. Мерецкова, как командующего фронтом. Вспомним, ведь Власов просил содействия именно с 3 часов, а то, что выход начался гораздо раньше, так это вопрос больше к Власову, его штабу и командирам соединений и частей 2-й ударной армии. По данным, полученным в Генеральном штабе 29 июня, группа бойцов и командиров частей 2-й ударной армии вышла на участок 59-й армии через тылы противника в район Михалево без потерь. Вышедшие утверждали, что в этом районе силы противника были малочисленны, в то время как коридор прохода, затянутый сильной группировкой противника и пристрелянный минометами, артиллерией и усиленными ударами авиации, уже был практически недоступным для прорыва 2-й ударной армии и с запада и 59-й армии с востока.

Старший майор госбезопасности Москаленко в своем докладе 1 июля 1942 г. отмечал: «Характерно, что районы, через которые проходили 40 человек военнослужащих, вышедших из 2-й ударной армии, как раз были указаны Ставкой Верховного Главного командования для выхода частей 2-й ударной армии, но ни Военный совет 2-й ударной армии, ни Военный совет Волховского фронта не обеспечили выполнения директивы Ставки».

Таким образом, весь ход событий выхода из окружения выглядит действительно трагично, но при этом нельзя забывать, что все-таки главная вина лежит прежде всего на командующем 2-й ударной армии и на его штабе. Лишь частично она ложится и на штаб Волховского фронта и его командующего. Хотя, как известно, К.А. Мерецков вновь в Малую Вишеру прибыл только 9 июня, сменив Хозина. И об этом нельзя забывать. Разве он может нести личную ответственность за открытые фланги при выходе 2-й ударной армии? И за то, что в процессе операции в этой армии произошла «стихия, при которой мелкие подразделения терялись, а вместо кулака оказались мелкие группы и одиночки, не способные выйти с боем на соединение». Разве он виноват, что все эти группы никто так и не смог организовать, что шквальный огонь противника сеял в их рядах панику, а единого руководства не было? Практически все, даже легкораненые, двигались без ориентиров, без указателей, без руководителей групп.

Одним из факторов, существенно повлиявшим на затруднение выхода армии из окружения, можно однозначно назвать факты измены и предательства.

Так 2 июня помощник начальника 8-го отдела штаба 2-й ударной армии техник-интендант 2-го ранга Малюк Семен Иванович перешел на сторону врага с шифровальными документами и выдал расположение частей 2-й ударной армии и место дислокации ее командного пункта. 10 июня, арестованные особым отделом НКВД Волховского фронта двое агентов немецкой разведки показали, что при допросах пленных военнослужащих 2-й ударной армии в абвере присутствовали командир 25 стрелковой бригады, помощник начальника оперативного отдела армии, интендант 1-го ранга, зам. командующего 2-й ударной армии и ряд других, которые предавали командно-политический состав немцам.

В окруженной армии имели место и факты групповых измен. Так заместитель начальника особого отдела 2-й ударной армии Горбов в присутствии начальника особого отдела 59-й армии Никитина сказал, что 240 человек черниговцев изменили Родине. Особистами не исключалась возможность и использования момента выхода из окружения 2-й ударной армии немецкой разведкой для засылки перевербованных бойцов и командиров, ранее взятых в плен. Например, 27 июня из окружения вышел красноармеец, сразу же попавший под подозрение. Он заявил, что сутки пролежал в воронке и теперь возвращается. Когда ему было предложено покушать, он отказался, заявив, сто сыт. О пути следования на выход рассказывал необычайный для всех маршрут. А теперь вернемся к выходу из окружения генерала Власова.

Генерал-майор Афанасьев:

«Все опять разошлись по разным направлениям. Проходим болото Протнино, встречаем опять Черного с отрядом, который наскочил на минное поле и поверну л свой отряд на северо-восток. Наши отряды опять по решению Виноградова спустились на юг, к сараям, что южнее отметки 31, 8. Здесь организовал разведку из четырех человек, обратно никто не вернулся, прождали до утра, решили идти на север, под хутора Ольховские, где и перейти реку Кересть. Немцы учли, что части Красной Армии следуют в глубокий тыл, и, опасаясь этого, быстро организовали по р. Кересть пикеты, охрану и не допускали прохода наших отрядов в леса – глубокий тыл противника.

Пройдя близ Ольховских(хуторов), организовали разведку, нашли подвесную веревочную сплетенную из палаток переправу, мы ее использовали, пикета как раз здесь не было, и мы свободно перешли на западный берег реки Кересть. Далее мы строго пошли по направлению Вдицко на запад. Все устали, истощали, холодные, питались только травой, без соли, варили себе только пресные супы и грибы. Было принято решение истребительному отделению сделать налет на автомашину, груженную продуктами, забрать продукты и доставить к нам в лес. 15 человек выступили, в результате вся группа попала под огонь дзота, завязался бой, комиссар штаба тов. Свиридов был ранен в грудь пулей навылет и один солдат убит. Их потери – 12 человек. Мы остались опять без продовольствия. Решаем идти на Щелковку на старое место нашего прежнего КП. Пробыв там ночь, посылаем в поиски за продуктами в Щелковку и здесь имеем потерю одного человека, убито предателей два человека. Вернулись опять ни с чем. Решили идти на запад через железную дорогу Поддубье… обнаружена охрана, но мы незаметно прошли ее. Вышли на деревянную узкоколейную железную дорогу на перекрестке, что в 2 км восточнее Поддубья. Здесь была сделана длительная остановка. Тов. Виноградов договорился с тов. Власовым, что надо группу разбить на маленькие группы, которые должны сами себе избрать маршрут движения и план своих действий, составили списки и предложили нам двигаться. Я лично возражал против данного мероприятия, рассказал свой план, т. е. двигаться всем до реки Оредежь. Заняться на месте ловлей рыбы на озере Черное и, если удастся, на реке, а остальная группа, со мной во главе, пойдет искать партизан, где найдем радиостанцию, и мы будем связаны с нашими частями на востоке, и нам окажут помощь. Мое предложение не было принято. Я тогда спросил, кто еще желает со мной идти, хотел идти один политрук, который был в списках намечен вместе с Власовым, тогда меня тов. Виноградов обвинил, что я якобы его переманил к себе, и этим дело кончилось. Я им рассказал свое решение. Наступило время моего выступления. Я в составе четырех человек ушел по своему маршруту.

Перед уходом стал спрашивать группы, кто куда пойдет, никто еще не принял решения, стал спрашивать Власова и Виноградова, они мне сказали, что они еще не приняли решения и что они пойдут после всех. Хорошо с ними попрощались, и я со своими людьми двинул – ся в путь..»

Власова начали искать уже с 25 июня, с того самого дня, когда он не вышел из окружения. К.А. Мерецков так написал в своих мемуарах:

«Но где же армейское руководство? Какова его судьба? Мы приняли все меры, чтобы разыскать Военный совет и штаб 2-й ударной армии.

Когда утром 25 июня вышедшие из окружения офицеры доложили, что они видели в районе узкоколейной дороги генерала Власова и других старших офицеров, я немедленно направил туда танковую роту с десантом пехоты и своего адъютанта капитана М.Г. Бороду. Выбор пал на капитана Бороду не случайно. Я был уверен, что этот человек прорвется сквозь все преграды… И вот во главе отряда из пяти танков Борода двинулся теперь в немецкий тыл. Четыре танка подорвались на минах или были подбиты врагом. Но, переходя с танка на танк, Борода на пятом из них все же добрался до штаба 2-й ударной армии. Однако там уже никого не было. Вернувшись, горстка храбрецов доложила мне об этом в присутствии представителя Ставки А.М. Василевского. Зная, что штаб армии имеет с собой радиоприемник, мы периодически передавали по радио распоряжение о выходе. К вечеру этого же дня выслали несколько разведывательных групп с задачей разыскать Военный Совет армии и вывести его. Эти группы тоже сумели выполнить часть задания и дойти до указанных районов, но безрезультатно, так как они Власова не отыскали».

Н. Коняев в своей книге про Власова утверждает, что командующего 2-й ударной армии в последний раз видел старший политрук отдельной роты химической защиты 25-й стрелковой дивизии Виктор Иосифович Клоньльев (примерно 29 июня), который свидетельствовал: «Двигаясь на север со своей группой в районе леса, три километра юго-западнее Приютино, я встретил командующего 2-й ударной армии генерал-лейтенанта Власова с группой командиров и бойцов в количестве 16 человек. Среди них был генерал-майор Алферьев, несколько полковников и две женщины. Он меня расспросил, проверил документы. Дал совет, как выйти из окружения. Здесь мы переночевали вместе, и наутро я в три часа ушел со своей группой на север, а присоединиться спросить разрешения я постеснялся..»

Н. Коняев пишет:

«Это последнее известие об Андрее Андреевиче Власове. Где-то после двух часов дня 27 июня 1942 г. след Власова теряется вплоть до 12 июля…»

Однако это не совсем так. Расставшись с группой Власова, на второй день группа генерала Афанасьева встретилась с лужским партизанским отрядом Дмитриева. Дмитриев помог затем связаться с командиром партизанского отряда Оредежского района Сазоновым, у которого имелась радиостанция.

5 июля 1942 г. Афанасьев прибыл к Сазонову, а 6 июля в Ленинградский штаб партизанского движения была отправлена следующая телеграмма:

«У нас находится генерал-майор связи 2-й ударной армии Афанасьев. Власов, Виноградов живы. Сазонов».

А 8 июля Сазонов сообщил в Ленинград: «Афанасьев оставил Власова с группой командного состава и женщиной в районе Язвинки. Сазонов».

Здесь стоит обратить внимание на такой факт: старший политрук В.И. Клоньльев застал Власова с группой в 16 человек. Среди них он видел генерала Алферьева и двух женщин. Афанасьев же сообщил только об одной женщине и об Виноградове и Власове (из командного состава). Следовательно, генерал Афанасьев видел Власова последним, и это могло быть 1 или даже 2 июля. При этом группа была разбита еще на маленькие группы.

Поиск Власова продолжался.

Из доклада штаба Волховского фронта «О проведении операции по выводу 2-й ударной армии из окружения»: «Для розыска Военного совета 2-й ударной армии развед. Отделом фронта были высланы радиофицированные группы: 28.06.42 две группы в р-н Глушица, обе были рассеяны огнем противника, и связь с ними была утеряна. В период с 2 по 13.07.42 г. с самолета были сброшены 6 групп по три-четыре человека в каждой. Из этих групп одна была рассеяна при сбросе и частью вернулась обратно, две группы, успешно выброшенные, наладившие связь, но необходимых данных не дали, и три группы дают регулярные сообщения о движениях мелких групп командиров и бойцов 2-й уд. армии в тылу противника. Все попытки розыска следов Военного совета до сих пор успеха не имеют».

Командующего искали и партизаны. Вот текст радиопереговоров с Ленинградским штабом партизанского движения: «13 июля. Жданову. Афанасьев прибыл к нам 5 июля. Власовым разошлись Язвинки. После о нем ничего не известно. Мной посланы в розыск 22 человека, две группы в 19 человек, 5 человек райактива. Розыск продолжаю. Сазанов». И еще: «14 июля. В город Валдай вызваны командиры партизанских бригад, действующих в партизанском крае, где они получат задание по организации боевых действий на ряде коммуникаций противника на случай возможного транспортирования пленных из числа лиц комсостава 2-й ударной армии».

В своих воспоминаниях А.М. Василевский высказал очень интересную мысль: «Однако, несмотря на все принятые меры с привлечением партизан, специальных отрядов, парашютных групп и прочих мероприятий, изъять из кольца окружения Власова нам не удалось. И не удалось сделать прежде всего потому, что этого не хотел сам Власов».

Все документы, свидетельства очевидцев косвенно говорят именно об этом. А вот факты упрямо убеждают в том, что А.А. Власов не спешил выходить из окру жения и тяну л время. Видимо, для этого у него были причины. Итак, мы установили, что последним Власова видел генерал Афанасьев. А что дальше?

Н. Коняев считает: «Где-то после двух часов дня 27 июня 1942 г. след Власова теряется вплоть до 12 июля». На самом деле это не так. Константин Антонович Токарев, майор запаса, в годы войны был спецкором «Фронтовой правды» и «Красной Звезды». В конце 80-х он свидетельствовал:

«А Власов укрылся в сторожке у Прохора – волховского сторожила, бывшего ямщика, который знал и помнил отца Власова по нижегородской ярмарке, где он запил и исповедовался перед божницей с лампадой. Прохор, воевавший потом в партизанском отряде, рассказывал мне, что Власов потребовал у него «старую одежду», переоделся. «Енерал», как называл его Прохор, что-то шептал, словно звал кого-то из тех призраков, что таились за темными ликами икон, чуть озаренных лампадой. Той же ночью, дождавшись в сторожке свою «докторшу» и телохранителя с лошадьми в отсутствие Прохора, Власов с попутчиками верхами выехали на глухую лесную тропу, и больше на этой стороне их не видели… На беглецов вышли партизаны и предложили бродягам следовать на лесную базу (об этом мне рассказал тот же Прохор). Те отвечали, что от голода и сырости заболели водянкой и не в силах идти дальше. Партизаны смастерили из жердей носилки. Но Власов и его Дуня оказались такими тяжелыми, что их вынуждены были оставить в сарае под надзором охранника, пообещав вернуться с подмогой и лошадьми. Когда же через день партизаны вернулись, ни Власова, ни «докторши» в сарае не оказалось, а охранник лежал убитый у дверей…»

О том, что было дальше, мы можем узнать из протокола допроса от 21 сентября 1945 г. Вороновой Марии Игнатьевны, прибывшей из Берлина и остановившейся на жительстве в гор. Барановичи. Эта та самая докторша «Дуня» из рассказа К.А. Токарева (Прохора). Походно-полевая жена (ППЖ) А.А. Власова еще с 20-й армии. Она поступила на службу как вольнонаемная и служила в системе военторга шеф-поваром. Потом ее перевели работать в столовую Военного совета армии, где она и познакомилась с Власовым и сменила его прежнюю ППЖ. Характерно, что Власов очень любил комфорт и даже в полевых условиях женщин держал всегда рядом. Наверно, он единственный генерал Красной армии, выходивший из окружения с бабой и с ней же попавший в плен. Подобных примеров наша история до тех пор не знала и не знает до сих пор.

Итак, Мария Воронова рассказала:

«Примерно в июне 1942 г., под Новгородом, нас немцы обнаружили в лесу и навязали бой, после которого Власов, я, солдат Котов и шофер Погибко вырвались в болото, перешли его и вышли к деревням. Погибко с раненым бойцом Котовым пошли в одну деревню, а мы с Власовым пошли в другую. Когда мы зашли в деревню, названия ее не знаю, зашли мы в один дом, где нас приняли за партизан, местная «самооборона» дом окружила, и нас арестовали. Нас посадили в колхозный амбар, а на другой день приехали немцы, предъявили Власову вырезанный из газеты его портрет в генеральской форме, и Власов был вынужден признаться, что он действительно генерал-лейтенант Власов. До этого он рекомендовался учителем-беженцем. Немцы, убедившись, что они поймали генерал-лейтенанта Власова, посадили нас в машину и привезли на станцию Сиверская, в немецкий штаб. Здесь меня посадили в лагерь военнопленных, находившийся в местечке Малая Выра, а Власова через два дня увезли в Германию».

Несколько иначе поведал о пленении Власова К.А. Токарев:

«Власова случайно «нашел» староста русской Староверческой деревушки. Он задержал высокого человека в очках и гимнастерке без знаков различия, в стоптанных сапогах, и его спутницу – они в деревне меняли ручные часы на продукты. Староста запер их в сарае и сообщил об этом немцам. Власова со спутницей в тот же день – это было 12 июля – отправили к командующему 18-й немецкой армией генералу Линдеманну. Староста за проявленную им бдительность получил от немецких властей вознаграждение – корову, 10 пачек табаку, две бутылки «тминной водки и почетную грамоту».

А вот что рассказал бывший начальник связи 4-й германской авиадивизии капитан Ульрих Гард:

«Власов в одежде без знаков различия скрывался в баньке близ деревни Мостки, южнее Чудова. Его обнаружил староста деревни и сообщил проезжавшему через деревню немецкому офицеру. Когда открыли дверь и скомандовали «руки вверх!», Власов крикнул: «Не стреляйте, я генерал Власов – командующий второй ударной армией».

Сомневаться в достоверности всех этих источников нет оснований. Они различаются лишь незначительными деталями, но суть у них одна.

21 июля 1942 г. Народный комиссар Внутренних дел Союза ССР Л. Берия сообщил товарищу Сталину об итогах вывода 2-й ударной армии из окружения. В конце докладной записки, в частности, было указано: «14 июля германское радиовещание в сводке верховного командования передало: «Во время очистки недавнего Волховского котла обнаружен в своем убежище и взят в плен командующий 2-й ударной армией генерал-лейтенант Власов».

Комментируя это, Н. Коняев пишет:

«Обратим внимание на слова про «свое убежище». Похоже, что Виноградову и Власову был известен какой-то запасной, не использованный КП 2-й ударной армии, где имелся запас продуктов… Этот КП и стал «своим убежищем» для генерала Власова».

Известно, что Власова взяли в плен в деревне. Немцы его искали. И если бы он прятался в каком-нибудь запасном, не использованном КП «убежище», его бы прежде всего нашли свои или в крайнем случае немцы. И тем и другим все КП и ЗКП 2-й ударной армии были известны. К тому же вся территория непрерывно прочесывалась противником. Все факты еще и еще раз подтверждают, что командующий 2-й ударной армией генерал-лейтенант А.А. Власов не собирался сдаваться немцам, но и не спешил или же не хотел выходить к своим. Причем с каждым днем его шансы выйти к своим уменьшались. А то, что его не могли найти, так это потому, что сам Власов этого не хотел. Почему?

Никто не знает и никогда не скажет, что творилось в голове и в душе этого человека, ведь предателями не рождаются, ими становятся. И все же частично на этот вопрос ответить можно. И я попробую.

В Бору под деревней Щелковка в генеральской избе корреспондент К.А. Токарев нашел свою «зачитанную» Власовым работу «Грозный и Курбский» (до войны К.А. Токарев занимался историей, был аспирантом Ленинградского университета) с множеством замечаний Власова, из которых Токарев понял, что первого он ненавидел за опричнину, а перед вторым преклонялся.

Точно такие же заметки оказались и в старинном издании «Сказаний» князя Курбского с предисловием издателя – историка Устрялова из Казанского университета. Судя по комментариям на полях, Власов искал в древнем прошлом аналогии с современностью и со своей судьбой…

Генерал Власов прекрасно знал приказ Ставки Верховного Главного командования Красной армии от 16 августа 1941 г. № 270 с пометкой «Без публикации», но подлежащий прочтению «во всех ротах, эскадронах, эскадрильях, командах и штабах».

В этом приказе говорилось:

«Но мы не можем скрыть и того, что за последнее время имели место несколько позорных фактов сдачи в плен врагу. Отдельные генералы подали плохой пример нашим войскам. Командующий 28-й армией генерал-лейтенант Качалов, находясь вместе со штабом группы войск в окружении, проявил трусость и сдался в плен немецким фашистам. Штаб группы Качалова из окружения вышел, пробились из окружения части группы Качалова, а генерал-лейтенант Качалов предпочел сдаться в плен, предпочел дезертировать к врагу.

Генерал-лейтенант Понеделин, командовавший 12-й армией, попав в окружение противника, имел полную возможность пробиться к своим, как это сделало подавляющее большинство частей его армии. Но Понеделин не проявил необходимой настойчивости и воли к победе, поддался панике, струсил и сдался в плен врагу, дезертировал к врагу, совершив таким образом преступление перед Родиной, как нарушитель военной присяги.

Командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Кириллов, оказавшийся в окружении немецко-фашистских войск, вместо того чтобы выполнить свой долг перед Родиной, организовать вверенные ему части для стойкого отпора противнику и выхода из окружения, дезертировал с поля боя и сдался в плен врагу. В результате этого части 13-го стрелкового корпуса были разбиты, а некоторые из них без серьезного сопротивления сдались в плен.

Следует отметить, что при всех указанных выше фактах сдачи в плен врагу члены военных советов армий, командиры, политработники, особотдельщики, находившиеся в окружении, проявили недопустимую растерянность, позорную трусость и не попытались даже помешать перетрусившим Качаловым, Понеделиным, Кирилловым и другим сдаться в плен врагу.

Эти позорные факты сдачи в плен нашему заклятому врагу свидетельствуют о том, что в рядах Красной Армии, стойко и самоотверженно защищающей от подлых захватчиков свою Советскую Родину, имеются неустойчивые, малодушные, трусливые элементы. И эти трусливые элементы имеются не только среди красноармейцев, но и среди начальствующего состава. Как известно, некоторые командиры и политработники своим поведением на фронте не только не показывают красноармейцам образец смелости, стойкости и любви к Родине, а, наоборот, прячутся в щелях, возятся в канцеляриях, не видят и не наблюдают поля боя, а при первых серьезных трудностях в бою пасуют перед врагом, срывают с себя знаки различия, дезертируют с поля боя.

Можно ли терпеть в рядах Красной Армии трусов, дезертирующих к врагу и сдающихся ему в плен, или таких малодушных начальников, которые при первой заминке на фронте срывают с себя знаки различия и дезертируют в тыл? Нет, нельзя! Если дать волю этим трусам и дезертирам, они в короткий срок разложат нашу армию и загубят нашу Родину. Трусов и дезертиров надо уничтожать…»

«Приказываю:

1. Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров.

Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава.

2. Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть как зеницу ока, пробиваться к своим по тылам вражеских войск, нанося поражение фашистским собакам. Обязать каждого военнослужащего независимо от его служебного положения потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться ему в плен – уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи…»

Приказ подписали Председатель ГКО И. Сталин, его заместитель Молотов, маршалы Советского Союза С. Буденный, К. Ворошилов, С. Тимошенко, Б. Шапошников и генерал армии Жуков.

А теперь поговорим о жертвах 270-го приказа, а точнее о том, о чем не знал Власов и многие другие.

Качалов Владимир Яковлевич. 51 год. В Первую мировую – штабс-капитан. В Красной армии с 1918 г. Во время Гражданской войны был пять раз ранен. После ее окончания командовал кавалерийской бригадой, дивизией, корпусом. Окончил военную академию имени Фрунзе. Командовал войсками округов, затем 28-й армией. Награжден двумя орденами Красного Знамени.

Понеделин Павел Григорьевич. 48 лет. В Первую мировую войну – командир взвода, роты, батальона. С 1918 г. в Красной армии, а после окончания Гражданской войны командовал стрелковыми бригадами, полком. Окончил Военную академию им. М.В. Фрунзе, преподавал в ней. В июле 1940 г. – начальник штаба Ленинградского ВО, а с марта 1941 г. командовал 12-й армией. Награжден орденом Ленина и двумя орденами Красного Знамени.

Кириллов Николай Кузьмич. 43 года. В Первую мировую войну командир роты, батальона. В Красной армии с 1920 г. – командир роты, взвода. После Гражданской командовал стрелковыми полками, дивизией, корпусом. Награжден орденом Красной Звезды.

29 сентября 1941 г. состоялось тридцатиминутное судебное заседание по рассмотрению дела Качалова. Военная коллегия Верховного суда СССР признала Качалова виновным в том, что он во время боевых действий частей 28-й армии на Западном фронте 4 августа 1941 г. в районе города Рославля под деревней Старинкой, оставив свои войска и воспользовавшись находившимся в его распоряжении танком, перешел на сторону врага.

Военная коллегия приговорила Качалова к расстрелу. Кроме того, на основании постановления особого совещания при НКВ Д от 27 декабря 1941 г. были лишены свободы сроком на 8 лет жена Качалова – Ханчина-Качалова Елена Николаевна и ее мать – Ханчина Елена Ивановна. 13 октября 1941 г. Военной коллегией Верховного суда СССР в закрытом судебном заседании на основании ст. 58-й «б» УК РСФСР осуждены заочно к расстрелу бывший командующий 12-й армией генерал-лейтенант Понеделин Павел Григорьевич и бывший командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Кириллов Николай Кузьмич.

Их признали виновными в том, что в августе 1941 г., оказавшись в окружении немецких войск в районе города Умани, они без сопротивления сдались в плен врагу. На основании постановления особого совещания при НКВ Д СССР от 12 октября 1941 г., то есть до того, как состоялось решение суда, жена Понеделина – Понеделина Н.М. и его отец – Понеделин Г.В. были лишены свободы в исправительно-трудовом лагере сроком на 5 лет каждый. Жена Кириллова – Кириллова Н.М. как член семьи изменника Родины была осуждена 19 октября 1941 г. военным трибуналом Приволжского военного округа к ссылке в Красноярский край сроком на 5 лет.

Самое удивительное, что генерал Качалов погиб в бою 4 августа 1941 г. Тогда советским танкам не удалось прорваться из окружения. Об этом стало известно лишь в 1952 г., когда найдут очевидца этого боя, который вел танк генерала Качалова. Потом этот танк был подбит и загорелся.

Но только 23 декабря 1953 г. Военная коллегия Верховного суда СССР приговор в отношении Качалова В.Я. по вновь открывшимся обстоятельствам отменила и дело прекратила за отсутствием в его действиях состава преступления. Елена Николаевна Ханчина-Качалова умерла в 1957 г. от тяжелого сердечного заболевания в 45 лет. Ее мать погибла еще в 1944 г. в лагере.

Ни о чем об этом генерал Власов не знал. Власов мог выйти из окружения живым и мог погибнуть при выходе 25 июня. Он мог быть вывезен на танке адъютантом Мерецкова Бородой или выведен нашими разведчиками или партизанами. Он мог. Бояться в принципе ему было нечего, так как 270-й приказ Ставки касался в основным только тех, кто сдавался в плен. Генералы Понеделин и Кириллов хотя в плен добровольно не сдавались, тем не менее попали к немцам.

У Власова было время подумать, и он думал с 25 июня до 12 июля 1942 г. В отечественной литературе бытует мнение: генерал Власов испугался ответственности, струсил и поэтому стал сотрудничать с немцами. А вот в плен попал, потому что не смог выйти из окружения. Но все это не совсем верно. В процессе работы над книгой у меня возникла интересная версия. Я предполагал, что генерал Власов, возможно, хотел остаться на временно оккупированной территории немцами, изменить имя и затеряться там.

Такие примеры были. Генерал-майор Степан Арсентьевич Мошенин, начальник артиллерии 24-й армии Западного фронта, кавалер трех орденов, в октябре 1941 г. вместе со своим штабом оказался в окружении немецких войск. Переоделся в гражданскую одежду, уничтожил личные документы и остался в тылу противника. Задерживался ими, 8 месяцев работал на ремонте и перешивке железнодорожных путей в прифронтовой полосе. В конце июня 1942 г. бежал и устроился на работу в сельскохозяйственную общину. Мошенина арестовали за измену Родине 28 августа 1943 г. Однако у А. А. Власова скрыться, затеряться просто не получилось бы. Его рост, а возможно и роговые очки, были слишком заметными отличиями. Тем более портрет генерала был опубликован во всех газетах на оккупированной территории. Его искали ежедневно. Соответственно, эта версия просто отпадает.

Таким образом, остается одна-единственная версия. Исследуя документы, свидетельства и факты, я пришел к выводу, что боязнь ответственности у Власова все-таки была или, точнее, могла быть. Нельзя забывать, что в те времена были несколько иные понятия о преступлении и наказании.

И судьба генерала, вышедшего из окружения, целиком и полностью зависела от решения, которое примет вождь. А вождь мог его принять только после соответствующих докладов командующего Волховским фронтом, представителя Ставки на Волховском фронте и докладов особого отдела НКВ Д Волховского фронта. Видимо, Андрей Андреевич все-таки боялся ответственности за невыполнение директив Ставки, за потерю управления армией, за свою растерянность и за многое и многое другое. У него были причины чего-то бояться. Например, докладов К.А. Мерецкова, с которым у него были весьма сложные отношения, и докладов А.М. Василевского. В конце концов, Власов мог «придумать сам себе» наказание и испугаться его. В том психологическом состоянии, в котором он находился, видимо, еще с апреля (момента нежелательного назначения по совместительству командармом), потом со 2 июня (дня полного окружения) и наконец с 24 на 25-е июня – дня выхода из окружения. Думаю, он прекрасно понимал, что его карьера на этом может оборваться. Это была своеобразная шахматная игра, когда надо было решать: что делать в сложившейся ситуации? Он боялся возвращаться к своим, боялся встречаться с К.А. Мерецковым, боялся встречи со Сталиным.

«Командуя войсками 2-й ударной армии и попав в районе гор. Любань в окружение германских войск, я изменил Родине. Это явилось следствием того, что, начиная с 1937 г., я враждебно относился к политике Советского правительства, считая, что завоевания русского народа в годы Гражданской войны большевиками сведены на нет. Неудачи Красной Армии в период войны с Германией я воспринял как результат неумелого руководства страной и был убежден в поражении Советского Союза. Я был уверен, что интересы русского народа Сталиным и Советским правительством принесены в угоду англо-американским капиталистам. Во время пребывания в окружении противника мои антисоветские настроения обострились еще больше и, не желая воевать за чуждые мне интересы, я 13 июля 1942 г., воспользовавшись приходом немцев в деревню, где я находился, сдался им добровольно в плен».

Из тех, кто выходил вместе с Власовым, в плен попали генерал-майор М.А. Белешев, командующий ВВС 2-й ударной армии, и командир 46-й стрелковой дивизии полковник Ф.Е. Черный.

Начальник особого отдела НКВД 2-й ударной армии А.Г. Шашков был ранен в ночь с 24 на 25 июня и застрелился. Дивизионный комиссар И.В. Зуев погибнет через несколько дней, напоровшись на немецкий патруль. Начальник штаба 2-й ударной армии П.С. Виноградов погиб, зам. командующего П.Ф. Алферьев пропал без вести и, видимо, тоже погиб.

Всего из окружения вышло 13 018 человек, при том, что на 1 июня 2-я ударная армия имела по спискам частей и соединений 40 157 человек личного состава (6 стрелковых бригад и 8 стрелковых дивизий). Из 27 139 человек, находившихся в окружении, большинство погибло в бою с врагами, частью сдались в плен.

«Гитлеровские писаки приводят астрономическую цифру в 30 000 якобы захваченных пленных, а также о том, что число убитых превышает число пленных во много раз. Разумеется, эта очередная гитлеровская фальшивка не соответствует фактам… По неполным данным, в этих боях немцы потеряли только убитыми не менее 30 000 человек… Части 2-й ударной армии отошли на заранее подготовленный рубеж. Наши потери в этих боях до 10 000 человек убитыми, около 10 000 человек пропавшими без вести…»

Д.А. Волкогонов в книге «Сталин», комментируя данное сообщение, написал: «Очень трудно поверить, что и у немцев, и у нас потери всегда такие «круглые»! Мы только сегодня постепенно узнаем, что рано начавшейся весной плохо подготовленная операция Волховского фронта поглотила в болотах тысячи и тысячи советских людей, которые и по сей день горько числятся как «без вести пропавшие»!

Если говорить о потерях только лишь 2-й ударной армии, то Совинформбюро не сильно «ошиблось».

По его данным, погибло и пропало без вести 20 000 человек, а по данным архивных документов, которые не вызывают сомнений, эта цифра несколько выше – 27 139.

А вот Д.А. Волкогонов несколько ошибся. Ведь если рассматривать цифры потерь в Любанской наступательной операции (7.1 – 30.4.42, Волховский фронт и 54-я армия Ленинградского фронта) и цифры потерь в операции по выводу 2-й ударной армии Волховского фронта (13.5 – 10.7.42), где принимали участие три армии: 2-я ударная армия, 52-я и 59-я армии Волховского фронта, то они действительно астрономические. Судите сами:

Не помню, кто из авторов или издателей назвал Любаньскую операцию «оптимистической трагедией». И действительно, несмотря на огромные потери значение этой героической эпопеи исключительно велико. Волховский фронт, оттянув на себя около 15 вражеских дивизий, создал благоприятные условия для наступления других фронтов и прежде всего правого крыла Северо-Западного фронта под Демянском.

Даже изменения в боевом составе 18-й армии группы армий «Север», против которой сражался Волховский фронт, говорят о многом.

Если на 27 июня 1941 г. 18-я армия немцев в своем составе имела: 1-й армейский корпус (1, 11, 21 пех. див.); 26-й армейский корпус (61, 217 пех. див.); 38-й армейский корпус (58, 291 пех. див.). Всего: три армейских корпуса (7 пех. див.). То уже на 12 августа 1942 г. численность этой армии кажется фантастической: 38-й армейский корпус (212 пех. див., 250 пех. див. (испанская); 1-й армейский корпус (1, 61, 254 и 291 пех. див.); 28-й армейский корпус (11, 21, 96, 217 и 269 пех. див., 5-я горнострелковая дивизия); 26-й армейский корпус (223 и 227 пех. див., части 207-й (374 пех. полк), 285 (322 пех. полк) охранных дивизий); 50-й армейский корпус (58, 121, 215 пех. див., полиц. дивизия СС, 2 бригада СС, легион СС Норвегия, 1 полк 93-й пех. див., 2 полка 225-й пех. див., группа «Иекельн»); 170 пех. див. (в переброске); 2 полка 93-й пех. див., большая часть 12-й танковой дивизии.

Следовательно, к лету 1942 г. количество дивизий 18-й армии группы армий «Север» увеличилось более чем в 2 раза. С 7 до 18, и это не считая еще 6 полков, бригады, легиона, группы и части танковой дивизии. Стоит над чем задуматься! А вот теперь можно говорить о плохом руководстве фронтовыми операциями, об огромных потерях «почем зря». Но ведь те, кто так считает, просто не были там, тогда, в тех условиях. Не были в «шкуре» Сталина, не были в Малой Вишере на КП фронта рядом с К.А. Мерецковым. Откуда им знать, что такое война, операция, боевые действия после поражения 1941 г.!

Пауль Карелл в своей книге «Дорога в никуда: Вермахт и восточный фронт в 1942 г.» писал: «Первые допросы взятых в плен офицеров штаба показали, что советское наступление на Волховском фронте во всех отношениях готовилось весьма тщательно и профессионально. Например, карты для этой операции заготавливались специально особым, созданным под эту наступательную операцию соответствующим отделом. Но куда делись карты? Были предприняты тщательные поиски на всех местах боев – но тщетно. Карты исчезли без следа.

В конце концов отыскали одного младшего лейтенанта, имевшего отношение к картографическому отделу. Он все и рассказал. Приведя немецких специалистов на берег какой-то невзрачной речушки, даже ручейка, он посоветовал отвести воду и как следует покопаться в тине на дне – именно там находился тайник советского картографического отдела. Как некогда вестготы погребли своего короля Алариха, так и начальник картографического отдела спрятал три грузовика военных карт на дне ручья. Это была самая ценная находка картографического материала, доставшаяся немцам за всю Вторую мировую войну. Карты от западных границ России до Урала. Трофей тут же отправили в Берлин, и с тех пор войска всех фронтов получили возможность работать по самым достоверным картам».

Что ж, и в этом случае не обошлось без предательства младшего офицера. Но факт остается фактом: найденные карты не помогли вермахту.

От редакции:

Каждый год 9 мая наша страна отмечает День Победы и отдаёт дань доблестным защитникам Отечества - живым и мёртвым. Но оказывается, далеко не всех, кого должны помянуть добрым словом, мы помним и знаем. Ложь тоталитарной идеологии долгие годы порождала мифы. Мифы, которые становились истиной для нескольких поколений советских людей. Но рано или поздно правда становится известной. Люди же, как правило, не спешат расставаться с мифами. Так удобнее и привычнее... Вот одна из историй о том, как национальный герой, любимец власти «стал предателем». Эта история произошла с боевым генерал-лейтенантом Красной Армии Андреем Власовым.

Кто вы, генерал Власов?

Итак, осень 1941 года. Немцы атакуют Киев. Однако взять город не могут. Уж сильно укреплена оборона. И возглавляет её сорокалетний генерал-майор Красной армии, командующий 37 армии Андрей Власов. Личность в армии легендарная. Прошедший весь путь - от рядового до генерала. Прошедший гражданскую войну, закончивший нижегородскую духовную семинарию, отучившийся в Академии генерального штаба РККА. Друг Михаила Блюхера. Перед самой войной Андрей Власов, тогда ещё полковник, был послан в Китай военным советников к Чан Кайши. Получил в награду орден Золотого Дракона и золотые часы, чем вызвал зависть всего генералитета РККА. Впрочем радовался Власов недолго. По возвращении домой, на Алма-атинской таможне сам орден, как и другие щедрые подарки генералиссимуса Чан Кайши были изъяты НКВД…

Вернувшись домой, Власов достаточно быстро получил генеральские звёзды и назначение в 99 стрелковую дивизию, славящуюся своей отсталостью. Через год, в 1941 году дивизия была признана лучшей в РККА и первая среди частей награждена орденом Боевого Красного знамени. Сразу после этого Власов по приказу наркома обороны принял командование одним из четырёх созданных мех-корпусов. Возглавляемый генералом, был дислоцирован во Львове и практически одним из самых первых из частей РККА вступил в боевые действия. Даже советские историки были вынуждены признать, что немцы «впервые получили по морде», именно от механизированного корпуса генерала Власова.

Впрочем, силы были неравны, и Красная армия отступила до Киева. Именно тут Иосиф Сталин, потрясённый мужеством и умением Власова воевать, приказал генералу собрать в Киеве отступившие части, сформировать 37 армию и оборонять Киев.

Итак, Киев, сентябрь-август 1941 года. Под Киевом идут ожесточённые бои. Немецкие войска несут колоссальные потери. В самом Киеве... ходят трамваи.

Тем не менее небезызвестный Георгий Жуков настаивает на сдаче Киева атакующим немцам. После небольшой внутриармейской «разборки» Иосиф Сталин отдает приказ: «Киев оставить». Неизвестно, почему этот приказ штаб Власова получил последним. Об этом история умалчивает. Однако по некоторым пока неподтверждённым данным это была месть строптивому генералу. Месть не кого иного, как генерала армии Георгия Жукова. Ведь ещё недавно, несколько недель назад, Жуков, инспектируя позиции 37 армии, приехал к Власову и захотел остаться на ночь. Власов, зная характер Жукова, решил пошутить и предложил Жукову самый лучший блиндаж, предупредив о ночных обстрелах. По свидетельству очевидцев, генерал армии изменился после этих слов в лице и поспешил ретироваться с позиций. Ясное дело, говорили офицеры, присутствующие при этом, кому же охота подставлять голову… В ночь на 19 сентября практически неразрушенный Киев было оставлен советскими войсками.

Уже позже все мы узнали, что в «киевский котёл» усилиями Жукова попали 600 000 военнослужащих. Единственный, кто с минимальными потерями вывел из окружения свою армию, был «не получивший приказ об отходе Андрей Власов».

Выходивший почти месяц из киевского окружения Власов простудился и попал в госпиталь с диагнозом «воспаление среднего уха». Однако после телефонного разговора со Сталиным, генерал немедленно выехал в Москву. О роли генерала Власова в защите столицы говорится в статье «Провал немецкого плана окружения и взятия Москвы» в газетах «Комсомольская правда», «Известия» и «Правда» от 13.12.1941. Более того, в войсках генерала называют не иначе как «спаситель Москвы». А в «Справке на командующего армией тов. Власова А. А.», датированной 24.2.1942 г. и подписанной зам. зав. отделом кадров НКО Управления кадров ЦК ВКП (б) Жуковым и зав. Сектором Управления кадров ЦК ВКП (б) Фроловым читаем: «По работе в должности командира полка с 1937 по 1938 г. и по работе в должности командира стрелковой дивизии с 1939 по 1941 г. Власов аттестуется всесторонне развитым, хорошо подготовленным в оперативно-тактическом отношении командиром».

(Военно-исторический журнал, 1993, N. 3, с. 9-10.). Такого в истории РККА ещё не было: обладая всего 15 танками, генерал Власов остановил танковую армию Вальтера Моделя в пригороде Москвы Солнечегорске и отбросил немцев, которые уже готовились к параду на Красной площади Москвы на 100 километров, освободив при этом три города... Было от чего получить прозвище «спаситель Москвы». После битвы под Москвой генерал был назначен заместителем командующего Волховским фронтом.

Что осталось за сводками Совинформбюро?

И всё было бы просто великолепно, если бы после совершенно бездарной оперативной политики Ставки и Генштаба Ленинград оказался в кольце сродни Сталинградскому. А Вторая Ударная Армия, посланная на выручку Ленинграду, была безнадёжно блокирована в Мясном бору. Вот тут и начинается самое интересное. Сталин требовал наказания виновников сложившейся ситуации. А высшие военные чины, сидящие в генштабе, очень не хотели сдавать Сталину своих друзей-собутыльников, командующих Второй ударной. Один из них хотел единовластно командовать фронтом, не имея к этому никаких организационных способностей. Второй, не менее «умелый», желал у него эту власть отнять.

Третий из этих «друзей», гонявший красноармейцев второй Ударной Армии парадным шагом под немецким обстрелом, впоследствии стал Маршалом СССР и Министром обороны СССР. Четвёртый, не отдавший ни единой внятной команды в войсках, имитировал нервный припадок и уехал… служить в Генштаб. Сталину же было доложено, что «командование группировки нуждается в укреплении руководства». Тут Сталину напомнили о генерале Власове, который и был назначен командующим Второй Ударной Армией. Андрей Власов понимал, что летит на свою погибель. Как человек, прошедший горнило этой войны под Киевом и Москвой, он знал, что армия обречена, и никакое чудо её не спасёт. Даже если это чудо он сам - генерал Андрей Власов, спаситель Москвы.

Можно только себе представить, что передумал боевой генерал в « Дугласе», вздрагивающем от разрывов немецких зениток, и кто знает, будь немецкие зенитчики поудачливее, и сбей они этот « Дуглас» .

Какую бы гримасу скорчила история... И не имели бы мы теперь героически погибшего Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Андрея Андреевича Власова. По существующей, подчёркиваю, не нашедшей пока подтверждения информации, на столе у Сталина лежало представление на Власова. И Верховный главнокомандующий его даже подписал…

Дальнейшие события официальная пропаганда преподносит так: генерал-изменник А. Власов добровольно сдался в плен. Со всеми вытекающими отсюда последствиями…

Но мало кто и по сей день знает о том, что когда судьба Второй Ударной стала очевидной, Сталин прислал за Власовым самолёт. Ещё бы, генерал был его любимцем! Но Андрей Андреевич уже сделал свой выбор. И отказался от эвакуации, отправив в самолёте раненых. Очевидцы этого случая говорят, что генерал бросил сквозь зубы « Какой же полководец бросает свою армию на погибель?»

О том, что Власов отказался бросить фактически умирающих от голода из-за преступных ошибок Верховного Командования бойцов 2-й Ударной армии и улететь, спасая свою жизнь, есть свидетельства очевидцев. Причём не немцев, а русских, прошедших ужасы немецких, а затем и сталинских лагерей и несмотря на это, не обвинивших Власова в измене. Генерал Власов с горсткой бойцов решил прорываться к своим...

Плен

Ночью 12 июля 1942 года Власов и горстка сопровождающих его солдат вышли к старообрядческой деревне Туховежи, и укрылись в сарае. А ночью в сарай, где нашли пристанище окруженцы, ворвались... нет, не немцы. По сей день неизвестно, кем на самом деле были эти люди. Согласно одной из версий, это были самодеятельные партизаны. По другой - вооружённые местные жители, возглавляемые церковным старостой, решили купить себе расположение немцев ценой генеральских звёзд. В ту же ночь генерал Андрей Власов и сопровождающие его бойцы были переданы регулярным немецким войскам. Говорят, что перед этим генерала сильно избили. Заметьте, свои...

Один изкрасноармейцев, сопровождавший Власова, свидетельствовал затем следователям СМЕРШАа: « Когда нас передавали немцам- техотели без разговоров всех расстрелять. Генерал вышел вперёд исказал: „ Нестрелять! Ягенерал Власов. Мои люди безоружны!“ » Вот ився история « добровольного ухода вплен» . Кстати, заиюнь- декабрь 1941 внемецкий плен попадает 3,8миллиона советских военнослужащих, в1942 году ещё более миллиона, всего завойну около 5,2миллионов человек.

Апотом был концентрационный лагерь под Винницей, где содержались старшие офицеры, представляющие интерес для немцев- видные комиссары игенералы. Много всоветской прессе писалось отом, что Власов, мол, струсил, потерял контроль над собой, спасал жизнь. Документы утверждают обратное.

Приведём выдержки из официальных немецких и личных документов, которые после войны попали в СМЕРШ. Они характеризуют Власова и с точки зрения иной стороны, Это документальные свидетельства нацистских руководителей, которых уж никак не заподозришь в симпатиях к советскому генералу, усилиями которого были уничтожены тысячи немецких солдат под Киевом и Москвой.

Так, советник германского посольства вМоскве Хильгер впротоколе допроса пленённого генерала Власова от8 августа 1942г. кратко охарактеризовал его: « Производит впечатление сильной ипрямой личности. Его суждения спокойны ивзвешены» (Архив Института военной истории МО, д. 43, л. 57.).

Авот мнение огенерале Геббельса. Встретившись сВласовым 1марта 1945г., онзаписал всвоём дневнике: « Генерал Власов ввысшей степени интеллигентный иэнергичный русский военачальник; онпроизвёл наменя очень глубокое впечатление» (Геббельс Й. Последние записи. Смоленск, 1993, с- 57).

Вотношении Власова вродебы понятно. Может быть люди, которые его окружали вРОА были последними подонками ибездельниками, которые только иждали начала войны, чтобы перейти насторону немцев. Аннет, итут документы недают повода ксомнению.

...и примкнувшие к нему офицеры

Ближайшие сподвижники генерала Власова были высокопрофессиональными военачальниками, которые вразное время отмечались высокими наградами советского правительства засвою профессиональную деятельность. Так, генерал-майор В. Ф. Малышкин был награждён орденом Красного Знамени имедалью « XXлет РККА» ; генерал-майор Ф. И. Трухин - орденом Красного Знамени имедалью « XXлет РККА» ; Жиленков Г. Н, секретарь Ростокинского райкома ВКП(б) г.Москва. - орденом Трудового Красного Знамени (Военно-исторический журнал, 1993, N. 2, с. 9, 12.). Полковник Мальцев М. А. (генерал-майор РОА)- командующий Военно-воздушными силами КОНР, был всвое время лётчиком-инструктором легендарного Валерия Чкалова (« Голос Крыма» , 1944, N. 27. Послесловие редакции.).

Аначальник Штаба ВСКОНР полковник А. Г. Алдан (Нерянин) удостоился высокой похвалы при выпуске изАкадемии Генерального Штаба в1939г. Тогдашний начальник генштаба, генерал армии Шапошников назвал его одним изблестящих офицеров курса, единственного окончившего Академию на« отлично» . Трудно представить, что все они были трусами, ушедшими вуслужение кнемцам ради спасения собственной жизни. Генералы Ф. И Трухин, Г. Н. Жиленков , А. А. Власов , В. Ф. Малышкин иД. Е. Закупный вовремя церемонии подписания манифеста КОНР. Прага, 14 Ноября 1944 года.

Если Власов невиновен, тогда кто?

Кстати, если речь зашла о документах, то можно вспомнить ещё один. Когда генерал Власов оказался у немцев, НКВД и СМЕРШ по поручению Сталина провел тщательное расследование ситуации, сложившейся со Второй ударной армией. Результаты были положены на стол Сталину, который пришёл к выводу: признать несостоятельность обвинений, выдвинутых против генерала Власова в гибели 2-й Ударной армии и в его военной неподготовленности. А какая же может быть неподготовленность, если у артиллерии не было боезапаса даже на один залп... Возглавлял расследование от СМЕРШа некий Виктор Абакумов (запомните это имя). Только в 1993 году, спустя десятилетия, советская пропаганда сквозь зубы сообщила об этом. (Военно-исторический журнал, 1993, N. 5, с. 31-34.).

Генерал Власов- Гитлер капут?!

Вернемся кАндрею Власову. Так ужиуспокоился боевой генерал внемецком плену? Факты говорят одругом. Можно было, конечно, спровоцировать охранника наавтоматную очередь вупор, можно было поднять восстание влагере, убить пару десятков охранников, бежать ксвоим и… попасть вдругие лагеря- наэтот раз сталинские. Можно было проявить непоколебимость убеждений и… превратиться вледяную глыбу. Ноиособого страха перед немцами Власов неиспытывал. Однажды « принявшие нагрудь» охранники концлагеря решили устроить « парад» пленённых красноармейцев ивоглаве колонны решили поставить Власова. Генерал оттакой чести отказался, инесколько « организаторов» парада были отправлены генералом вглубокий нокаут. Ну, атут икомендант лагеря нашум подоспел.

Генерал, который всегда отличался оригинальностью инестандартностью принимаемых решений, решил действовать иначе. Целый год(!) онубеждал немцев всвоей лояльности. Азатем вмарте иапреле 1943 Власов совершает две поездки поСмоленской иПсковской областям, ивыступает скритикой… немецкой политики перед большими аудиториями, убеждается, что освободительное движение находит отклик внароде.

Ноза« бесстыдные» речи перепуганные наци отправляет его под домашний арест. Первая попытка завершилась полным крахом. Генерал рвался в бой, порой совершая безрассудные поступки.

Всевидящее око НКВД?

Итут произошло нечто. Нагенерала вышла советская разведка. Вего окружении появился некто Мелентий Зыков, занимавший вКрасной Армии должность дивизионного комиссара. Личность яркая и… таинственная. Угенерала онредактировал две газеты… .

Ипоныне достоверно неизвестно, былли этот человек тем, кем онсебя выдавал. Только год назад « всплыли» обстоятельства, которые способны перевернуть все представления о« деле генерала Власова» . Зыков родился вДнепропетровске, журналист, работал вСредней Азии, потом в« Известиях» сБухариным. Был женат надочери ленинского соратника, наркома просвещения Андрея Бубнова, вслед заним в37 г. арестован. Незадолго довойны его освободили (!) ипризвали вармию вдолжности батальонного комиссара (!).

Пленён под Батайском летом 42-го , будучи комиссаром стрелковой дивизии, номера которой никогда неназывал. СВласовым они познакомились ввинницком лагере, где содержали особо интересных для вермахта советских офицеров. Оттуда Зыкова привезли вБерлин пораспоряжению самого Геббельса.

Нагимнастёрке доставленного вуправление военной пропаганды Зыкова оставались неспоротыми звёздочки икомиссарские знаки отличия. Мелентий Зыков стал ближайшим советником генерала, хотя иполучил вРОА всего лишь звание капитана.

Есть основания предполагать, что именно Зыков был советским разведчиком. Иоснования очень весомые. Мелентий Зыков очень активно контактировал свысшими немецкими офицерами, которые, как оказалось, готовили покушение наАдольфа Гитлера. Заэто онипоплатился. Остаётся загадкой, что случилось июньским днём 1944 года, когда вдеревне Расндорф его вызвали ктелефону. Капитан РОА Зыков вышел издома, сел вмашину и… исчез.

Согласно одной из версий, Зыкова похитили гестаповцы, раскрывшие покушение на Гитлера, и расстреляли затем в Заксенхаузене. Странное обстоятельство, сам Власов не очень обеспокоился пропажей Зыкова, что позволяет предположить существование плана перехода Зыкова на нелегальное положение, т. е. возвращение домой. Кроме того, в 1945-46 гг., после ареста Власова, СМЕРШ весьма активно искал следы Зыкова.

Да так активно, что возникало впечатление об умышленном заметании следов. Когда в середине девяностых в архивах ФСБ попытались найти уголовное дело Мелентия Зыкова 1937 года, попытка успехом не увенчалась. Странно, правда? Ведь при этом все остальные документы Зыкова, включая читательский формуляр в библиотеке, и учётную карточку в военном архиве, оказались на месте.

Семья генерала

Иещё одно существенное обстоятельство, косвенно подтверждающее сотрудничество Власова ссоветской разведкой. Обычно родственники « изменников Родины» , особенно занимающих социальное положение уровня генерала Власова, подвергались жесточайшим репрессиям. Как правило, ихуничтожали вГУЛаге.

Вданной ситуации всё было сточностью донаоборот. Последние десятилетия нисоветские, низападные журналисты немогли добыть информацию, проливающую свет насудьбу семьи генерала. Лишь недавно выяснилось, что первая жена Власова Анна Михайловна, арестованная в1942 году, отсидев 5 лет вНижегородской тюрьме ещё несколько лет назад жила издравствовала вг.Балахна. Вторая жена, Агнесса Павловна, брак скоторой генерал заключил в1941 году, жила иработала врачом вБрестском областном кожно-венерологическом диспансере, Умерла два года назад, асын, немало добившийся вэтой жизни, живет иработает вСамаре.

Второй сын, внебрачный, живёт иработает вСанкт-Петербурге . При этом отрицает всякое родство сгенералом. Унего растёт сын, весьма похожий надеда… Тамже живут его внебрачная дочь, внуки иправнуки. Один извнуков, перспективный офицер Российского флота, даже непредставляет, кем был его дед. Вот ирешай после этого, былли генерал Власов « изменником Родины» .

Открытое выступление против Сталина

Спустя полгода после исчезновения Зыкова, 14 ноября 1944 Власов провозглашает вПраге манифест Комитета освобождения народов России. Его основные положения: свержение сталинского режима ивозвращение народам прав, завоеванных ими вреволюции 1917 года, заключение почётного мира сГерманией, создание вРоссии новой свободной государственности, « утверждение национально-трудового строя» , « всемерное развитие международного сотрудничества» , « ликвидация принудительного труда» , « ликвидация колхозов» , « предоставление интеллигенции права свободно творить» . Неправдали, весьма знакомые требования, провозглашаемые политическими лидерами последних двух десятилетий.

Ивчём тут измена Родине? Отсоветских граждан вГермании вКОНР поступают сотни тысяч заявлений овступлении вего вооруженные силы.

Звезда...

28 января 1945 генерал Власов принимает командование Вооружёнными Силами КОНР, которые немцы разрешили науровне трёх дивизий, одной запасной бригады, двух эскадрилий авиации иофицерской школы, всего около 50 тыс. человек. Натот момент эти воинские формирования ещё небыли достаточно вооружены.

Генерал-лейтенант А. А. Власов ипредставители германского командования инспектируют один изрусских батальонов всоставе группы армий « Север» , май 1943 года. Напереднем плане русский унтер-офицер (заместитель командира взвода) спогонами ипетлицами восточных войск, введёнными вавгусте 1942 года.

Война заканчивалась. Немцам уже было недогенерала Власова- они спасали свою шкуру. 9 февраля и14 апреля 1945 года единственные вынужденные немцами случаи участия « власовцев» вбоях навосточном фронте. Впервомже бою насторону Власова переходит несколько сот красноармейцев. Второй- вкорне меняет некоторые представления офинале войны.

6мая 1945 года вПраге вспыхнуло антигитлеровское восстание… Попризыву восставших чехов, вПрагу входит… Первая дивизия армии генерала Власова. Она вступает вбой свооружёнными дозубов частями ССивермахта, захватывает аэропорт, куда прибывают свежие немецкие части иосвобождает город. Чехи ликуют. Авесьма именитые командиры уже советской армии вне себя отярости излости. Ещёбы, опять это выскочка Власов!

Адалее начались странные истрашные события. КВласову приходят те, кто ещё вчера молил опомощи, ипросят генерала… покинуть Прагу, поскольку русские друзья недовольны. ИВласов отдаёт команду оботходе. Впрочем, ходоков это неспасло, они были расстреляны… самими чехами. Между прочим, помощи уВласова просили негруппа самозванцев, алюди, выполнявшие решение высшего органа Чехословацкой Республики.

...И смерть генерала Власова

Ноэто уже генерала неспасло, генерал-полковник Виктор Абакумов, начальник СМЕРШ отдал команду Власова задержать. СМЕРШевцы взяли под козырёк. 12мая 1945 войска генерала Власова втисках между американскими исоветскими войсками вюго-западной Чехии. « Власовцы» , попавшие вруки Красной Армии, расстреливаются наместе… Поофициальной версии, сам генерал захвачен иарестован специальной разведгруппой, которая остановила автоколонну первой дивизии РОА иСМЕРШ. Впрочем, существуют как минимум четыре версии того, как Власов оказался втылу усоветских войск. Опервой мыуже знаем, авот ещё одна, составленная наосновании свидетельств очевидцев. Действительно, генерал Власов находился втой самой колонне РОА.

Только вот непрятался онвковре наполу « Виллиса» , как это утверждает капитан Якушов, якобы принимавший участие втой операции. Генерал спокойно сидел вавтомобиле. Иавтомобиль был вовсе не« Виллис» . Более того, этот самый автомобиль был таких размеров, что двухметрового роста генерал попросту невместилсябы внём, замотанный вковёр… Иникакого молниеносного нападения разведчиков наколонну небыло. Они (разведчики) одетые впарадную форму сорденами, спокойно ожидали наобочине, когда машина Власова поравняется сними. Когда машина притормозила, старший группы отдал честь генералу ипригласил его выйти измашины. Разве так встречают предателей?

А далее началось самое интересное. Существует свидетельство военного прокурора танковой дивизии, в которую доставили Андрея Власова. Этот человек был первым, кто встретил генерала после его прибытия в расположение советских войск. Он утверждает, что генерал был одет в… генеральскую форму РККА (старого образца), со знаками различия и орденами. Ошеломлённый юрист не нашёл ничего лучшего, как попросить генерала предъявить документы. Что тот и сделал, продемонстрировав прокурору расчётную книжку начальствующего состава РККА, удостоверение личности генерала Красной Армии № 431 от 13.02.41г. и партийный билет члена ВКП (б) № 2123998 - все на имя Власова Андрея Андреевича…

Более того, прокурор утверждает, что за день до прибытия Власова в дивизию понаехало немыслимое количество армейского начальства, которое и не думало проявлять к генералу какой-либо неприязни или враждебности. Более того, был организован совместный обед.

В тот же день генерала на транспортном самолёте переправили в Москву. Интересно, так встречают предателей?

Далее известно совсем мало. Власов находится вЛефортово. « Заключённый № 32» - так именовался генерал втюрьме. Эта тюрьма принадлежит СМЕРШу, иникто, даже Берия иСталин, невправе туда входить. Иневходили- Виктор Абакумов своё дело знал хорошо. Зачто потом ипоплатился, нообэтом позже. Следствие продолжалось более года. Сталин, аможет вовсе инеСталин, думал, что делать сопальным генералом. Возводить вранг национального героя? Нельзя: несидел тихо боевой генерал, говорил много. Отставные сотрудники НКВД утверждают, что сАндреем Власовым долго торговались: покайся, мол, перед народом ивождём. Признай ошибки. Ипростят. Может быть…

Говорят, что именно тогда Власов вновь встретился с Мелентием Зыковым...

Ногенерал был последовательным всвоих поступках, как тогда, когда неоставил умирать бойцов Второй ударной, как тогда, когда небросил свою РОА вЧехии. Генерал-лейтенант Красной Армии, кавалер орденов Ленина иБоевого Красного знамени сделал свой последний выбор…

2 августа 1946 официальное сообщение ТАСС, опубликованное вовсех центральных газетах: 1 августа 1946 года генерал-лейтенант Красной Армии Власов А. А. иего 11 соратников были повешены. Сталин доконца был жестоким. Ведь нет смерти позорней для офицеров, чем виселица. Вот ихфамилии: генерал-майор РККА Малышкин В. Ф., Жиленков Г. Н., генерал-майор РККА Трухин Ф. И, генерал-майор РККА Закутный Д. Е, генерал майор РККА Благовещенский И. А, полковник РККА Меандров М. А, полковник ВВС СССР Мальцев М. А, полковник РККА Буняченко С. К, полковник РККА Зверев Г. А, генерал-майор РККА Корбуков В. Д. иподполковник РККА Шатов Н. С. Где захоронены тела офицеров, неизвестно. СМЕРШ умел хранить свои тайны.

Простите нас, Андрей Андреевич!

Был ли Андрей Власов советским разведчиком? Прямых доказательств этому нет. Тем более нет документов, свидетельствующих об этом. Но есть факты, с которыми спорить очень трудно.

Главный среди них таков. Уже не есть большой тайной, что в 1942 году Иосиф Сталин, несмотря на все успехи Красной Армии под Москвой, хотел заключить сепаратный мир с Германией и остановить войну. Отдав при этом Украину, Молдавию, Крым….

Есть даже свидетельства, что Лаврентий Берия « вентилировал ситуацию» поэтому вопросу.

ИВласов был прекрасной кандидатурой, чтобы провести эти переговоры. Почему? Для этого нужно посмотреть предвоенную карьеру Андрея Власова. Можно прийти кошеломляющим выводам. Ещё в1937 году полковник Власов был назначен начальником второго Отдела штаба Ленинградского военного округа. Впереводе награжданский язык это значит, что бравый полковник Власов отвечал завсю чекистскую работу округа. Азатем грянули репрессии. Иполковник Власов, получивший первый псевдоним « Волков» , был… благополучно отправлен советником куже упоминаемому Чан Кайши … Адальше, если почитать между строчками мемуары участников тех событий, топриходишь квыводу, что вКитае работал некто иной, как… полковник Волков, советский разведчик.

Именно он, инекто иной, водил дружбу снемецкими дипломатами, водил ихврестораны, поил водкой дообморочного состояния, идолго-долго разговаривал. Очём- неизвестно, норазве может себя так вести обычный русский полковник, знающий, что происходит унего встране, что людей арестовывали только зато, что наулице объясняли иностранцам, как пройти вАлександровский сад. Куда там тому Зорге сего потугами агентурной работы вЯпонии. Все женщины-агенты Зорге немогли поставлять информацию, сравнимую сданными жены Чан Кайши , скоторой русский полковник был вочень близких отношениях… Осерьёзности работы полковника Власова свидетельствует его личный переводчик вКитае, который утверждает, что Волков приказал ему при малейшей опасности пристрелить его.

Иещё аргумент. Явидел документ сгрифом « Совершенно секретно. Экз.№ 1» датированный 1942, вкотором Всеволод Меркулов докладывает Иосифу Сталину оработе поуничтожению генерала-предателя А. Власова. Так вот наВласова охотилось более 42 разведывательных идиверсионных групп общей численностью 1600 человек. Выверите, что в1942 году такая могущественная организация как СМЕРШ немогла « достать» одного генерала, даже если его хорошо охраняли. Яневерю. Вывод более чем прост: Сталин, прекрасно зная силу немецких спецслужб, всячески убеждал немцев впредательстве генерала.

Нонетак просты оказались немцы. Гитлер Власова так инепринял. Новот антигитлеровской оппозиции Андрей Власов пришелся в« масть» . Сейчас неизвестно, что помешало Сталину довести дело доконца -толи ситуация нафронте, толи слишком запоздавшее иктомуже неудачное покушение нафюрера. ИСталину пришлось выбирать между уничтожением Власова или его похищением. Судя повсему, остановились напоследнем. Но… Это самое русское « но» . Все дело втом, что намомент « перехода» генерала кнемцам вСССР действовало ажтри разведки: НКГБ, СМЕРШ иГРУ генштаба РККА. Иэти организации между собой жестко конкурировали (запомните это). ИВласов, судя повсему, работал наГРУ. Иначе как можно объяснить то, что генерала воВторую Ударную привезли Лаврентий Берия иКлимент Ворошилов. Интересно, правда?

Далее, суд наВласовым вершил СМЕРШ иникого кэтому делу неподпускал. Даже суд проходил закрытый, хотя пологике вещей, суд над предателем должен быть гласным иоткрытым. Инужно видеть фотографии Власова всуде- чего-то ожидающие глаза, как будто спрашивающие: « Долго еще, кончайте клоунаду» . Нонезнал Власов осваре спецслужб. Иего казнили… Люди, присутствующие при этом, утверждают, что генерал вел себя достойно.

Скандал начался наследующий день после казни, когда Иосиф Сталин увидел свежие газеты.

Оказывается, СМЕРШ должен был испросить письменного разрешения наказнь уВоенной прокуратуры иГРУ. Ониспросил, ему иответили: « Казнь отложить доособого распоряжения» . Это письмо ипосей день лежит вархивах.

НоАбакумов ответа « неувидел» . Зачто ипоплатился. В1946 году: году поличному указанию Сталина Виктор Абакумов был арестован. Говорят, что Сталин посетил его втюрьме инапомнил ему огенерале Власове. Однако это всего лишь слухи…

Кстати, в обвинительном заключении Андрею Власову нет статьи, инкриминирующей измену Родины. Только терроризм и контрреволюционная деятельность.

October 26th, 2015 , 09:44 pm

Здесь он чем-то смахивает на Зорге. И почему я не удивлен?

"По делам их узнаете их"

(от Матфея 7:20)

"А теперь держитесь за стенку!"

Виктор Суворов (Резун)

Заканчивая своего повествования о данном, оказывается, очень таинственном генерале, посвященную психологическому портрету этого несгибаемого воина, вдруг "сдавшегося в плен" , посвященную всей предыстории вопроса и рассказу о фронтовой биографии удивительного генерала до пленения, я обещал, что наступает время охуительных историй. Сейчас, как раз, выдался свободный вечерок, чтобы закончить с этим вопросом.

А начну я с самого конца. Существует четыре абсолютно противоречивые и взаимоисключающие версии о том, как генерал Власов в 1945 году попал обратно в руки красных. Я приведу лишь одну, самую сногосшибательную и самую малоизвестную версию. А у нее, в свою очередь, есть целых два варианта концовки, один просто в голове не укладывается, а другой не укладывается никуда вообще.
.
Данная версия гласит, что кортеж генерала Власова, состоявший из двух машин, прибыл в условленное место, где и был встречен импровизированным почетным караулом, с полковником (чуть ли ни генералом) разведупра Красной армии во главе. Из первой машины вышел огромный Власов в своей форме генерал-лейтенанта РККА образца 1942 года при всех регалиях. Полковник ему четко отрапортовал и добавил от себя душевности: "С благополучным возвращением, товарищ генерал армии. Товарищ Сталин вас ждет" . В другом варианте он и вовсе сказал . Выбирайте по вкусу.

А как генерал Власов угодил в плен? Я понимаю, почему либерасты продолжают настаивать на позднесоветских байках, им нужен Власов-предатель, Власов-гнида. Но куда труднее мне понять неосовков, которые делают то же самое. Совок туп и ленив, он куда охотнее будет пересказывать хрущевскую муру про какую-то любовницу Власова Воронову и пресловутую корову, чем поинтересуется результатами расследования, проведенного тогда же, по горячим следам, опять же, Разведуправлением РККА по личному приказу Сталина. А ведь документ с собственноручной резолюцией Чурчхелы "генерала Власова предателем не считать" опубликован в Военно-историческом сборнике давным давно. Так нет же ведь, упоротые чурчхельщики со своей любимой Чурчхелой не согласны.
Им, вишь, видней, кем был сталинский любимец.

А почему, собственно, расследованием занималось Разведуправление Генштаба, а не "люди с чистыми руками"? И холодными ушами.
А потому что, помимо героического фронтового прошлого и "позорного" будущего, имелось в военной биографии Андрея Андреевича еще и кой-какое позапрошлое. Он на 4-й мехкорпус летом 1941 года попал не просто из Генерального штаба, а конкретно из ГРУ, как теперь называют эту организацию. Андрей Андреич был родом из разведки, это был их кадр. Что и способно, по-моему, объяснить многое в его дальнейшем странном поведении в немецком плену.

В плен Власов не сдавался, а был захвачен в сильно избитом бессознательном состоянии. Избили его "изменники родины" из деревни Туховежи, вступившие в сотрудничество с немцами. Так гласят результаты проведенного военной разведкой специально для Сталина расследования. Выходил Власов из окружения не с гражданкой Вороновой и коровой, а во главе небольшого отряда, состоявшего, преимущественно, из офицеров штаба 2-й Ударной армии. Выходили, как полагается, как Власов всегда выходил из всех окружений - при оружии, с документами и со знаками различия. Туховежская сельская кавалерия милиция, а это село было старообрядческим, то есть имевшим особые счеты с большевиками, напала на них, крепко спящих после изнурительного перехода. Почти всех перебили, а про здоровенного человека в генеральской форме сообразили, что за "Доцента" немцы им каких-нибудь коврижек дадут. Чем больше сдадут, тем лучше. Еще бы золотую "шапку" при нем найти... Поэтому брали непременно живым. А это трудно! Власов ведь был гигантом и очень сильным человеком. И он сам, и все его офицеры отбивались, как львы, до последнего. Но не склалось, старообрядцы тоже не пальцем деланные. И вот, с этого момента начинаются те самые охуительные истории.

Власова поместили в специальный лагерь для военнопленных высшего командного состава под Винницей. Не концлагерь, а советский Дом отдыха офицеров какой-то, им он, кажется, прежде и был. Только теперь тщательно охранялся - таких пленных надо было оберегать от местного, западноукраинского, населения. А то они все неправильно понимали про оккупантов и упорно путали одних с другими. Хороших оккупантов с плохими, никакой сознательности. Очень скоро настал вечерок, когда охрана перепилась до скотского состояния. Ну, эту проблематику еще Остап Тарасыч Бульбенко четко осветил: "Где ж это видано, чтоб на бездельи и не напился человек?" Законное дело. Но мало того, что перепились, черти, до рогатых немецко-фашистских касок, так они еще и гнусность измыслили на манер террористов из Домбабве - провести парад военнопленных. А во главе колонны, по их замыслу, должен был шествовать проклятый генерал - спаситель Москвы. О чем ему пьяные рожи и доложили. "А где заседает штаб мероприятия?" - вежливо поинтересовался Андрей Андреевич, - "Наверное, в Ленинской комнате? А где тут у вас Ленинская комната, проводите меня, пожалуйста" . Безмозглые фашисты сдуру и проводили.

Всех пьяных фашистов Андрей Андреич бесчеловечно отпиздил. Отобрал оружие, цинично запер в каком-то помещении, положил ключ в карман и объявил оставшимся, что впредь такой снисходительности от него ждать не стоит. Что если он увидит еще хоть одну пьяную рожу, позорящую военный мундир, он лично займется перевоспитанием солдат фюрера. И что он, в отличие, от фашистов, ни разу не либерал, а, наоборот, большевик. Кремень и отморозок. Что будут падать, отжиматься и все свободное время учить Полевой устав Красной армии. Причем, по-русски. А равно и Устав караульной службы. От сих до сих. Ну, "Доцент" же! Сказал, пасть порвет. Да уж, как справедливо заметил Василий Алибабаевич, "Доцент заставит" . Фашисты вняли и парад отменили. И вообще, подтянули дисциплину. Что Андрею Андреичу за это было? Беседа с представителем СД ему за это было. Примчался из Берлина человечек.

Да не простой, а аж из ведомства самого Вальтера Шелленберга. Возможно, сам Штирлиц, русский разведчик, коллега Андрея Андреевича, однополчанин по разведупру. А может, и не он, а настоящий фашистский разведчик. И как давай Власову сообщать-огорошивать! Мы, говорит, все про вас теперь знаем, генерал, отпираться бесполезно! Вы давний тайный недоброжелатель Советской власти. К нам, говорит, попали ваши тайные бумаги. Вашей рукой, спрашивает, сие писано? А там - мама дорогая!.. Грузинскую Чурчхелу свергнуть и расстрелять, всю его банду развесить на столбах, большевиков прогнать, колхозы распустить, свободная Россия без жидов и коммунистов, вольное селянство, социализм вместо коммунистического рабства, Россия - для русских, русское национальное государство без чурок и всякое такое. Уж не знаю, с какой целью, для какой именно операции разведупра и когда именно Власов со своим шефом Голиковым сочиняли и писали от руки эти яркие бумаги, а только почерковедческая экспертиза фашистов дала однозначный ответ - это писал Власов. Как только Власов попал в плен, так сразу немцам и свезло - нашелся какой-то предатель, выдавший им за снисхождение место тайника, в котором немцы так счастливо и обнаружили еще довоенные записи Власова. А сталинская разведка с контрразведкой все ушами-то и прохлопали. А великий Шелленберг, проваливший все, что можно, эти бумаги-то и отыскал. Это был выдающийся разведчик! Неспроста Гитлер его терпеть не мог, придурком считал, до самого конца в бригадефюрерах держал. Кстати, правильно не "бригадеН- " , а "бригадЕ фюрер".

"Андрей Андреич, яхонтовый вы наш, ну, умница же вы! Настоящий национал-социалист, как и мы практически. Ну, давайте же дружить, дорогой! Давайте вместе ваять антибольшевистский фронт, давайте создавать русскую освободительную армию. Так ее и назовем красиво - Русская Освободительная Армия, сокращенно РОА. Как вам идея?" Конечно же, опытный генерал разведки сразу смекнул, кто ему таким лихим макаром, нахально, прямо через немцев, приветы шлет. Понял он, наверняка, и то, что это не только привет, но и новый приказ. Верно он понял и суть приказа командования. Надо подумать, говорит. Мысль, безусловно, интересная. Но надо посоветоваться с народом. На предмет, поддерживает ли русский народ подобную идею? Потому что против народа он, Власов, не пойдет, не большевик какой, засранец и насильник людей. Надо, грит, провентилировать настроения масс.

А про себя прикинул, что во время общения с народом, наверняка, найдется какой-нибудь вертлявый и суетливый полицай, которого и лица-то никто толком не разглядел, и который так энергично людей все время от генерала отгонял, что в кармане у него сами собой могут образоваться и более подробные инструции. Скажем, они могут материализоваться в виде любовной записки, сохранившей едва уловимый запах духов, написанной красивым женским почерком и невесть откуда взявшейся: "Здравствуй, дорогой мой Андрюша. Пишет тебе Зоя из Самары, помнишь такую? Ах, дорогой мой человек, как часто я вспоминаю наши вечера на Чистых прудах в Москве, и о чем мы тогда так мечтали..." И все сразу ясно, Власову останется только хорошенько припомнить, о чем именно они тогда "мечтали" с капитаном Нефедовой Зоей Федоровной из Куйбышева в том подразделении на улице Кирова, и какую конкретно операцию тогда разрабатывали. И тогда уже можно начинать воплощать в жизнь именно данные "мечты" руководства разведупра. Главное, оказаться в гуще народа, а уж эти найдут способ связаться и передать более подробные инструции. Сумели же они втюхать немцам их с Голиковым бумаги.

И повезли фашисты Андрея Андреча с русским народом советоваться. В Смоленск повезли, на псковщину повезли, под Курск свозили. На Украину и в Белоруссию Власов сразу ехать отказался, сказал, что этим нацменам, вообще, доверять нельзя, и в бой он эти подлые народы не поведет. И немцам связываться с ними не советует, он де их хорошо изучил - ненадежны. И полетели в Берлин шокирующие доклады от провожатых, что этот Власов на встречах с населением несет. Русское национальное государство, говорит! Без жидов и коммунистов. И без немцев. Вот, грит, сейчас нам Европа поможет власть большевистскую, ненавистную, с русской шеи сбросить, а потом мы и их самих проводим восвояси. Правильно я говорю, селяне? Правильно говоришь, отец, ответствовал русский народ, не надо нам никого, ни немцев, ни жидов, ни коммунистов с их колхозами. Веди, князь, дружины новогородские! И Власов отбил в Берлин радостную телеграмму: русский народ согласен . А ему в ответ: знаем мы, какие ты там речи против Германии толкал, на что народ подбивал. Нет тебе больше нашей веры, Власов! Фюрер очень расстроился из-за подобных подходов к вопросам сотрудничества с высшей расой и не велел даже имени твоего впредь упоминать.

Тогда генерал совсем включил дурака и как давай засыпать Гитлера своими прожектами да разъяснениями элементарного. Да пойми ты, Гитлер, голова твоя садовая, что нельзя наш народ поднимать на борьбу под идеями "из огня да в полымя" , из одного рабского ярма в другое. Не пойдут они так воевать, я их, чертей упертых, знаю, как облупленных. Упрямый народ! И не просвещенный, им бы лаптем щи хлебать, никакой в них культурности и почтения перед Европой. Азия! Нельзя их поднимать на войну за Великую Германию, надо - за Великую Россию. Народ больно гордый. И обидчивый шибко. Вот, зачем ты, Гитлер, их вслух недочеловеками обзываешь? У Эскаписта, что ль, нахватался? Кто из них при таких раскладах станет воевать в качестве твоего союзника? Давай лучше объявим, что мы теперь друзья и настоящие союзники, вместе воюем против большевиков за возрождение России, вместе тех большевиков прогоним, а потом станем дружить домами. Как равноправные партнеры. Будем дружественными государствами, а то и союзниками против кого-нибудь. Против негров, например. Во, против негров в Африке русский народ пойдет. Наверное. Хотя, хрен его знает, конечно. Упертый народ! А за немца воевать нипочем не пойдет, только за Россию, единую и неделимую. И независимую, разумеется.

Вон, на бандеровцев хохляцких посмотри, вы ж вместе начинали против большевиков, так? И хорошо ведь начинали! А теперь они с мельниковцами на пару поезда тебе под откос пускают и заставляют держать в тылу огромные контингенты войск, так тебе необходимые на фронте. А все почему? А все из-за Рейхскомиссариата Украина и гауляйтера Коха вместо обещания самостийной Нэньки. Без жидив, москалив, ляхов и прочих немцев. Ну, и наши такие же. Славяне же ж, все мы одним миром мазаны. Или посмотри, Гитлер, на Локотскую республику. Это же независимое суверенное русское национальное государство, которое ведет войну против большевиков в союзе с Германией, но отдельно от нее. Как Финляндия. Приказам германского командования Локоть не подчиняется и на своей территории требует соблюдения местных законов даже от солдат фюрера. Вон, двух венгров из состава Вермахта давеча повесили, не спрашивая разрешения у германского командования. И русские люди к ним со всех концов бегут за счастливой долей, скоро локотское население за два миллиона перевалит. Потому что построили русское национальное государство в полном соответствии с вековыми представлениями нашего народа о справедливости. На территории России такое государство возникло впервые за последние 350 лет. Смотри, как яростно их РОНА против большевистской гадины воюет, заглядение! Вот, и нам надо действовать в том же ключе, объявить свободную Россию и поднимать на это дело народ. А за какую-то немецкую Германию русский человек не пойдет. Массово не пойдет, во всяком случае. Ты, Гитлер, слушай, что я тебе говорю, мне лучше знать.

Сильно сердил Андрей Андреич Гитлера своими разумными и доброжелательными предложениями о союзничестве и равноправном партнерстве, все нервы ему истрепал, очаровательно хлопая ясными глазами. И чего Власов за полтора года добился своими настойчивыми предложениями дружбы с Гитлером? Того, что тот так и не решился поднимать Россию, Украину и Белоруссию на борьбу с большевиками. Хотя разумный Вермахт его умолял! И вместо десяти-двенадцати миллионов вооруженных славян против коммунистов за все время воевало не более двух миллионов русских. Среди которых было много белых эмигрантов и их потомков, да бывших советских граждан-туземцев из целой кучи национальных территорий, имевших к имперской и, особенно, большевистской России свои, вполне обоснованные, претензии.

И это были части, возникавшие, во-первых, по факту, делом доказавшие свою ненависть к большевизму, так, что их оставалось только принять в состав Вермахта, оформить приказом да присвоить данной части соответствующий номер. А иногда и дать красивое название. Скажем, русская дивизия ваффен-СС "Дружина" . Была такая. Во-вторых, согласные воевать под германским руководством, дававшие соответствующую присягу Германии, в форме Вермахта или с элементами ее. И в-третьих, никак не связанные с болтуном и теоретиком Власовым и его РОА. Которая, имея списочный состав в полмиллиона (в какой-то момент почти миллион) добровольцев, так никогда в схватку с Красной армией и не вступила! Андрей Андреич позаботился, чтобы Гитлер этой русской армии не доверял, а только шугался ее, и вооружить эту армию очень боялся. А Власов не унимался и все доказывал Гитлеру всю степень его заблуждений, укрепляя Гитлера в его праведной вере, что связываться со скифскими недочеловеками нельзя. Вон, действительно, украинцам поверил, так они теперь уже не столько против болшевиков воюют, сколько против Германии.

Казаки-добровольцы, желавшие поквитаться с Советами за расказачивание. Чтобы Гитлер разрешил формирование их частей, а были они весьма велики и многочисленны, немецкому командованию пришлось пойти на хитрость - подкупить (или заставить) нацистских расологов провести соответствующую экспертизу и уверить фюрера в том, что казаки вовсе не помесь тюрков со славянами, а потомки древних германцев - остготов. О, как! В дальнейшем по этой, "остготской", статье провели еще несколько арийских народов - чеченов, карачаевцев, черкесов, балкарцев и даже... крымских татар. Калмыков проводили по какой-то тибетской линии высшей расы. Всего набралось около 2 миллионов всяких.

Но вот Красная армия вломилась в Европу. А в тылу у Гитлера жируют полмиллиона русских расово неполноценных бездельников. И это в то время, когда в отчаянных схватках гибнут лучшие сыны Германии. И тогда, когда терять уже стало нечего, а вопрос с мобилизацией славянского населения на освобожденных от большевиков территориях отпал сам собой, Гитлер, наконец, решается пустить в дело РОА. Соглашается с доводами Власова, принимает его условия и создает Комитет освобождения народов России (КОНР), как прообраз правительства будущей независимой России и аналог правительства в изгнании. Германия подписывает с КОНР тот самый власовский союзнический договор, где даже оговаривается, что Россия соблюдает военный нейтралитет по отношению к Великобритании и США, и Германия с этим положением согласна. И в том же ноябре 1944 года Гитлер разрешает Власову приступить таки на территории Рейха к формированию боевых частей русских добровольцев.

Андрей Андреич и тут не подкачал, к вопросу подошел очень ответственно, работал на совесть и потому торопился медленно Зато очень тщательно. Сначала карандаши заточил до идеального состояния, по-немецки аккуратно, потом в окно посмотрел задумчиво. Долго смотрел, хорошо думал. К февралю 1945 он сформировал одну единственную дивизию сомнительного качества, посылать которую в бой было реально стремно. Вторую дивизию он начал формировать и вовсе в январе 1945 года, да так и не сформировал. Не успел. Не сложилось. Не судьба. А когда его поторапливали, то ответствовал, что теперь к отбору людей надо подходить очень внимательно. Потому что момент безнадежно упущен (ах, господа, для чего вы меня не слушали!) , и многие больше не верят в победу свободной России над большевиками. И потому могут переметнуться к красным в первом же бою. Поэтому надо просеивать людей через мелкое сито, внимательно заглядывая в глаза каждому. Мудрый провидец Андрей Андреич как в воду глядел! Единственное сражение, в котором приняла участие его РОА, вернее, ее первая, она же и единственная, дивизия, было освобождение Праги в первых числах мая 1945 года. Но там власовцы воевали против немцев! Гитлер тоже как в воду глядел.

Итак, что мы имеем в сухом остатке? Генерал Власов:

1. Перед войной долгие годы служил в разведке РККА, дослужился в ней до звания генерала. Это был очень матерый разведчик.

2. Перед пленением прошел очень достойный путь выдающегося полководца, не раз спасавшего положение.

3. Имел тысячу возможностей переметнуться к врагу, но не имел таких намерений, и в плен попал только в ходе боя.

4. Безнадежно сорвал планы германского командования по массовой мобилизации советского населения оккупированных территорий на борьбу с коммунизмом. Командование Вермахта, умолявшее Гитлера массово подключить народы СССР к войне против большевизма, оказалось бессильно против увесистых, от всего сердца приведенных, доводов генерала Власова о том, что верить славянам никак нельзя, "сколько волка ни корми...", и немцев они над собой терпеть, по-любому, не станут. Будут вторые бандеровцы.

5. Не допустил реальных боестолкновений между РОА и Красной армией. Зато довел дело до выступления РОА против Вермахта.

6. Заболтал в немецких штабах проблему русской междуусобицы, этой не прекращающейся в России гражданской войны, и лично в ней так и не принял никакого участия.

И кто же он после всего этого? "С благополучным возвращением, товарищ Маршал Советского Союза" . Звучит дико? Ну, вам виднее.
А только я помню заповедь "по делам их узнаете их" . И теперь моя очередь ненавидеть Власова, внесшего в спасение большевизма вклад куда больший, чем какой-нибудь тупорылый мясник Жуков. Если б немецкое командование реально подняло население оккупированных территорий на борьбу с этими уродами, то это оказалась бы не та лишняя хворостина, что ломает хребет верблюду, а весьма увесистая дубина народной войны. Ведь неизбежно возникла бы цепная реакция на пока еще не освобожденных от большевиков территориях и в рядах самой Красной армии. Перебегать бы стали. Ведь там, под большевиками, жили и служили точно такие же люди, давно утратившие всякие иллюзии по поводу красных. На романтические мечтания одураченных марксистами ширнармасс о счастливой новой жизни уже мало кто повелся бы, и в новом витке все той же Гражданской войны в России расклады были бы уже совершенно другие, чем на витке первом, в 1918-1922 гг..

Но Власов, хитрый мерзавец, эти планы спустил в унитаз. Один в поле воин. Один, который стоил многих красных маршалов вместе взятых. Полагаю, он там, в плену, не имея под рукой никаких фронтов, больше всех них внес вклад в "Великую Победу" . Однако, не уважать такого противника лично мне крайне сложно, помимо воли пробивает на восхищение. А сегодняшние "красные" ублюдки пусть его и дальше поносят, так даже смешнее получается.

И все это я взял не из собственной головы, а поведал вам результаты работы немецких исследователей данного вопроса. Важно, что немецких, в чьем распоряжении находятся подлинные документы, относящиеся ко времени пребывания Власова в плену. Как его собственные докладные записки, так и рапорты о нем его немецких кураторов. И вот из них-то и выходит такая картина маслом.

Плен и предательство генерала Власова один из самых обсуждаемых вопросов, касающихся Великой Отечественной войны. Причем далеко не всегда поступок одного из любимцев Сталина вызывает негативные оценки.

Неминуемый итог

В январе 1942 года в ходе Любанской наступательной операции войска 2-й ударной армии Волховского фронта успешно прорвали немецкую оборону. Однако не имея сил для дальнейшего наступления, они основательно увязли в немецком тылу, подвергаясь угрозе окружения.
Такое положение сохранялось до 20 апреля, когда командующим 2-й ударной армией, с сохранением должности заместителя командующего Волховским фронтом, был назначен генерал-лейтенант Андрей Власов. «Он получил войска, практически уже не способные сражаться, получил армию, которую надо было спасать, – пишет публицист Владимир Бешанов в книге «Ленинградская оборона».
Все дальнейшие попытки 2-й армии вырваться из германских тисков, а также 52-й и 59-й армий пробиться ей навстречу успеха не имели. Единственное что удалось нашим войскам, так это пробить узкую брешь в немецких редутах и спасти значительную часть 2-й ударной армии. 25 июня противник ликвидировал коридор и кольцо окружения плотно сомкнулось: в нем оставалось около 20 тысяч советских бойцов.

Военный писатель Олег Смыслов не сомневается, что основная вина в создавшемся положении лежит на штабе 2-й ударной армии, и конкретно на ее командующем генерале Власове, который растерялся и утратил возможность управлять не только войсками, но и своим штабом.
По распоряжению Ставки для эвакуации Власова был отправлен самолет, но тот ответил отказом. Почему командующий армией не захотел прибегнуть к помощи правительства, как это позднее сделал также прорывавшийся из окружения генерал Алексей Афанасьев? Наиболее очевидный ответ – Власов отказался кинуть на произвол судьбы собственных солдат. Но существует и другая версия, согласно которой Власов разгадал сталинскую хитрость: глава СССР якобы намеревался вывести неугодного военачальника в тыл, чтобы тут же предать суду.
Где находился Власов с 25 июня 1942 года в течение почти трех недель достоверно никто сказать не может. Но зато установлено, что 11 июля в поисках продовольствия генерал вместе со своей спутницей поваром Марией Вороновой отправился в деревню староверов Туховежи. Дом куда они зашли оказался жилищем местного старосты – он то и сдал гостей немецкой вспомогательной полиции.
По словам Вороновой, Власов настойчиво выдавал себя за учителя-беженца, и только на следующий день его опознали по фотографии в газете. По другой информации, когда полицейские вошли к запертым в сарае узникам, из темноты на немецком прозвучало: «Не стреляйте, я – генерал Власов!».

По соображениям честолюбия

Уже на первых допросах Власов показал свою готовность сотрудничать с немецким руководством, сообщая сведения о развертывании войск и давая характеристику советским военачальникам. Но, учитывая, что генерал долгое время не находился в курсе планов Генштаба, информация могла быть недостоверной. Спустя несколько недель, находясь в винницком лагере для пленных офицеров, он уже предлагает свои услуги в борьбе с советским режимом.
Что же побудило генерала, пользовавшегося благосклонностью самого Сталина, вступить на путь измены? Традиционная версия гласит, что генерал Власов испытывал неприязнь лично к Сталину и к созданной им диктатуре, а поэтому решил, что служение нацистам – это выбор из двух зол меньшего. Сторонники Власова, главным образом из числа послевоенной эмиграции, доказывали, что герой обороны Москвы стал на антисоветскую позицию еще до войны. К этому его якобы подтолкнули печальные итоги сталинской коллективизации, затронувшие его родную деревню.

Уже после войны сам Власов во время допросов признавался следователям МГБ, что он крайне тяжело отреагировал на чистки в рядах Красной армии, прошедшие в 1937-38 годах. Во многом этот факт и подтолкнул его к измене.
Редактор раздела «Общество» интернет-портала «Аргументы и факты» Андрей Сидорчик не склонен верить заявлениям Власова. Он считает, что истинную причину предательства генерала следует искать в его ненасытной любви к славе и карьерному росту. Попавший в плен Власов вряд ли мог рассчитывать на достойную карьеру и пожизненные почести у себя на родине, а поэтому единственным выходом для него было встать на сторону противника.
Похожие мысли высказывал писатель и журналист Илья Эренбург. Власов не Брут и не князь Курбский, пишет Эренбург, все гораздо проще: он рассчитывал выполнить порученное ему задание, принять поздравления Сталина, получить очередной орден и, в конечном итоге, возвыситься. Но вышло иначе. Попав в плен, он испугался – его карьера была окочена. Если победит Советский Союз, его в лучшем случае разжалуют. Значит, остается одно: принять предложение немцев и сделать все, чтобы победила Германия. Верх одержало честолюбие, – заключает журналист.

Волею судьбы

Существует информация, что несмотря на окружение 2-й ударной армии Сталин по-прежнему доверял Власову и еще до пленения генерала он был намерен дать ему важный участок фронта в районе Сталинграда. Именно по этой причине за Власовым и был прислан самолет. Возможно вернись Власов в советский тыл, все бы так и вышло. И не исключено, что талантливый военачальник мог бы заполучить лавры победителя, которые позднее отдавали Жукову и Рокоссовскому. Но судьбе было угодно распорядиться иначе.
Одним из немногих свидетельств, рассказывающих о пребывании Власова в плену, служат слова немецкого капитана Вильфрида Штрик-Штрикфельдта. Он по поручению начальника разведслужбы германского Генерального штаба полковника Рейнхарда Гелена искал среди советских военнопленных человека, который мог бы возглавить антисталинское движение. Примечательно, что Штрикфельдт был русским немцем, родом и Петербурга, служившим в императорской армии.
По словам капитана, беседы с Власовым носили чрезвычайно доверительный характер. Он задавал генералу вопросы, вроде таких: «Является ли борьба против Сталина делом не одних только немцев, но и делом, самих русских и прочих народов Советского Союза?». Власов серьезно задумался над этим, и после мучительных размышлений сделал выбор в пользу борьбы с большевизмом, – заявлял Штрикфельдт.

Если немецкий офицер и не сыграл ключевой роли в решении Власова, то во всяком случае подтолкнул его к такому выбору. Завышенная самооценка, болезненное самолюбие, стресс, растерянность советского генерала этому хорошо поспособствовали.
Важный факт, который позволяет предположить, что Власов отнюдь не был идейным борцом со сталинизмом. Во время процесса в 1946 году он даже не пытался защищать свои убеждения, хотя терять ему было нечего: он прекрасно понимал, что в любом случае его ждет расстрел. Напротив, Власов раскаивался в совершенном предательстве.

Сталинский агент

Последнее время стала популярна версия, что Власов на самом деле был стратегическим агентом Кремля, засланным в самое сердце Третьего рейха. Конченая цель этой акции – перехват руководства Восточными формированиями вермахта и СС.
К примеру, российский военный историк Виктор Филатов в книге «Сколько лиц было у генерала Власова?» пишет, что отправка Власова на Волховский фронт была частью спецоперации, спланированной Сталиным и советской разведкой. Со слов писателя, Сталин знал, что немцы готовятся формировать из миллионов советских военнопленных части для использования их на фронтах против Красной армии. Чтобы не пустить процесс на самотек на место руководителя этого «иностранного легиона» и был отправлен Власов.
В качестве подтверждения своей теории Филатов ссылается на весь последующий ход военных действий с участием РОА. Так, во время Берлинской операции Жуков наносил удар именно на том участке обороны, где располагалась 1-я дивизия РОА полковника Буняченко. Наступление началось 16 апреля 1945 года, а накануне 15 апреля власовцы, якобы по предварительной договоренности, оставили свои позиции.

Бывший советский разведчик Станислав Лекарев утверждает, что советское командование использовало власовские части и для противостояния союзникам. По его словам, Сталин понимал, что англо-американские войска могут пройти без сопротивления всю центральную и восточную Европу и блокировать Советскую армию в пределах границ СССР 1939-40 годов. Именно поэтому на Тегеранской конференции советский лидер настаивал, чтобы союзники высаживались не на юге Франции, а в Нормандии. Ведь значительную часть западного Атлантического вала обороняли восточные батальоны вермахта, находящиеся под контролем генерала Власова.
Сторонники официальной версии – предательства генерала Власова – имеют много вопросов к этой откровенно конспирологической теории. Главный из них, почему же тогда Сталин казнил своего ставленника? Самый популярный ответ: «Власова казнили чтобы не нарушать конспирацию».

14-го ноября исполняется очередная, 69-ая годовщина образования так называемого Комитета Освобождения народов России или КОНР, который возглавил печально известный генерал-предатель Андрей Андреевич Власов. Как известно, это был чисто нацистский проект, именовавшийся в оригинале Wlassow-action или «акция Власов». Сама акция была нацелена на раскол нашего народа в годы Великой Отечественной войны - немецкая пропаганда тогда утверждала, что КОНР является своего рода антибольшевистским российским правительством, которое вместе с немцами готово воевать с «кровавым режимом Сталина».

Мы уже писали о том, что «акция Власов» оказалась весьма результативной. Нет, не в годы Великой Отечественной, когда наш народ, сплотившись вокруг тогдашнего политического руководства, в своём абсолютном большинстве не поверил во власовские идеи, а в наше время, когда, увы, появилось немало желающих «пересмотреть», ревизовать советскую историю. Власов для них стал «героем антикоммунистического сопротивления». Не случайно эти люди сегодня нагородили вокруг этого предателя множество мифов и легенд.

Обратимся к некоторым из них на некоторые из них.

Миф первый. Генерал Власов пошёл служить к немцам в силу сложившихся идейных антисоветских убеждений

Одно время поклонники Власова — главным образом из числа послевоенной эмиграции — пытались доказать, что антисоветчиком генерал стал ещё чуть ли не до войны. При этом основные ссылки делались на разговоры самого Власова. Так, находясь уже в плену, он рассказывал капитану немецкой разведки Вильфриду Штрик-Шртикфельдту о том, как тяжело он переживал насильственную коллективизацию, прошедшую в его родном селе Ломакино Гагинского района Нижегородской губернии. Из воспоминаний Штрик-Штрикфельдта:

«Власов рассказывал мне, как он, ранее восторженный приверженец Советской власти, которой был обязан всей своей военной карьерой, видел теперь оборотную её сторону. Когда он, будучи уже офицером высокого ранга, приезжал в село, к своему отцу-колхознику, люди при нём молчали, не доверяя ему. Даже водка мало помогала. Он сильно страдал от этого. И молчание это говорило об обманутых надеждах, страхе и нужде».

Несколько позднее, уже возглавив антисоветское движение, Власов в ходе пропагандистского турне по оккупированной России на встрече сотрудникам коллаборационистской газеты «За родину!» (город Псков) фактически развил эту тему. Мол, с началом войны его былые думы против власти только укрепились, и его стали терзать сильные сомнения — а за правое ли дело он воюет? И якобы сам Сталин начал подозревать его в антисоветизме во время проведения боевых операций Волховского фронта, где генерал командовал 2-ой ударной армией. И пока генерал бился с немцами в волховских лесах, у него на квартире якобы прошёл обыск. За Власовым был прислан специальный самолёт. Но генерал разгадал сталинскую хитрость — вывести неугодного командующего в тыл, чтобы тут же арестовать. Поэтому Власов принял решение остаться в окружении... И хотя генерал прямо не признаётся, но намёк его здесь более чем очевиден — не стал выходить к своим, чтобы добровольно сдаться в плен с целью организации антибольшевистского движения...

А в 1946 году, на допросах в советском МГБ он признался следователю, что на него тяжёлое впечатление произвели репрессивные чистки в Красной Армии, имевшие место в 1937—1938 годы. Они-то во многом и подтолкнули его к последующему переходу к врагу...

Однако до сих по не удалось найти ни единого убедительного факта, который хоть в малейшей степени могли подтвердить эти власовские утверждения! Так, о реальном отношении односельчан к личности генерала в довоенное время мне лично поведала в 1998 году ещё жившая тогда в Ломакино родная племянница генерала Нина Карбаева:

«Мы все очень любили Андрея Андреевича. До войны он почти каждый год приезжал к нам в Ломакино. Помню, шёл он по селу такой высокий, широкоплечий... Хоть и в высших чинах был, а не чурался общаться с односельчанами. Каждый его приезд был событием для села. По вечерам выступал в клубе, рассказывал о том, что творится в мире...».

Словом, никакого отчуждения за «жестокую коллективизацию» к генералу не было. Наоборот, односельчане очень гордились своим высокопоставленным земляком, каждый его приезд в село был для них настоящим праздником.

Рассказ Нины Карбаевой косвенно подтверждается и свидетельствами, которые можно найти в уголовном деле, возбужденном в 1946 году Гагинским управление МГБ против мачехи генерала Прасковьи Власовой, как члена семьи изменника Родины. Никто из опрошенных свидетелей, жителей Ломакино, не словом не упомянул о каких-либо антисоветских убеждениях — ни у самого генерала, ни у кого-либо из его родственников.

Да что там говорить — вся известная биография Андрея Андреевича, вплоть до самой сдачи в плен, может служить настоящим образцом для любого «строителя коммунизма»!

Как верно заметил немец Штрик-Штрикфельдт, если для кого и была Советская власть родной матерью, так это именно для таких людей, как Власов. Выходец из самой простой крестьянской семьи, он после Октябрьской революции сделал весьма успешную военную карьеру — за двадцать лет пройдя путь от командира взвода до командующего армией. Всё это время он никак не сомневался в проводимой коммунистической партией политике. На различных партийных собраниях и мероприятиях красный командир неизменно клялся перед народом в верности делу Ленина — Сталина. Да и в своих анкетах он также уверенно писал: «Никаких политических колебаний не имел. Всегда твёрдо стоял на генеральной линии партии и за неё всегда боролся».

Надо сказать, что воевать Власов начал хорошо. В начале войны он успешно руководил обороной Киева, а под Москвой вверенная ему 20-я армия одной из первых перешла в контрнаступление, закончившееся разгромом ударной немецкой группировки. На Власова буквально посыпался целый шлейф наград и поощрений, включая сюда и внеочередное звание генерал-лейтенанта...

А потом случилась трагедия на реке Волхов. В начале 1942 года при попытке прорвать блокаду Ленинграда в наступление перешла 2-я ударная армия Волховского фронта. Армия поначалу успешно прорвала немецкую оборону, но затем увязла в тяжёлых боях. Немцы быстро пришли в себя и несколькими мощными ударами отсекли армию от главных сил фронта. Спасать армию Ставка отправила именно генерала Власова. Он получил не только пост командарма, но и должность заместителя командующего фронтом с самым широким кругом полномочий.

Однако к моменту прибытия Власова положение армии было уже безнадёжно — части оказались совершенно обескровленными и, по сути, разгромленными; боеприпасы, медикаменты и продовольствие находились на исходе. Было принято единственно правильное в таких условиях решение: отдельными группами, с боями прорываться обратно к своим.

В последних числах июня 1942 года Власов с небольшим отрядом штабных командиров ушёл на восток и... пропал без вести. Между тем его упорно искали. Сталин по-прежнему верил генералу и вовсе не считал его виновником в разгроме 2-й ударной армии (ведь катастрофа случилась ещё до его приезда на Волхов). По некоторым данным, Верховный даже хотел поручить Власову после его выхода из окружения важный участок фронта в районе Сталинграда. Генерала искали действовавшие в этом районе партизаны, фронтовые разведывательные группы, которые, неся тяжёлые потери, каждую ночь уходили на поиски во вражеские тылы. Наконец, с самолётов сбросили шесть поисковых оперативных групп сотрудников НКВД — почти все они погибли в боях с немцами, а поиски так и не дали результатов. И только в конце лета 42-го года наконец пришло известие, шокировавшее Сталина, — Власов захвачен немцами...

Очевидно, генерал — не смотря на его последующие рассказы — поначалу не собирался сдаваться врагу. Всё произошло случайно. Как свидетельствуют архивные документы органов госбезопасности, Власова и его походно-полевую жену, повариху Марию Воронову, захватили русские полицаи из деревни Туховежи, куда генерал, переодетый в гражданскую одежду, решил наведаться за едой. Так получилось, что они нарвались на старосту, который и выдал их немецким оккупантам.

А ведь если б не эта случайность со старостой, судьба генерала могла бы сложиться совсем по-иному! Он мог благополучно выйти из окружения и, как сталинский любимец, совершить на войне блестящую карьеру, вплоть до получения звания маршала Советского Союза. Смотришь, маршал Власов потом учил бы всех нас патриотизму на примере своих военных подвигов и достижений. Но, увы — жизнь толкнула его в немецкий плен и, в конечном счёте, на предательство…

Так когда же случилась сама измена, и что, собственно, подтолкнуло генерала на такой шаг?

Пожалуй, единственным свидетельством на сей счёт являются воспоминания уже упомянутого немецкого капитана Вильфрида Штрик-Штрикфельдта. Именно он в августе 1942 года привлёк Власова к работе на немцев в Винницком лагере для военнопленных генералов и офицеров Красной Армии. По словам Штрикфельдта, он по поручению своего непосредственного шефа, начальника разведслужбы германского Генерального Штаба «Иностранные армии – Восток» полковника Рейнхарда Гелена искал среди русских военнопленных личность, которая могла бы возглавить антисталинское движение русского народа, и Власов обратил на себя внимание немцев прежде всего своим высоким статусом, который он занимал у себя на Родине.

Начались долгие беседы, носившие чрезвычайно доверительный характер – ведь Штрикфельдт был не просто немец, а русский немец, родом из Санкт-Петербурга, во время Первой мировой войны служил в русской императорской армии, а после революции принял активное участие в белом движении. Капитан в своих мемуарах указывает, что поначалу ему удалось выявить критическое отношение Власова к Советской власти, а потом он стал задавать Власову вопросы такого характера — не является ли борьба против Сталина делом не одних только немцев, но и делом, прежде всего, самих русских и прочих народов Советского Союза? Власов якобы серьёзно задумался и через некоторое время, после серьёзных мучительных размышлений, сделал выбор в пользу борьбы с большевизмом.

Эти воспоминания красочно дополняет современный историк из Санкт-Петербурга Кирилл Александров, видный исследователь сегодняшнего ревизионистского сообщества. Надо сказать, что из всех ревизионистов именно Александров, на мой взгляд, является одним из самых компетентных в теме немецкой оккупации исследователем. А уж по проблемам власовского движения ему, пожалуй, сегодня равных нет — он изучил и обработал не один десяток соответствующих документов из архивов России, Германии и США. Вот только жаль, что объективные, взвешенные выводы из изученного ему сильно мешает сделать личный антисоветский настрой. Поэтому творчество Кирилла Михайловича, увы, фактически направлено на историческое оправдание генерала.

Так вот, словно дополняя Штрикфельда, в одной из своих работ он пишет, что, мол, антисталинские настроения витали среди всех обитателей лагеря, пленные офицеры и генералы на чём свет костерили своих начальников за бездарное начало войны, за проигранные сражения, за собственную горькую судьбу и т.д. Якобы многие приходили к выводу о порочности всей советской системы. Но вот переходить от слов к делу, мало кто решался. Александров подчёркивает, что один только Власов сумел принять «мужественное решение» (?!) и бросить громкий и прямой вызов Сталину:

«Власов не принуждался к сотрудничеству с противником путём насилия и угроз. Смерть ему не грозила, и в лагере для военнопленных у него существовала очевидная возможность свободно выбрать в плену ту модель поведения, которая в наибольшей степени соответствовала личным интересам. Инстинкт самосохранения требовал пассивного поведения, чтобы благополучно пережить плен и дождаться окончания войны. Но Власов повёл себя вопреки инстинкту»…

Да, что и говорить – герой, блин…

Однако обратим внимание на следующие обстоятельства. Вильфрид Штрик-Штрикфельдт писал свои мемуары спустя много лет после войны, когда в разгаре была уже война холодная. Это новое противостояние вновь сделало Власова одним из инструментов идеологического противоборства Запада и Советского Союза. О том как «акция Власов» оказалась востребованной американцами, подробно описал в своём исследовании «Третий рейх и русский вопрос» историк Сергей Дрожжин. По словам Дрожжина, инициатором «власовского возрождения» оказался Рейнхард Гелен, возглавивший после 1945 года БНД, разведслужбу Западной Германии. Он же и выступил заказчиком «воспоминаний о Власове» своего бывшего подчинённого Штрик-Штрикфельдта. Поэтому объективность таких мемуаров, а значит, и их историческая достоверность вызывают большие сомнения!

Что же касается оценок Александрова… Конечно, нельзя исключать того, что наши пленные офицеры в разговорах между собой ругали и своих начальников, и кремлёвских сидельцев. Вообще, известная доля критической оппозиционности, наверное, всегда была свойственна советско-российскому офицерскому корпусу. Я сам вырос в семье военного и с детства помню, как в частных разговорах, особенно во время застолья, товарищи офицеры могли и Брежнева как следует ругнуть, и непечатными словами разобрать поведение какого-нибудь вороватого генерала, и крепко припомнить какую-либо неудачную операцию в горах Афганистана, и как следует «перемыть кости» бездельникам-политработникам, коих насмешливо именовали между собой не иначе как «политрабочими»... Да и сегодня от офицеров в адрес высокого и очень высокого начальства можно услышать такое, что порой просто удивляешься, как наша страна ещё не докатилась до военного переворота! Так что можно представить, что и как обсуждали между собой офицеры, имевшие несчастье попасть в плен.

Но ведь это совсем не означает, что подобная критика должна обязательно толкнуть их на сторону иноземного врага, на измену воинской присяге! Ибо есть вещи, которые всегда, при любом политическом режиме были и остаются святыми для человека, носящего армейскую форму... И которые презрел генерал Власов!

Поэтому я думаю, что никаких особых душевных метаний, на которых настаивает Александров, он не испытывал. Просто опытный разведчик-пропагандист Штрик-Штрикфельдт смог просчитать эгоистичный характер Власова и умело сыграть на его слабостях. А слабости эти были очевидны – завышенная самооценка, болезненное самолюбие и сильный стресс после попадания в плен, с чем генерал явно не справился. Оно и понятно – карьера в Советском Союзе шла как по маслу, без каких-либо проблем и потрясений (его, в том числе, обошли стороной и жёсткие политические чистки в Красной Армии, которые периодически проводились на протяжении всех 30-ых годов). Он, можно сказать, гладко и ровно шёл от одной вершины к другой… и вдруг – плен, что в личном плане означало конец любым карьерным чаяниям и надеждам.

И Штрик-Штрикфельдт дал ему такую надежду – не просто восстать против прежних кремлёвских благодетелей, не просто вернуть себе генеральский статус, но и обрести перспективу стать во главе всей России. Тем более, никакого особого «мужества» для такого шага не требовалось – шёл 1942 год, немцы сильно теснили Красную Армию и рвались к Сталинграду, наши западные союзники тогда серьёзно засомневались в том, что мы выдержим эту войну, в стране нарастали чрезвычайно опасные панические настроения, о чём свидетельствовал крайне суровый сталинский приказ №227 («Ни шагу назад!»). Так что военное поражение Советского Союза для многих неустойчивых людей стало делом вполне очевидным. И Власов с умелой подачи немецкого капитана-разведчика просто поспешил запрыгнуть в вагон «грядущих победителей».

Говоря проще, генерала банально завербовали по всем правилам и законам, которые издавна известны разведслужбам всего мира…

Думаю, что лучше всего сложившуюся ситуацию обрисовал, как ни странно, историк-ревизионист Борис Соколов, который при всей своей нелюбви к Советской власти, был вынужден признать, что на предательство генерала толкнули весьма банальные причины, не имеющего к «антисоветской идейности» никакого отношения:

«… бывший командующий 2-ой ударной армии генерал-лейтенант Андрей Андреевич Власов стал противником Сталина не по убеждению, а силой обстоятельств, попав в июле 1942 года в германский плен. Шансов на продолжение карьеры в Красной Армии у него не осталось, это Власов отлично понимал. Пленных ведь Сталин не жаловал, и генералов том числе.

Даже в случае советской победы Андрей Андреевич, при самых благоприятных для себя обстоятельствах, мог рассчитывать на какую-нибудь незначительную должность, вроде начальника военной кафедры в каком-нибудь вузе. Такова была судьба тех вернувшихся из плена генералов, кому посчастливилось избежать ГУЛАГа или расстрела. Летом 1942 года казалось, что вермахт вот-вот одержит полную победу на востоке… Власов решил, что надо поставить на Гитлера, возглавить РОА, а после германской победы и всю Россию, пусть в урезанных границах и зависимую от рейха».

О полном отсутствии у генерала какого-либо идейного стержня ярко говорит и факт того, как грубо и бесцеремонно нацисты с ним обходились. В конце 1942 — начале 1943 года Власов совершил несколько пропагандистских поездок по оккупированным территориям, где рассказывал жившим там людям о массовом «русском освободительном движении», направленном против диктатуры Сталина, о грядущей антибольшевистской «Великой России, равного союзника Великой Германии» и ещё много разных красивых сказок противосоветского характера. Однажды все эти разговоры дошли до Гитлера, не намеревавшегося, как известно, ни под каким видом возрождать российское государство. И фюрер разразился страшным гневом!

Власову жёстко дали понять, что он нужен немцам лишь в качестве чисто пропагандистского инструмента, без каких-либо реальных обязательств со стороны рейха. И только! А чтобы генерал не испытывал никаких особых иллюзий, его фактически посадили под комфортный домашний арест на частной вилле в пригороде Берлина, где он со своим немногочисленным окружением прозябал до конца 1944 года. Презрение немцев к бывшему советскому военачальнику было таково, что на протяжении всего этого времени от его имени продолжали выпускаться разного рода листовки и прокламации, направленные на разложение наших войск. Но тексты большинства этих воззваний… даже не согласовывались с автором!

Казалось бы, после такого наглого обмана и унижения, как идейный вождь своего движения, он должен был глубоко оскорбиться и решительно выразить свой протест – наотрез отказаться от дальнейшего сотрудничества с врагом, попытаться бежать от немцев, потребовать перевода обратно в лагерь… Да мало ли имеется способов лишний раз подчеркнуть свою действительную, а не мнимую независимость! Но Власов предпочёл униженно смириться.

«Вот каков борец диктатуры Сталина, — с иронией пишет генерал-лейтенант юстиции А.Ф.Катусев, исследовавший власовское движение с юридической точки зрения. – Ему плюют в лицо, а он, утёршись, продолжает выслуживаться перед чужеземным диктатором, несущим его стране разруху и рабство».

Ситуация изменилась осенью 1944 года. Тогда, перед лицом угрозы полного военного разгрома вожди Третьего рейха стали хвататься на самые разные идеи и прожекты, призванные обеспечить спасение гитлеровского режима. Одним из таких прожектов и стала попытка полноценного создания «Русской Освободительной Армии» — РОА. Генерала Власова вызвал на переговоры глава СС Генрих Гиммлер, который ещё совсем недавно презрительно именовал Власова «славянской свиньёй». Без особого труда Власову удалось убедить впавшего в нервозное состояние шефа СС в том, что РОА способна повернуть войну вспять. Мол, как только на фронте появится власовская армия, как в неё тут же ринутся сотни тысяч перебежчиков из Красной Армии, «ненавидящих Сталина», а в самой России немедленно вспыхнет мощное антисоветское восстание.

И вот, 14 ноября 1944 года в оккупированной чешской Праге был принят специальный Манифест, провозгласивший создание «Комитета Освобождения Народов России» — КОНР. Ревизионисты частенько пишут о том, с каким восторгом якобы приняли сей Манифест русские люди, которые по самым причинам оказались на территории Третьего рейха. Однако это не так. Яркое тому свидетельство — личные впечатления власовца Леонида Самутина:

«Большевики отняли у народов право на национальную независимость, развитие и самобытность» — говорилось в Манифесте. Но у нас в батальонах РОА были и татары, и узбеки, и таджики, и белорусы, и представители кавказских народов. Они все прекрасно знали, что именно при советской власти они получили и свою письменность, и свои газеты, литературу, возможность развивать своё собственное, национальное искусство. Единственное, что у них было «отнято» — это засилие местных религий, байств, ханов и кулаков. Эти «национальные формы развития» действительно были прикрыты советской властью, но призывы к их реставрации поднимут ли массы этих народов на борьбу с советской властью? Сомнительно... В позитивной части программы, объявленной в Манифесте, бросалось отсутствие чего-либо нового, по сравнению с програмными положениями большевизма. В Манифесте перечислялись одно за другим все права, которыми и без того владели все граждане Советского Союза...

... Что мы наделали, безумцы? Во имя чего, во имя какой цели изменили Родине, своим соотечественникам, пошли служить врагам своей страны и своего народа. Что мы могли предложить ему взамен того, что он имел и что мы все имели вместе с ним? Вечерами в своей комнате я доставал свои бумаги и раз за разом перечитывал тот документ, единственный програмный документ, который смогло родить наше «движение», пресловутый Манифест Комитета, возглавляемого Власовым. Пустота, бессмысленность и демагогическая трепотня этой бумаги, прокламирующей все эти «действительные» свободы, открывалась всё с большей и беспощадной ясностью... Сколько раз за эти четыре года приходилось рисковать жизнью, становиться на самый край пропасти — всё оказалось во имя лжи, неправды, прямой и примитивной измены».

То, что Самутин был далеко не одинок в столь критических мыслях, сама за себя говорит и вся оставшаяся эпопея власовского движения. Сразу после принятия Манифеста КОНР, под эгидой командования вооружённых сил Германии, приступил к формированию подразделений РОА. Однако удалось сформировать лишь одну полнокровную дивизию, которая, выступив в марте 1945 года на фронт, не только не сумела поднять Красную Армию против Сталина, но и быстро оказалась деморализованой неудачными атаками советского плацдарма в районе реки Одер.

После этого власовцы решили больше не воевать «против сталинского ига». Они самовольно оставили свой участок фронта и ринулись на запад, навстречу наступавшим западным союзникам, надеясь найти у них политическое убежище. По пути умудрились ввязаться в драку с немцами, у которых возникли проблемы в Чехословакии: почувствовав приближение краха Третьего рейха, восстали чехи. Власовцы решили помочь восставшим. Сложно сказать зачем — то ли им вздумалось поквитаться с фрицами за былые унижения, то ли просто выслужиться перед союзниками, представ перед ними в образе «бойцов антинацистского сопротивления»... Во всяком случае, в районе Праги между власовцами и их бывшими немецкими хозяевами закипели ожесточённые бои, которые, впрочем, быстро завершились после того, как стало известно о приближении советских войск — обе стороны конфликта поспешили убраться подальше на запад.

Немцы были буквально в шоке от таких вывертов сподвижников Власова! Я, конечно, никоим образом не восхищаюсь таким человеком, каковым был фанатичный гитлеровец, глава бельгийских нацистов и генерал войск СС Леон Дегрель. Но не могу не согласиться с оценкой Власова, данной Дегрелем уже после войны:

«В нём было слишком много от предателя. Разве можно так быстро менять свою идеологию, да еще находясь в плену? ...И моё недоверие к Власову подтвердилось, когда он предал Гитлера в случае с Прагой. Предатель не может изменить своей природы».

Оказавшись в зоне американских войск, власовская «армия», можно сказать, разбежалась куда глаза глядят — от выдачи Советскому Союзу каждый спасался в меру своих сил и возможностей. Но верхушке движения не повезло, практически вся она, включая самого Власова была без всякого сожаления передана американцами командованию Красной Армии. Любопытно, что после ареста, при обыске, у бывшего советского генерала изъяли, помимо всевозможных немецких документов, ещё и... книжку командного состава РККА и коммунистический партийный билет. Зачем так тщательно хранил свои советские бумажные регалии «убеждённый антикоммунист» Власов, как он ими собирался воспользоваться, так и осталось загадкой...

И ещё об одном «идейном» мифе, связанном с именем Власова. Ревизионисты любят твердить о том, что якобы власовское движение было целиком и полностью инициировано вовсе не нацистами, а германскими военными, многие из которых якобы были даже убеждёнными антифашистами. Мол, такими «оппозиционерами» были капитан Штрик-Штрикфельдт, его начальник Гелен и ещё ряд других офицеров вермахта. Согласно этой версии, все они с самого начала войны резко выступали против чудовищной оккупационной политики, проводимой нацистами, и даже ратовали за создание на занятой вермахтом территории самостоятельного русского государства, в противовес сталинскому режиму. Вместе с Власовым им якобы пришлось вести серьёзную – чуть ли не вопреки самому Гитлеру (?!) — борьбу за полноценное признание «русского освободительного движения» со стороны официального Берлина.

Что на это можно сказать? Да, создателями Власова-политика действительно были немецкие военные, это потом его прибрали к своим рукам эсэсовцы во главе с Гиммлером. Но вот были ли эти люди настоящими друзьями России, пусть даже и антибольшевистской? Сомнительно. Всем этим «друзьям» довольно точную характеристику, на мой взгляд, дал бывший советский и российский дипломат Юлий Квицинский в своей книге «Власов – путь предательства»:

«Штрик-Шрикфельдт был из тех типичных прибалтийских немцев, которые люто ненавидели большевиков и были убеждены в том, что любят Россию. Правда, любили они не Россию, как она есть, а Россию своей мечты — сильно уменьшенную в объёме, намного более слабую, приспособленную для вывоза сырья и нефти в Германию, зависящую от импорта немецкой продукции и научного интеллекта, не мешающую господству Германии в Европе... Их нередко страстные рассуждения о желании дружбы с Россией в качестве предисловия всегда имели массу оговорок о необходимости коренного изменения роли Российской империи, или Советского Союза, в современном мире...

«Борьба с большевизмом» была лишь удобным предлогом требовать от России то же самое, что требовала от неё кайзеровская Германия. Они всей душой одобряли то, что делал Гитлер. Не одобряли они лишь того, как он это делал».

В общем, цель у этих «друзей России» и Гитлера была одна — завоевание жизненного пространства на востоке. Вот только Гитлер делал это с солдатской прямотой, зверски обращаясь с завоёванными народами, а немецкие военные предлагали более хитрый план — не лишать совсем русских своей государственности, но чтобы эта государственность целиком и полностью находилась под контролем Германии.

Мало того, через «альтернативное» Сталину правительство «немецкие друзья России» намеревались победоносно завершить свой поход на Восток, развязав в нашей стране гражданскую войну. В ноябре 1943 года командир 203-го отдела Абвера капитан Райхард — тоже надо полагать «друг России» — настрочил своему начальству целую докладную записку, которая так и называлась «О необходимости превращения восточного похода в гражданскую войну». Райнхард предлагал немедленно создать на оккупированной территории антибольшевисткое русское правительство, с которым Германия заключила бы мир:

«Этот мир лишит русский народ любого основания продолжать войну против немецкого народа, ложно изображаемую как «Отечественную». Мир с Германией придаст правительству, которое сможет его заключить, такую же популярность, какая в 1917 году позволила немногим большевикам привлечь на свою сторону массы, когда они заключили обещанный мир... Из числа сотрудников специальных команд и подразделений должны быть отобраны и подготовлены способные пропагандисты, которые должны забрасываться на неоккупированную территорию. Существует возможность за непродолжительное время усилить беспорядки и усталость от войны, объединить и активизировать сохранившееся с прежним времён силы сопротивления против Сталина и развязать в конце концов гражданскую войну, которая означала бы решающий поворот в восточном походе».

Спрашивается, а для нашего народа какая была разница, как его собираются покорить и унизить — через прямые кровавые акции СС или через нацеленную на гражданскую войну «мягкую» оккупационную политику покровителей Власова из вермахта? Как верно подчеркнул Квицинский, хрен редьки не слаще.

Надо сказать, что господа ревизионисты очень не любят книгу Юлия Квицинского. Они постоянно указывают на то, что её, мол, нельзя серьёзным историческим исследованием. Ведь эта книга является, прежде всего, не документальным, а в большей степени литературным произведением, хотя в нём действуют реальные исторические персонажи и описаны реальные события.

Да, это так. Но надо помнить, что писал своё произведение Квицинский на основе многих подлинных документов. И к таким документам, на мой взгляд, вполне может быть причислена докладная записка некоего Хильгера, бывшего советника германского посольства в Москве, датированная датирована августом 1942 года. Она была составлена на основе беседы Хильгера с рядом пленных русских офицеров в Винницком лагере для военнопленных. Среди этих пленных был и Власов, который, будучи уже завербованный Штрикфельдтом, принялся доказывать немецкому дипломату необходимость создания «независимого русского центра», который де станет разлагать Красную Армию и готовить свержение Сталина, чтобы на обломках Советского Союза создать новое русское государство, союзное Германии.

Знаете, что ответил Власову и одному его приспешнику дипломат-интеллигент Хильгер, который по всем ревизионистским признакам являлся «тайным противникам Гитлера»? Цитирую документ дословно:

«Я ясно сказал советским офицерам, что не разделяю их убеждений. Россия в течение ста лет является постоянной угрозой Германии, вне зависимости от того, было ли это при царском или при большевистском режиме. Германия вовсе не заинтересована в возрождении русского государства на великорусской базе». (выделено мной - В.А. ).

По мнению этого «друга и антифашиста», Прибалтика, Украина и даже Кавказ должны войти в состав рейха... Думается, что Квицинский при желании — если бы писал не художественную прозу, а историческую монографию — привёл бы ещё немало соответствующих примеров людоедских планов по отношению к нашей стране, как со стороны откровенных нацистов, так и мнимых «немецких антифашистов».

Кроме того, надо помнить, что покойный ныне Юлий Александрович являлся профессиональным дипломатом и, по мнению многих его бывших коллег, крупным специалистом по целому ряду европейских стран, в том числе и Германии. Он тщательно изучал германскую элиту, её традиционные взгляды на Россию и на весь сопредельный мир. И не только на официальных приёмах или в краткосрочных рабочих командировках, а можно сказать изнутри, годами общаясь с немецкими профессорами, политиками, дипломатами, военными. Поэтому он прекрасно знал, о чём писал.

Во всяком случае, Квицинскому в этом плане никто из наших ревизионистов серьёзно оппонировать не может...

Миф второй. Власова судили и повесили незаконно

Как и первый миф о «власовской идейности», эта байка также первоначально родилась в годы холодной войны, в среде второй русской эмиграции, а сегодня всячески афишируется ревизионистами. Эмигранты друг другу рассказывали, что захваченным НКВД сподвижникам Власова от имени Сталина обещали сохранить жизнь, если они отрекутся от своих убеждений. Некоторые колебались, но большинство во главе с Власовым якобы твёрдо стояли на своём, громко заявив о том, что де изменниками они не являются и что на предстоящем суде громко заявят о своей ненависти к советскому режиму.

Как пишет эмигрантский историк Екатерина Андреева, Власова якобы предупредили о том, что если он не признает своей вины, то будет «зверски замучен». Андреева приписывает Власову следующий ответ: «Я знаю и мне страшно. Но ещё страшнее оклеветать себя. А муки наши даром не пропадут. Придёт время, и народ добрым словом нас помянет...». Да, не дать, не взять, а прямо таки последние слова идущих на свою Голгофу первых христиан!

Якобы по этим причинам суд над Власовым и его товарищами был закрытым и скорым — власть испугалась их возможных публичных высказываний против Сталина на открытом судебном заседании...

Разумеется, это всё легенды, не имеющие ничего общего с действительностью. Тем не менее, в наше время Кирилл Александров попытался их реанимировать, придав им «научную основу». Прежде всего, он указывает на то, что в переходе Власова на сторону немцев нет ничего... противозаконного?! Мол, государственная измена большевистскому режиму и не измена вовсе, так как сам режим пришёл власти незаконным путём:

«Строго говоря, ни РСФСР, ни СССР государствами не были, а, по определению доктора исторических наук А.Б.Зубова, представляли из себя «внезаконные властные структуры, типологически сходные с разбойничьими бандами». Тот же историк, не затрагивая никоим образом сущностной акцент власовского движения, задаётся справедливым вопросом в принципе: «Можно ли ставить в вину измену такому государству?» Здесь же стоит упомянуть и о фиктивности УК РСФСР 1926 г., на основании статей которого якобы «судили» власовцев. Кодекс был принят органами узурпаторской власти, возникшей в результате вооружённого мятежа в октябре 1917 г. и, тем самым, имел неправовое, беззаконное происхождение. Не может быть признано правомерным уголовное наказание, применённое на основании беззаконного уголовного кодекса».

«Новаторский» подход, не правда ли? Не нравится Александрову Советская власть, поэтому она исторически «нелегитимна», и измена ей вовсе не является изменой...

Вообще, юридическая легитимность той или иной власти в истории вопрос весьма и весьма относительный. Как я уже говорил, любую историческую ситуацию можно довести до полного абсурда и доказать, что, к примеру, восшествие на престол династии Романовых в самом начале 17-го века носило весьма сомнительный характер, что это было вовсе не волеизъявление всего народа через Поместный Собор, а лишь результат нечистоплотных интриг боярской знати. И тому есть очень серьёзные свидетельства — специалисты подтвердят. Или возьмём приход на Русь Рюриковичей, за которым скорее всего стояло отнюдь не добровольное призвание варягов на княжеский трон со стороны новгородских русичей (как о том повествуют летописи), а банальный захват славянских земель кучкой викингов-авантюристов (в Европе того времени такие случаи были сплошь и рядом).

Поэтому, при желании, под сомнение можно поставить всю непростую тысячелетнюю историю российской власти!

Историк, как мне кажется, должен считаться с фактическим положением дел того или иного времени, с реальной обстановкой изучаемого периода (даже если она тебе не нравится по каким-либо причинам), иначе это будет уже не наука, а псевдонаучная фантастика. А реальность середины 20-го века была такова — историческая Россия существовала под названием Советского Союза, и она в это самое время подверглась, наверное, самому страшному со времён Батыя и Смуты иноземному нашествию. И священной обязанностью любого россиянина, независимо от его политически убеждений, было пойти и встать на защиту Родины. Поэтому любой перешедший на сторону врага автоматически становился обычным изменником, чтобы он не твердил потом в своё оправдание. Тем более, когда речь идёт о высокопоставленном генерале, который, к тому же, был обязан Советской власти всей своей успешной карьерой... Но для ревизионистов, как мы уже убедились, понятие воинского долга является пустым звуком, если этот долг касается присяги советскому государству.

Поэтому развивая свою мысль о «незаконности» сталинского режима, Кирилл Александров постепенно переходит к мифу о «зверских пытках», которые якобы применялись к власовцам:

«У нас нет прямых доказательств применения пыток по отношению к подследственным... Однако целый ряд косвенных указаний на возможное применение физических истязаний к отдельным подследственным лучших традициях сталинской юстиции в материалах следствия есть фраза Абакумова (руководитель военной контрразведки СМЕРШ, его ведомство вело оперативно-следственную разработку Власова и его приближённых — В.А. ) в письме на имя Сталина, Берия и Молотова о том, что на некоторые вопросы Власов «пока отвечает» отрицательно, зафиксированные в протоколе допроса Буняченко (командир Первой дивизии РОА — В.А. ) требования следователя «говорить правду», огромные несоответствия между врем енными рамками допросов и объёмом протоколов и т.д.».

Ещё Александров указывает на то, что ряд следователей СМЕРШ, которые вели дело власовцев, были позднее, уже в 50-ых годах, уволены из органов именно за необоснованное применение пыток...

Что на это можно сказать... Никаких прямых и убедительных доказательств своему предположению Александров не приводит. Мало того, у меня складывается ощущение, что Кирилл Михайлович, в силу своих личных идейных убеждений, не раздумывая, просто на автомате повторяет сказочки о «пыточных зверствах», кои в глазах ревизионистов, правозащитников и прочих либеральных десталинизаторов, являются обязательным атрибутом сталинской эпохи. Эти убеждения, судя по всему, они подчерпнули в основном из исторических сплетен перестроечных времён, да из такого «надёжного источника», как фильм Никиты Михалкова «Утомлённые солнцем», где киношные энкаведешники, едва арестовав комдива Котова, тут же увлечённо принимаются его обрабатывать своими кулаками, словно боксёрскую грушу. Ибо никаких иных, более серьёзных подтверждений «пыточного следствия» во времена Сталина наши ревизионисты привести не могут!

До наших дней дошли рассказы самих власовцев, правда, хотя и не таких важных как сам генерал и его окружение. К примеру, уже упоминавшийся Леонид Самутин очень подробно описал эпопею своего ареста в 1946 году и что потом с ним произошло.

Сам он, будучи лейтенантом Красной Армии, в начале войны попал в плен, после чего добровольно пошёл на службу к немцам. Во власовской РОА дослужился до чина поручика, занимался вопросами пропаганды. Конец войны застал его в Дании, откуда пришлось бежать в Швецию. В 1946 году шведские власти передали Самутина англичанам, а те, в составе группе таких же изменников, — уже советской стороне, в особый отдел 5-ой ударной армии, стоявшей на севере Германии.

Вот что вспоминал Самутин:

«Мы все ждали «пыточного следствия», не сомневались, что нас будут избивать не только следователи, но и специально обученные и натренированные дюжие молодцы с засученными рукавами. Но опять «не угадали»: не было ни пыток, ни дюжих молодцев с волосатыми руками. Из пятерых моих товарищей ни один не возвращался из кабинета следователя избитыми и растерзанными, никого ни разу не втащили в камеру надзиратели в бессознательном состоянии, как ожидали мы, начитавшись за эти годы на страницах немецких пропагандистских материалов рассказов о следствии в советских тюрьмах».

Самутин очень боялся, что на следствии всплывёт факт его пребывания в составе крупного немецкого карательного подразделения — так называемой 1-ой Русской национальной бригады СС «Дружина», зверствовавшей на территории Белоруссии (в этой бригаде Самутин служил до вступления во власовскую армию). Правда, он непосредственно не участвовал в карательных акциях, но резонно опасался, что само членство в «Дружине» может добавить в его дело дополнительные обвинения. Однако следователя, капитан Галицкого, больше интересовала служба у Власова:

«Он повёл своё следствие в формах, вполне приемлемых. Я стал давать свои показания... Галицкий умело поворачивал мои признания в сторону, нужную ему и отягчавшую моё положение. Но делал он это в форме, которая тем не менее не вызывала у меня чувство ущемлённой справедливости, так как всё-таки ведь я был действительно преступник, что уж там говорить. Но беседовал капитан со мной на человеческом языке, стараясь добираться только до фактической сути событий, не пытался давать фактам и действиям собственной эмоциональной оценки. Иногда, желая, очевидно, дать мне, да и себе возможность отдохнуть, Галицкий заводил и разговоры общего характера. Во время одного я спросил, почему не слышу от него никаких ругательных и оскорбительных оценок моего поведения во время войны, моей измены и службы у немцев. Он ответил:

— Это не входит в круг моих обязанностей. Моё дело — добыть от вас сведения фактического характера, максимально точные и подтверждённые. А как я сам отношусь ко всему вашему поведению — это моё личное дело, к следствию не касающееся. Конечно, вы понимаете, одобрять ваше поведение и восхищаться им у меня оснований нет, но, повторяю, это к следствию не относится».

Спустя четыре месяца, Самутина судил военный трибунал 5-ой армии. После вынесения приговора прокурор откровенно сказал осуждённому следующее:

«- Считайте, что вам повезло, Самутин. Вы получили 10 лет, отсидите их и ещё вернётесь к нормальной гражданской жизни. Если захотите, конечно. Попали бы вы к нам в прошлом, 45-ом году, мы бы вас расстреляли. Часто потом приходили на память те слова. Ведь вернулся я к нормальной гражданской жизни...».

Уж если не истязали рядовых власовцев, то чего тогда говорить об их начальниках, которых явно пальцем никто не тронул! Мне кажется, ни Абакумову, ни самому Сталину этого и не требовалось. Наверное, им самим было интересно узнать, что эти люди сами скажут в своё оправдание, какие именно обстоятельства могли их толкнуть на путь предательства. И когда Сталин ознакомился с полученными весьма подробными показаниями, ему стало просто противно! Ибо по большому счёту главным мотивом этих изменников стали довольно мелкие шкурные интересы — один обиделся за имевшие когда-то место притеснения со стороны НКВД; второй просто струсил на поле боя и, боясь понести за это ответственность, перебежал к немцам; третий разуверился в Победу после поражений в первые месяцы войны; четвёртый желал любой ценой выйти из немецкого концлагеря…

И эти людишки, чья «идейность» вращалась прежде всего вокруг собственного «я», пытались с помощью иностранных захватчиков бросить вызов всей советской стране?!

Кстати, брезгливость власовцы вызывали не только у Сталина, но и у белых эмигрантов. Так, видный мыслитель русского зарубежья, журналист и писатель Иван Лукьянович Солоневич лично общался в Берлине со многими деятелями власовского движения. Его приговор был беспощаден:

«В советских вариантах ОГПУ я сидел восемь раз. В немецких два раза. Мне приходилось разговаривать с чекистами и коммунистами, с нацистами и гестаповцами — когда между нами не было ничего, кроме бутылки водки, а иногда и нескольких. На своём веку я видел всякие вещи. Ничего более отвратительного чем «головка» власовской армии я до сих пор не видал».

Это точно – нет ничего поганее и отвратительнее вчерашних советских номенклатурщиков, перекрасившихся в другой цвет (я сам на таких вдоволь насмотрелся после развала Советского Союза, порой просто плеваться хотелось при виде того, как бывшие партийные идеологи вдруг разом стали «убеждёнными демократами»). А власовская верхушка была именно номенклатурной – бывший генерал-лейтенант Власов, бывший партийный журналист из «Известий» Зыков, бывший генерал-майор Малышкин, бывший первый секретарь райкома партии из Москвы Жиленков и т.д. Эта верхушка вобрала в себе самые худшие номенклатурные черты – не взирая ни на что оставаться на начальственном верху, у кормушки власти, даже ценой предательства Родины. Как писал Солоневич, этим деятелям было всё равно «чи Сталин, чи Гитлер, главное быть при портфеле». Данный жизненный принцип и был их подлинной, настоящей идеей…

Я не знаю, почему Сталиным было принято окончательное решение судить изменников скорым и закрытым судом, хотя поначалу предполагалось, что судебный процесс над власовцами станет открытым. Как уже говорилось, ревизионисты пытаются убедить нас, что руководство СССР якобы испугалось, что на процессе генерал и его сотоварищи начнут высказывать свои «антисталинские идеи. Мол, после этого Сталин так и не решился делать процесс публичным.

Сомнительные утверждения, и вот почему. Материалы предварительного следствия ярко показали всю никчёмность власовской идеи, что подтверждалось весьма активными показаниями самих подследственных. И я не думаю, что на суде они бы решились «петь» другие песни. Наоборот, они наверняка бы ещё более посыпали свою голову пеплом, стараясь хоть как-то вымолить себе жизнь (что, в общем-то, подтвердили материалы закрытого суда, состоявшегося 30-31 июля 1946 года).

Если бы у власти были опасения «неправильного» поведения власовцев, то с ними, наверняка, поступили точно так же, как когда-то большевики проделали с попавшим к ним в руки белым генералом Евгением Карловичем Миллером. Этот генерал, возглавлявший в эмиграции «Русский Общевоинский Союз», в 1937 году был тайно похищен в Париже агентами НКВД и вывезен в Советский Союз. Предполагалось, что генерала судят открытым судом, где он громко выразит своё покаяние в «преступлениях против Советской власти» и призовёт эмиграцию к отказу от борьбы с красной Москвой. Но ничего из этого не вышло. Судя по всему, Миллер наотрез отказался сотрудничать с большевиками, и тем более выступать на открытом процессе. Понятно, что ни о каком открытом суде после этого не могло и быть речи. Старого генерала, так и не отказавшегося от своих монархических убеждений, тихо умертвили где-то в лубянских подвалах. Были уничтожены даже протоколы его допросов – до наших дней дошла лишь короткая справка о содержании Миллера в тюрьме, да несколько его прошений на имя наркома Николая Ежова с просьбами сугубо личного характера. И всё! Видимо, белый генерал наговорил следователям такое, что власти не решились оставлять эти явно резкие антисоветские высказывания потомкам.

Сравните — как это резко контрастирует с поведением окружения Власова, которее чрезвычайно быстро стало давать признательные показания обо всех своих преступлениях. И эти следственные материалы до наших дней дошли, что называется, целиком и полностью! Так что никаких предпосылок для неожиданного поведения власовцев на открытом суде не было никаких…

Думаю, что Сталина к закрытости процесса толкнули совсем иные мотивы. Страна ещё не отошла от потрясений минувшей войны. Ещё не зажили многие раны, в том числе и сугубо психологического характера. Вся страна напоминала одного, сильно усталого человека, вернувшегося с тяжкого сражения. Тот, кто был на войне, подтвердит мои слова — такому человеку поскорее хочется быстрее окунуться в мирную, спокойную жизнь, и хотя бы на время вычеркнуть из памяти все свои военные невзгоды. Это потом можно будет проанализировать случившееся, понять, что, собственно, произошло и как удалось выжить на войне. Но это будет потом, а пока вся сущность человеческого организма требовала нормального забвения, вплоть до полного душевного выздоровления.

Вот и здесь у воевавшего и победившего государства во главе угла стояли вопросы восстановления разрушенного хозяйства, налаживания мирной жизни, ликвидации голода, холода, детской беспризорности, повальной нищеты. И в этот самый момент показывать едва отошедшим от страшного военного лихолетья людям далеко не самую красивую страницу войны, демонстрировать предателей и изменников, занимавших не самое последнее место в советской политической системе… В общем, открытый процесс мог оставить в душах наших людей далеко не самый лучший осадок и даже породить определённые подозрения по отношению ко всем властьимущим – ого, сколько высокопоставленных сволочей оказалось во время войны! А может, не все ещё выявлены? И куда смотрели кремлёвские начальники, когда до войны двигали будущих изменников на большие и важные должности?

Видимо, чтобы лишний раз не будоражить общество и не порождать к власти подозрительно-враждебных настроений в сложный восстановительный период, когда снова требовалась жёсткая консолидация всех без исключения советских людей, и было принято окончательное решение судить Власова и его приспешников в закрытом порядке. Тем более, особо доказывать их вину проблем не было — все они на протяжении войны уже были заочно осуждены за измену Родине и приговорены к смертной казни, процесс только закреплял уже вынесенные приговоры военного времени. Что и было сделано летом 1946 года…

… Но иногда я думаю — а может Сталин, вынося вердикт о закрытости суда, всё-таки был не прав? Может, как раз требовался именно открытый процесс, чтобы весь мир увидел ничтожность и предательскую убогость власовской идеи, и это тема была бы закрыта раз и навсегда? И тогда исчезла бы всякая почва для мифологии генерала Власова? Вопрос...

Миф Третий. Небывалая массовость власовского движения

Это очень любимый «конёк» ревизионистской историографии. Переделыватели нашей истории целые страницы посвящают рассуждениям об «огромном количестве» советских людей, пошедших на службу к гитлеровцам. Называют цифры то ли в миллион человек, то ли в полтора, согласившихся одеть вражескую военную форму. Мол, та-а-акого никогда не было в российской истории! И виноваты в этом, конечно, исключительно «бесчеловечная Советская власть» и «людоед Сталин», которые де были настолько ненавистны населению СССР, что советские люди прямо таки массами ринулись записываться во всевозможные «добровольческие» подразделения, набираемые фашистскими оккупантами...

Что на это можно сказать?

Тема коллаборационизма в годы Второй мировой войны является сложной не только для России. Ведь с немецкими захватчиками сотрудничало множество бельгийцев, поляков, голландцев, французов и представителей прочих европейских стран, завоёванных нацистами. В Югославии, например, вообще кипела настоящая гражданская война всех со всеми. Одни только сербы тогда разделились на четников-монархистов, воевавших под знаменем бежавшего в Лондон короля, красных партизан, дравшихся под командованием коммуниста Иосипа Тито и фашистов-коллаборантов, поклявшихся в верности Гитлеру! Резали они друг друга без всякой пощады и с такой жестокостью, что приводили в ужас даже немецких военных.

А французы, которые вроде бы до сих пор считаются нашими союниками по войне, умудрились сформировать для немцев целую дивизию СС, где, по некоторым данным, служило гораздо больше людей, чем во всём Движении Сопротивления генерала Де Голля! И что, это сталинские репрессии подвергли французов на столь массовое сотрудничество с врагом? Или советская коллективизация?

Мне кажется, что сложившаяся ситуация была связана с необычностью характера Второй мировой войны. То была не просто схватка между отдельными государствами, а настоящее смертельное противостояние враждующих друг с другом идеологий — нацизма, коммунизма и либеральной демократии. Во всяком случае, Гитлер изо всех сил старался придать войне именно такой характер. И как видно, действовал он в этом плане отнюдь не безуспешно...

Что же касается нашей страны, то сотрудничество с врагом, увы, имет в России свои давние традиции. Вспомним времена татарского ига, и кто водил врагов на Русь. Не русские ли князья, которые таким вот гнусным образом решали свои властные амбиции? А эпопея князя Курбского? А многочисленные изменники, которые якшались с иностранными интервентами во времена Смуты начала 17-го века или во времена гражданской войны уже в веке 20-ом?

Стоит признать, что в страшные и в переломные моменты русской истории наш народ проявлял не такое крепкое единство, какое нам, наверное, хотелось бы видеть. И на то, очевидно, были свои объективные предпосылки и исторические причины. Не исключением в этом плане стали и суровые годы Великой Отечественной войны.

Основной причиной перехода к врагу стали, безусловно, тяжкие условия немецкого плена. О бесчеловечном содержании наших военнопленных написаны сотни книг. Лично меня более всего потрясли опять-таки воспоминания Леонида Самутина, в которых он описал своё пребывание в лагере для пленным советских командиров возле польского местечка Сувалки. Просто волосом дыбом становятся, когда читаешь о том, как люди были вынуждены зимой спать на снегу, как они десятками умирали от голода и побоев надзирателей, как среди пленных процветало самое настоящее людоедство...

Сегодня среди ревизионистов модна теория о том, что якобы немцы не могли создать пленным нормальные условия существования по причине слишком большого числа захваченных советских солдат в начальный период войны. Мол, в Германии не рассчитывали на такое количество пленных, отсюда и такое «вынужденное» (!) зверское обращение. Ещё говорят о «вине» советского руководства, которое якобы не подписало Гаагскую и Женевскую международные конвенции об обращении с военнопленными — это, мол, (чуть ли не «законно»?!) развязало руки палачей из СС в деле уничтожения наших солдат.

Смею утверждать, что все эти доводы — полная ложь, которую наши горе-«исследователи» повторяют вслед за гитлеровскими генералами: те, в свою очередь, в своих послевоенных мемуарах таким образом пытались оправдаться за свершённые ими военные преступления. На самом деле, Советский Союз официально подтвердил признание обеих конвенций — Гаагской в 1941-ом году, а Женевской ещё в 1931-ом. И со своей стороны строго соблюдал эти соглашения по отношению к пленным немцам. А вот нацистам было глубоко наплевать на международное право, особо когда дело касалось обращения с «русскими варварами».

Поэтому вся ответственность за преступления против наших пленных целиком и полностью лежит на человеконенавистнической политике руководства Германии и её военной верхушки. Это руководство, кстати, 8-го сентября 1941 года издало специальное секретное «Распоряжение об обращении с советскими военнопленными», где были такие слова:

«Большевизм является смертельным врагом национал-социалистической Германии. Впервые перед германским солдатом стоит противник, обученный не только в военном, но и в политическом смысле, в духе разрушающего большевизма... Поэтому большевистский солдат потерял всякое право претендовать на обращение с ним, как с честным солдатом, в соответствии с Женевской конвенцией.

Поэтому вполне соответствует точке зрения и достоинству германских вооружённых сил, чтобы каждый немецкий солдат проводил бы резкую грань между собой и советским военнопленным... Самым строгим образом следует избегать всякого сочувствия, а тем более поддержки... Неповиновение, активное и пассивное сопротивление должны быть немедленно и полностью устранены с помощью оружия (штык, приклад и огнестрельное оружие... По совершающим побег военнопленным следует стрелять немедленно, без предупредительного оклика. Не следует производить предупредительных выстрелов...

Командирам следует организовать из подходящих для этой цели советских военнопленных лагерную полицию, как в лагерях военнопленных, так и в большинстве рабочих команд, с задачей поддержания порядка и дисциплины. Для успешного выполнения своих задач лагерная полиция внутри проволочной ограды должна быть вооружена палками, кнутами и т.п. ...».

Из этого документа прямо следует, что гитлеровцы, уничтожая и унижая наших пленных, действовали вполне сознательно и целенаправленно. Одной из преследуемых ими целей как раз являлась вербовка шпионской агентуры и «добровольцев» во власовкие формирования

«В целях расширения агентурной работы, — говорил на допросе захваченный в 1945 году руководитель диверсионного отдела Абвера Эрвин Штольц, — я предложил Канарису идею: развернуть вербовочную деятельность среди военнопленных Красной Армии. Выдвигая такое предложение, я обосновывал его тем, что военнослужащие Красной Армии морально подавлены успехами германских войск и фактом своего пленения и что среди военнопленных найдутся лица, враждебные Советской власти. После этого и было дано указание провести вербовку агентуры в лагерях военнопленных».

Был разработан и начал осуществляться комбинированный план по обработки советских солдат, составной частью которого стало создание нечеловеческих условий существования. Понятно, что не далеко он все выдерживали такой прессинг и «ломались», идя на измену Родине и воинской присяги. Вот характерное свидетельство полковника немецкой армии фон Рентельна, бывшего коменданта одного из лагерей для наших пленых:

«Военнопленные содержались в чрезвычайно тяжёлых условиях. Люди поголовно были завшивлены, свирепствовал сыпной тиф, питание было исключительно плохим. Все пленные в обязательном порядке выводились на работы. Советские военнопленные были обречены на уничтожение. Я приказал начальнику лагеря построить пленных и объявил им перед строем, что если они хотят сохранить себе жизнь, то могут поступать на службу в немецкую армию. Я заявил военнопленным, что в случае согласия их будут хорошо кормить, снабжать обмундированием, а после войны они получат земельные наделы на своей родине. Согласие на «добровольную» службу в немецкой армии дал 21 человек»...

Однако тяжкие условия плена стали отнюдь не единственной причиной перехода к врагу. По поводу проблемы сотрудничества с немецкими оккупантами, в частности, представителей русской интеллигенции, автору пришлось как-то общаться с известным специалистом по данной тематике, преподавателем Государственного университета имени Ярослава Мудрого (город Великий Новгород), профессором Борисом Николаевичем Ковалёвым. Вот какими мыслями он со мной поделился:

«Тема сотрудничества наших граждан с немцами не так проста, как она рисовалась в советские годы, когда предмет изучения Великой Отечественной войны носил больше пропагандистский, чем научный характер. Лично я вижу три главные причины такого рода соглашательства.

Во-первых, это шок от первых месяцев войны. Вспомним, о чём перед войной вещала советская пропаганда — хотя бы по фильму «Если завтра война!». Там говорилось, что воевать мы будем только на чужой территории, и врага разгромим очень быстро — малой кровью могучим ударом.

А что произошло в реальности, летом 1941 года? Разгромленными оказались мы, а немцы продвигались по нашей земле буквально семимильными шагами. И у определённой категории людей возникло чувство растерянности. Чувство, что власть неуклонно и окончательно меняется. А эти люди привыкли обслуживать власть, каждый на своём месте и неважно какую. Без этого они просто не представляли своё будущее, поскольку привыкли занимать особое, привилегированное положение в обществе.

Во-вторых, свою негативную роль, конечно же, сыграл и тоталитарный советский режим, с жёсткой партийной идеологией, с подавлением любого инакомыслия. А у русской интеллигенции, как известно, такое положение дел всегда вызывало протест. Этим людям казалось, что «цивилизованная Европа» обязательно вот-вот придёт на помощь. И вторжение Гитлера многие наши интеллигенты восприняли как оказание такой помощи. Тем более, что немцы в своих пропагандистских листовках писали — они идут «в крестовый поход» против ига большевизма, за освобождение всех европейских народов, в том числе и русского. Здесь надо помнить, что в России, ещё с дореволюционных времён сложилось глубокое уважение к Германии — у нас любили её культуру, качество её продукции, трудолюбие немецкого народа.

В-третьих, среди интеллигентов было немало обиженных Советской властью. Кстати, как раз на такую категорию и делали свою основную ставку немцы. Например, у нас в Великом Новгороде после начала оккупации при приёме в создававшуюся полицию немцы требовали от кандидатов доказательства «страданий от Советской власти». Речь шла о справках об освобождении из «лагерей НКВД» и иных документов, подтверждающих статус жертвы сталинский репрессий...».

Да, идейная антисоветская составляющая у некоторых коллаборационистов конечно же была. Но отнюдь не у всех изменников. Скажу даже больше, идейные антисоветчики, по всей видимости, во всей коллаборационистской массе составляли абсолютное меньшинство. Большинство же на сотрудничество с врагом толкали вынужденные жизненные обстоятельства. Во время работы над книгой «По следу Вервольфа» мне довелось подробно познакомиться с рядом уголовных дел, возбужденных против власовцев уже после войны на территории Горьковской области. И знаете, ни в одном из них я не нашёл каких-либо признаков твёрдой антикоммунистический идейности подследственных.

Так, власовский пропагандист Александр Баталов, арестованный в 1948 году, показал на допросе в МГБ, что в начале войны он был осуждён военным трибуналом за самовольное оставление своей воинской части в подмосковной Балашихе: этот бывший уголовник был страшным циником и не собирался за кого-либо проливать свою «драгоценную» кровь. Отбывать наказание его отправили на фронт. Но поскольку воевать он не хотел, то тут же перебежал к немцам, которые завербовали в пропагандисты для антисоветской обработки наших пленных. А когда немцы стали терпеть поражения, то Баталов бежал и от них, переодевшись в форму красноармейца...

Примерно такой же путь прошёл дезертир Красной Армии Александр Поляков, пытавшийся в 1941 году укрыться от войны в своей родной деревне. За проявленную трусость он также был осуждён отправкой на фронт в штрафное подразделение. Под Ржевом добровольно сдался в плен. Затем была служба в карательном батальоне «Березина» и работа в качестве гестаповского осведомителя в лагере для советских военнопленных, расположенного в Австрии. А уже откуда его с самыми лучшими характеристиками немцы направили на службу во власовскую разведку. В 1946 году Полякова задержали сотрудники СМЕРШ. На допросах он клятвенно уверял следователей, что никогда ничего не имел против Советской власти. Просто так «жизнь сложилась»...

А бывший старший сержант Красной Армии Иван Галушин, ставший у немцев власовским лейтенантом, после ареста в 1947 году честно и прямо признался чекистам, что просто не выдержал жестоких условий немецкого плена. А когда согласился на немецкую вербовку и поступил на службу к Власову, то быстро понял свою ошибку. Но, увы, ничего поделать уже не мог — уйти обратно к своим мешал страх наказания за измену Родине...

Никакой особой «идейности» у изменников Родины не припоминал и ветеран Горьковского Управления КГБ, полковник Владимир Фёдорович Котов, который многие годы после войны разыскивал и сажал на скамью подсудимых самых разных военных преступников — его воспоминания я широко использовал при написании «Вервольфа». На памяти Котов был только один-единственный случай, когда в его руки попался вроде бы «идейный» враг.

Было это сразу после войны, когда Котов, демобилизовавшись из рядов Советской Армии, рядовым стажёром только начинал свою чекистскую службу в далёком Приморье. Он работал тогда в спецпоселениях, где проживали наши бывшие военнопленные, проходившие фильтрационную проверку. Один раз ему приходилось разбирать дело некоего Михаила, который утверждал, что находясь в плену был вынужден пристроиться в качестве обычного «хиви», в хозяйственный взвод 581-го батальона германской армии — мол, только работал при кухне, колол дрова, носил воду, стирал бельё немцам и ничего более.

Но к тому времени чекистам стало известно, что за вывеской 581-го батальона вермахта скрывался особое полицейское подразделение, проводившее беспощадные карательные акции против мирного советского населения. И когда Михаила буквально «припёрли к стенке» этими и другими выявленными фактами, тот сразу изменился. Вместо вроде бы забитого, недалёкого и испуганного бывшего военнопленного перед чекистами вдруг предстала совсем иная личность. Весь её внешний вид буквально излучал ненависть! Михаил бросил оперативникам: «Да, я был унтер-офицером, командиром взвода в этом батальоне и принимал участие во всех карательных акциях. Я ненавижу вас и очень жалею, что в своё время мало вас уничтожил, красная сволочь!».

Впрочем, такие «смельчаки» были скорее исключением, чем правилом...

Очень ярко ситуацию с «идейной твёрдостью» власовцами характеризует обстоятельства пленения самого генерала Власова. Захватила его в мае 1945 года небольшая группа наших разведчиков во главе с капитаном Якушевым из 25-го танкового корпуса вблизи немецкого замка Шлиссельбург. Власов находился в зоне пребывания американских войск, которые дали молчаливое согласие советским представителям на пленение генерала-изменника. Однако генерала сопровождал серьёзный конвой, состоящий из его охраны и членов власовского штаба. Как они могли повести себя в ситуации задержания Власова, было неизвестно.

Но арест прошёл, как говорится, без сучка и задоринки! Американцы молча наблюдали со стороны, как советские разведчики остановили колонну автомашин, в которой передвигались власовцы, а потом... Непосредственно на генерала разведчикам указал командир 1-го батальона 1-ой дивизии РОА майор Кульчинский, решивший тем самым заслужить прощение со стороны Советской власти. И когда капитан Якушев велел Власову выйти из машины, то никто не бросился к нему на помощь. А «верный» адьютант генерала, капитан РОА Ростислав Антонов, ловко воспользовался возникшим замешательством, резко развернул своё авто и быстренько на нём смылся куда подальше. Только его и видели!

Идти на смерть за «любимого» генерала или хотя бы просто отбить его у чекистов никто из власовского окружения не захотел. Оно и не удивительно — «власовская идея» фактически умерла ещё задолго до ареста и казни самого генерала-предателя...

Вадим Андрюхин, главный редактор