Русско турецкая война 1828 1829 гг итоги. Русско-турецкие войны – кратко

План
Введение
1 Статистика войны
2 Предыстория и причина
3 Военные действия в 1828 году
3.1 На Балканах
3.2 В Закавказье

4 Военные действия в 1829 году
4.1 На европейском театре
4.2 В Азии

5 Наиболее яркие эпизоды войны
6 Герои войны
7 Итоги войны
Список литературы
Русско-турецкая война (1828-1829)

Введение

Русско-турецкая война 1828-1829 годов - военный конфликт между Российской и Османской империей, начавшийся в апреле 1828 года вследствие того, что Порта после Наваринского сражения (октябрь 1827 года) в нарушение Аккерманской конвенции закрыла пролив Босфор.

В более широком контексте, эта война стала следствием борьбы между великими державами, вызванной греческой войной за независимость (1821-1830) от Османской империи. В ходе войны русские войска совершили ряд походов в Болгарию, на Кавказ и на северо-восток Анатолии, после чего Порта запросила мира.

1. Статистика войны

2. Предыстория и причина

Грекам Пелопоннеса, восставшим против оттоманского господства весной 1821 года, помогали Франция и Англия; Россия при Александре I занимала позицию невмешательства, но была в союзе с первыми по договорённостям Аахенского конгресса (см. также Священный союз ).

С воцарением Николая I позиция Петербурга по греческому вопросу стала меняться; но между бывшими союзниками начались распри по поводу раздела владений Османской империи; воспользовавшись этим, Порта объявила себя свободной от договорённостей с Россией и выдворила русских подданных из своих владений. Порта приглашала Персию продолжать войну с Россией и запретила русским судам вход в Босфор.

Султан Махмуд II старался придать войне религиозный характер; желая стать во главе войска на защиту ислама, он перенес свою столицу в Адрианополь и приказал укрепить дунайские крепости. Ввиду таких действий Порты император Николай I 14 (26) апреля 1828 года объявил войну Порте и приказал своим войскам, стоявшим до тех пор в Бессарабии, вступить в оттоманские владения.

3. Военные действия в 1828 году

3.1. На Балканах

Россия располагала 95-тысячной Дунайской армией под командованием П. Х. Витгенштейна и 25-тысячным Отдельным Кавказским корпусом под командованием генерала И. Ф. Паскевича.

Им противостояли турецкие армии общей численностью до 200 тыс. чел. (150 тыс. на Дунае и 50 тыс. на Кавказе); из флота сохранились только 10 судов, стоявших в Босфоре.

Перед Дунайской армией была поставлена задача занять Молдову, Валахию и Добруджу, а также овладеть Шумлой и Варной.

Базисом действий Витгенштейна избрана была Бессарабия; княжества же (сильно истощённые турецким хозяйничаньем и засухой 1827 года) полагалось занять лишь для восстановления в них порядка и защиты от неприятельского вторжения, а также для охраны правого крыла армии на случай вмешательства Австрии. Витгенштейн, переправясь через Нижний Дунай, должен был двинуться на Варну и Шумлу, перейти Балканы и наступать к Константинополю; особый отряд должен был произвести десант у Анапы и по овладении ею присоединиться к главным силам.

25 апреля 6-й пехотный корпус вступил в княжества, и авангард его под начальством генерала Фёдора Гейсмара направился в Малую Валахию; 1 мая 7-й пехотный корпус обложил крепость Браилов; 3-й пехотный корпус должен был переправиться через Дунай между Измаилом и Рени, у деревни Сатуново, но устройство гати чрез затопленную водой низину потребовало около месяца времени, в течение которого турки укрепили правый берег против места переправы, расположив на своей позиции до 10 тыс. войск.

27 мая утром началась в присутствии государя переправа русских войск на судах и лодках. Несмотря на жестокий огонь, они достигли правого берега, и когда передовые турецкие окопы были взяты, то из остальных неприятель бежал. 30 мая сдалась крепость Исакча. Отделив отряды для обложения Мачина, Гирсова и Тульчи, главные силы 3-го корпуса 6 июня дошли до Карасу, авангард же их под начальством генерала Фёдора Ридигера обложил Кюстенджи.

Осада Браилова быстро подвигалась вперёд, и начальник осадных войск, великий князь Михаил Павлович, спеша покончить с этим делом, дабы 7-й корпус мог присоединиться к 3-му, решился 3 июня штурмовать крепость; штурм был отбит, но когда через 3 дня после того последовала сдача Мачина, то комендант Браилова, видя себя отрезанным и лишившись надежды на помощь, тоже сдался (7 июня).

Одновременно состоялась и морская экспедиция к Анапе. У Карасу 3-й корпус простоял целых 17 дней, так как за выделением гарнизонов в занятые крепости, а также других отрядов, в нём оставалось не более 20 тысяч. Только с присоединением некоторых частей 7-го корпуса и с прибытием 4-го резервн. кавалерийского корпуса главные силы армии достигли бы 60 тыс.; но и этого не признавали достаточным для решительных действий, и в начале июня приказано было выступить из Малороссии на Дунай 2-му пех. корпусу (около 30 тыс.); кроме того, уже находились на пути к театру войны гвардейские полки (до 25 тыс.).

После падения Браилова 7-й корпус направлен был на соединение с 3-м; генералу Роту с двумя пехотными и одной конной бригадами приказано обложить Силистрию, а генералу Бороздину с шестью пехотными и четырьмя конными полками - охранять Валахию. Ещё до выполнения всех этих распоряжений 3-й корпус двинулся на Базарджик, у которого, по полученным сведениям, собирались значительные турецкие силы.

Между 24 и 26 июня Базарджик был занят, после чего выдвинуты два авангарда: Ридигера - к Козлудже и генерал-адмирала графа Павла Сухтелена - к Варне, к которой направлен тоже отряд генерал-лейтенанта Александра Ушакова из Тульчи. В первых числах июля к 3-му корпусу присоединился 7-й; но и соединённые силы их не превышали 40 тыс.; на содействие флота, стоявшего у Анапы, ещё нельзя было рассчитывать; осадные парки частью находились у названной крепости, частью тянулись от Браилова.

Между тем гарнизоны Шумлы и Варны постепенно усиливались; авангард Ридигера был постоянно тревожим турками, старавшимися прервать его сообщения с главными силами. Соображаясь с положением дел, Витгенштейн решил ограничиться относительно Варны одним наблюдением (для чего назначен отряд Ушакова), с главными же силами двинуться к Шумле, постараться выманить сераскира из укрепленного лагеря и, разбив его, обратиться к осаде Варны.

8 июля главные силы подошли к Шумле и обложили её с восточной стороны, сильно укрепившись в своих позициях, дабы прервать возможность сообщений с Варной. Решительные действия против Шумлы положено было отложить до прибытия гвардии. Однако главные силы наши вскоре сами очутились как бы в блокаде, так как в тылу их и на флангах неприятель развил партизанские действия, сильно затруднявшие прибытие транспортов и фуражировку. Между тем отряд Ушакова тоже не мог держаться против превосходного в силах гарнизона Варны и отступил к Дервенткиою.

В половине июля прибыл из-под Анапы к Коварне русский флот и, высадив находившиеся на судах войска, направился к Варне, против которой и остановился. Начальник десантных войск князь Александр Меншиков, присоединив к себе отряд Ушакова, 22 июля тоже подошёл к названной крепости, обложил её с севера, а 6 августа начал осадные работы. Отряд генерала Рота, стоявший у Силистрии, не мог ничего предпринять по недостаточности сил и неимению осадной артиллерии. Под Шумлой дела тоже не подвигались, и хотя предпринятые 14 и 25 августа атаки турок были отражены, но это не повело ни к каким результатам. Граф Витгенштейн хотел уже отступить к Ени-Базару, однако император Николай I, находившийся при армии, воспротивился этому.

Вообще, к концу августа обстоятельства на европейском театре войны сложились для русских весьма неблагоприятно: осада Варны по слабости у ней наших сил не обещала успеха; в войсках, стоявших под Шумлой, свирепствовали болезни, а лошади масами падали от бескормицы; между тем дерзость турецких партизанов все увеличивалась.

В это же время, по прибытии в Шумлу новых подкреплений, турки напали на г. Праводы, занятый отрядом генерал-адмирала Бенкендорфа, однако, были отбиты. Генерал Логгин Рот едва удерживал свои позиции у Силистрии, гарнизон которой тоже получил подкрепления. Ген. Корнилов, наблюдавший за Журжей, должен был отбиваться от нападений оттуда и из Рущука, где силы противника тоже возросли. Слабый отряд генерала Гейсмара (ок. 6 тыс.) хотя держался на своей позиции между Калафатом и Крайовой, но не мог препятствовать турецким партиям вторгаться в северо-западную часть Малой Валахии.

Неприятель, сосредоточив более 25 тысяч у Виддина и Калафата, усилил гарнизоны Рахова и Никополя. Таким образом, турки везде имели перевес в силах, но, к счастью, не воспользовались этим. Между тем, в половине августа к Нижнему Дунаю начал подходить гвардейский корпус, а за ним следовал 2-й пехотный. Последнему было приказано сменить у Силистрии отряд Рота, который затем притянут под Шумлу; гвардия же направлена к Варне. Для выручки этой крепости прибыл от реки Камчик 30 тыс. турецкий корпус Омера-Врионе. Последовало несколько безрезультатных атак с той и другой стороны, а когда 29 сентября Варна сдалась, то Омер стал поспешно отступать, преследуемый отрядом принца Евгения Вюртембергского, и направился к Айдосу, куда ещё ранее отошли войска визиря.

Между тем гр. Витгенштейн продолжал стоять под Шумлой; войск у него, за выделением подкреплений к Варне и в другие отряды, оставалось всего около 15 тыс.; но в 20-х числах сент. к нему подошёл 6-й корпус. Силистрия продолжала держаться, так как 2-й корпус, не имея осадной артиллерии, не мог приступать к решительным действиям.

Тем временем турки продолжали угрожать Малой Валахии; но блистательная победа, одержанная Гейсмаром у села Боелешти, положила предел их попыткам. После падения Варны конечной целью кампании 1828 года поставлено было покорение Силистрии, и к ней направлен 3-й корпус. Прочие находившиеся под Шумлой войска должны были расположиться на зимовку в занятой части страны; гвардия же возвращалась в Россию. Однако и предприятие против Силистрии по оказавшемуся недостатку снарядов в осадной артиллерии не осуществилось, и крепость подверглась лишь 2-дневному бомбардированию.

По отступлении русских войск от Шумлы визирь задумал опять овладеть Варной и 8 ноября двинулся к Праводам, но, встретив отпор занимавшего город отряда, вернулся в Шумлу. В январе 1829 года сильный турецкий отряд произвел набег в тыл расположения 6 корпуса, овладел Козлуджей и атаковал Базарджик, но там потерпел неудачу; а вслед за тем русские войска выгнали неприятеля из Козлуджи; в том же месяце взята была крепость Турно. Остальная часть зимы прошла спокойно.

3.2. В Закавказье

Отдельный Кавказский корпус начал действия несколько позже; ему было указано вторгнуться в пределы Азиатской Турции.

В Азиатской Турции в 1828 году дела шли успешно для России: 23 июня взят был Карс, а после временной приостановки военных действий вследствие появления чумы Паскевич 23 июля покорил крепость Ахалкалаки, а в начале августа подступил к Ахалциху, который сдался 16 числа того же месяца. Затем крепости Ацхур и Ардаган сдались без сопротивления. В то же время отдельные русские отряды взяли Поти и Баязет.

4. Военные действия в 1829 году

В течение зимы обе стороны деятельно готовились к возобновлению военных действий. К концу апреля 1829 года Порта успела довести свои силы на европейском театре войны до 150 тысяч и, кроме того, могла рассчитывать на 40-тысячное албанское ополчение, собранное скутарийским пашей Мустафой. Этим силам русские могли противопоставить не более 100 тысяч. В Азии турки имели до 100 тысяч войска против 20 тысяч Паскевича. Только русский черноморский флот (около 60 судов разного ранга) имел решительное превосходство над турецким; да в Архипелаге крейсировала ещё эскадра графа Гейдена (35 судов).

4.1. На европейском театре

Назначенный на место Витгенштейна главнокомандующим, граф Дибич деятельно принялся за пополнение армии и за устройство её хозяйственной части. Задавшись целью перейти Балканы, он для обеспечения войск довольствием по ту сторону гор обратился к содействию флота и просил адмирала Грейга овладеть какой-либо гаванью, удобной для доставки припасов. Выбор пал на Сизополь, который по взятии его был занят 3-тысячным русским гарнизоном. Предпринятая турками в конце марта попытка снова овладеть этим городом не имела успеха, а затем они ограничились блокадой его с сухого пути. Что касается османского флота, то он в начале мая вышел из Босфора, однако, держался ближе к своим берегам; при этом два русских военных судна были нечаянно им окружены; из них одно (36-пушечный фрегат «Рафаил») сдалось, а другое, бриг «Меркурий» под начальством Казарского, успело отбиться от преследовавших его неприятельских кораблей и уйти.

В конце мая эскадры Грейга и Гейдена приступили к блокаде проливов и прервали всякие подвозы морем к Константинополю. Между тем Дибич для обеспечения своего тыла перед движением за Балканы решил прежде всего овладеть Силистрией; но позднее наступление весны задержало его, так что только в конце апреля он мог переправить за Дунай потребные для того силы. 7 мая начались осадные работы, а 9 перешли на правый берег новые войска, доведшие силы осадного корпуса до 30 тыс.

Около этого же времени и визирь Решид-паша открыл наступательные действия с целью возвратить Варну; однако после упорных дел с войсками ген. Рота у Ески-Арнаутлара и Правод турки опять отошли к Шумле. В половине мая визирь с главными своими силами опять двинулся к Варне. Получив о том известие, Дибич, оставив одну часть своих войск у Силистрии, с другой направился в тыл визирю. Этот маневр привёл к разгрому (30 мая) оттоманской армии у деревни Кулевчи.

Хотя после столь решительной победы можно было рассчитывать на овладение Шумлой, однако, предпочтено было ограничиться лишь наблюдением за ней. Между тем осада Силистрии шла успешно, и 18 июня крепость эта сдалась. Вслед за тем 3-й корпус направлен был к Шумле, остальные русские войска, предназначенные для забалканского похода, начали скрытно стягиваться к Девно и Праводам.

Тем временем визирь, убежденный, что Дибич будет осаждать Шумлу, собирал туда войска откуда лишь было возможно - даже из балканских проходов и из прибрежных пунктов на Чёрном море. Русская армия, между тем, наступала к Камчику и после ряда боев как на этой реке, так и при дальнейшем движении в горах 6-й и 7-й корпуса, около половины июля, перешли Балканский хребет, овладев попутно двумя крепостями, Мисеврия и Ахиоло, и важной гаванью Бургас.

Успех этот, однако, омрачался сильным развитием болезней, от которых войска заметно таяли. Визирь узнал, наконец, куда направились главные силы русской армии и выслал подкрепление действовавшим против них пашам Абдурахману и Юсуфу; но уже было поздно: русские неудержимо шли вперёд; 13 июля занят был ими город Айдос, 14 Карнабат, а 31 Дибич атаковал сосредоточенный у города Сливно 20 тыс. турецкий корпус, разбил его и прервал сообщение Шумлы с Адрианополем.

Хотя у главнокомандующего оставалось теперь под рукой не более 25 тыс., но ввиду дружественного расположения местного населения и полной деморализации турецких войск он решился двинуться к Адрианополю, рассчитывая одним своим появлением во второй столице Оттоманской империи принудить султана к миру.

После усиленных переходов русская армия 7 августа подошла к Адрианополю, и неожиданность её прибытия так смутила начальника тамошнего гарнизона, что он предложил сдаться. На другой день часть русских войск была введена в город, где найдены большие запасы оружия и прочего.

Занятие Адрианополя и Эрзерума, тесная блокада проливов и внутренние неурядицы в Турции поколебали, наконец, упорство султана; в главную квартиру Дибича явились уполномоченные для переговоров о мире. Однако переговоры эти турками преднамеренно затягивались в расчёте на помощь Англии и Австрии; а между тем армия русская все более и более таяла, и опасность грозила ей со всех сторон. Затруднительность положения ещё возросла, когда скутарийский паша Мустафа, до тех пор уклонявшийся от участия в военных действиях, теперь повел на театр войны 40-тысячное албанское войско.

В половине августа он занял Софию и выдвинул авангард к Филиппополю. Дибич, однако, не смутился затруднительностью своего положения: он объявил турецким уполномоченным, что на получение окончательных инструкций даёт им срок до 1 сентября, а если после того мир не будет заключён, то военные действия с нашей стороны возобновятся. Для подкрепления этих требований несколько отрядов направлено к Константинополю и установлена была связь между ними и эскадрами Грейга и Гейдена.

Генерал-адъютанту Киселёву, командовавшему русскими войсками в княжествах, послано приказание: оставив часть своих сил для охранения Валахии, с остальными перейти Дунай и двинуться против Мустафы. Наступление русских отрядов к Константинополю возымело своё действие: встревоженный султан упросил прусского посланника отправиться в качестве посредника к Дибичу. Доводы его, поддержанные письмами других послов, побудили главнокомандующего остановить движение войск к турецкой столице. Затем уполномоченные Порты изъявили согласие на все предложенные им условия, и 2 сентября подписан был Адрианопольский мир.

Несмотря на то, Мустафа скутарийский продолжал своё наступление, и в начале сентября авангард его подошёл к Хаскиою, а оттуда двинулся к Демотике. Навстречу ему был послан 7-й корпус. Тем временем генерал-адъютант Киселёв, переправившись через Дунай у Рахова, пошёл к Габрову для действий во фланг албанцам, а отряд Гейсмара направлен через Орханиэ, чтобы угрожать тылу их. Разбив боковой отряд албанцев, Гейсмар в половине сентября занял Софию, а Мустафа, узнав о том, вернулся в Филиппополь. Здесь он оставался часть зимы, но после совершенного опустошения города и его окрестностей вернулся в Албанию. Отряды Киселева и Гейсмара уже в конце сентября отошли к Враце, а в начале ноября последние войска русской главной армии выступили из Адрианополя.

4.2. В Азии

На азиатском театре войны кампания 1829 года открылась при тяжёлой обстановке: жители занятых областей были ежеминутно готовы к мятежу; уже в конце февраля сильный турецкий корпус обложил Ахалцих, а трапезунтский паша с восьмитысячным отрядом двинулся в Гурию для содействия вспыхнувшему там восстанию. Высланные Паскевичем отряды успели, однако, прогнать турок от Ахалциха и из Гурии.

Но в середине мая неприятель предпринял наступательные действия в более обширных размерах: эрзерумский сераскир Гаджи-Салех, собрав до 70 тыс., решил идти на Карс; трапезунтский паша с 30 тыс. должен был снова вторгнуться в Гурию, а ванский паша - взять Баязет. Паскевич, уведомленный об этом, решился предупредить противника. Собрав около 18 тыс. при 70 орудиях, он перешёл через Саганлугский горный хребет, 19 и 20 июня одержал победы над войсками Гакки-паши и Гаджи Салеха при урочищах Каинлы и Миллидют, а затем подступил к Эрзеруму, который сдался 27 июня. В то же время ванский паша после 2-дневных отчаянных приступов на Баязет был отбит, отступил, и полчища его рассеялись. Действия трапезунтского паши тоже были неудачны; русские войска уже находились на пути к Трапезунту и овладели крепостью Байбурт.

5. Наиболее яркие эпизоды войны

· Подвиг брига «Меркурий»

· Переход задунайских казаков на сторону Российской империи

6. Герои войны

· Александр Казарский - капитан брига «Меркурий»

7. Итоги войны

· К России перешла бо́льшая часть восточного побережья Чёрного моря (включая города Анапа, Суджук-кале, Сухум) и дельта Дуная.

· Османская империя признавала российское верховенство над Грузией и частями современной территории Армении.

· Турция подтверждала принятые по Аккерманской конвенции 1826 года обязательства по соблюдению автономии Сербии.

· Молдавии и Валахии предоставлялись автономии, и на время проведения реформ в Дунайских княжествах оставались русские войска.

· Турция согласилась также с условиями Лондонского договора 1827 года о предоставлении автономии Греции.

· Турция обязывалась в течение 18 месяцев уплатить России контрибуцию в размере 1,5 млн голландских червонцев.

Список литературы:

1. Урланис Б. Ц. Войны и народонаселение Европы. - Москва., 1960.

2. Население указано в границах соответствующего года учёта (Россия: Энциклопедический словарь. Л., 1991.).

3. Из них 80 000 - регулярная армия, 100 000 - конница и 100 000 - сипаи или вассальные всадники

Вторая четверть XIX в. характеризовалась дальнейшим развитием капиталистических отношений в России. Процесс разложения крепостнического хозяйства в это время еще более усилился. Росла и развивалась внутренняя и внешняя торговля. Увеличивалось количество фабрик и заводов, хотя до 60-х годов их было все еще сравнительно немного.

Революционное движение, охватывавшее все большие слои населения России, оказывало влияние на внутреннюю политику царского самодержавия в годы, последовавшие за разгромом восстания декабристов. Царское правительство боялось возникновения революционного движения в России. Политическая реакция в стране усиливалась. «Первые годы, следовавшие за 1825 г., были ужасающие. Потребовалось не менее десятка лет, - писал А.И. Герцен, - чтобы в этой злосчастной атмосфере порабощения и преследований можно было прийти в себя. Людьми овладела глубокая безнадежность, общий упадок сил» .

Народ страдал не только от полицейского террора, но и от бесчисленных злоупотреблений, казнокрадства, взяточничества, от произвола и насилий царских чиновников и судей.

Но как ни свирепствовало царское самодержавие, внутреннее развитие страны шло к тому, что в середине XIX в. все больше разлагался помещичий строй. Одним из признаков, свидетельствующих о разложении крепостнических отношений в стране, был рост товарного обмена. Различные хозяйства все более охватывались капиталистическими товарно-денежными отношениями, что обостряло противоречия между развитием производительных сил и разлагавшимися феодальными производственными отношениями. В.И. Ленин в книге «Развитие капитализма в России» писал, что «производство хлеба помещиками на продажу, особенно развившееся в последнее время существования крепостного права, было уже предвестником распадения старого режима» . Расширение внутренней и внешней торговли хлебом Новороссийского края, в состав которого входил и Крым, способствовало росту экономики и культуры Крыма. Крымские порты вели оживленную внешнюю торговлю. Первое место среди них по вывозу занимал Евпаторийский порт. Севастополь, будучи военно-морским городом, в первой половине XIX в. не вел непосредственно заграничной торговли. Но внутренняя торговля через Севастопольский порт в связи с общим развитием страны быстро расширялась. В 1838 г. в Севастополь пришло 171 судно с товарами, главным образом из Одессы, Херсона, Ростова, Таганрога, Керчи и Николаева . Отдельные суда приходили из Феодосии, Евпатории, Ялты, Мариуполя и Измаила. Из Севастополя за этот же год отплыло 35 судов с товарами, направляясь в Херсон, Таганрог, Ростов, Ялту, Керчь, Евпаторию. Отдельные суда уходили в Феодосию, Одессу, Николаев, Мариуполь, Измаил и другие порты . В торговом обороте Севастопольского порта ввоз товаров значительно превышал вывоз.

В связи с развитием капиталистических отношений, ростом промышленности и торговли все большая часть населения отрывалась от земледелия. Люди, порывавшие с земледелием, обычно пополняли население городов или промышленных и торговых центров, которые возникали в сельских местностях. Население русских городов неуклонно возрастало: в 1796 г оно составляло 4,1% всего населения страны, в 1812 г. - 4,4, в 1835 г. - 5,8, а в 1851 г. - 7,8%.

За первую половину XIX в. значительно увеличилось городское население и в Крыму. Так, в 1850 г. оно достигало 85 тыс. человек. Удельный вес городского населения по сравнению со всем населением Крыма возрос до 27%.

Капиталистическое развитие страны требовало наличия свободных рабочих рук. В целях обеспечения нужд торговли и развивавшегося торгового флота на Черном и Азовском морях правительство принимает меры к созданию кадров матросов, свободных от крепостной зависимости. Постановлением о торговом мореплавании 1830 г. было разрешено при портах этих морей учреждать цехи вольных матросов. С 1834 г. в прибрежных городах и селениях Таврической, Екатеринославской и Херсонской губерний, в том числе и в Севастополе, были основаны общества вольных матросов. В указе царского правительства разъяснялось, что такие общества должны создаваться из поселян, мещан, отпущенных на волю, и разночинцев «с предоставлением поступившим в матросы права освобождения от всех денежных и личных повинностей; причем записавшимся в это звание людям вменено в обязанность прослужить в Черноморском (торговом. - Ред. ) флоте пять лет для приобретения необходимых познаний» .

С 1840 г. число желающих стать матросами увеличивается. За десять лет количество вольных матросов в Екатеринославской губернии увеличилось до 7422, в Херсонской губернии - 4675, в Таврической губернии - до 659 человек .

Шкиперов, штурманов и строителей купеческих судов готовило училище торгового мореплавания, основанное в 1834 г. в Херсоне. Царское правительство всячески способствовало развитию класса буржуазии в городах. Так, купцам и ремесленникам Севастополя были даны льготы на десять лет, начиная с 1 января 1838 г. «С купцов всех трех гильдий , записанных в Севастополе и имеющих там постоянное жительство, - говорилось в указе, - взимать в течение 5 лет только половину установленной гильдейской повинности» . Указ предписывал, чтобы вновь записывавшиеся в купцы города купцы из других губерний, если они построят собственные дома, не оплачивали гильдии в течение трех лет со времени окончания строительства. В последующие семь лет налоги должны были вноситься в половинном размере. Устанавливался льготный порядок присвоения гильдейских прав; в зависимости от стоимости дома присуждался соответствующий разряд, а именно: «за дом, стоящий не менее 8 тыс. руб., - права третьей, не менее 20 тыс. руб. - второй и не менее 50 тыс. руб. - первой гильдии» . Купцам, которые строили в Севастополе заводы или фабрики, предоставлялось право не оплачивать гильдии в течение десяти лет после окончания строительства. Относительно поселявшихся в городе ремесленников предписывалось, чтобы в течение льготных лет, с 1838 по 1848 г., им оказывались облегчения в личных и денежных городских повинностях. Так же как и купцам, ремесленникам, строящим собственные дома, после окончания строительства предоставлялась льгота на десять лет . В 1831 г. в городе было 20 купцов, в 1833 г. - уже 73, а в 1848 г. - 83 купца . Купцы вели розничную торговлю бакалейными, мануфактурными и другими товарами. Значительная часть их занималась интендантскими поставками различных товаров военному ведомству (муки, мяса, крупы, дров и т. д.). Севастопольские купцы торговали солью, рыбой и другими товарами .

Развитие экономики юга России, в том числе и Крыма, требовало налаживания регулярных сообщений между портами Черного моря. Пароходство на Черном море было основано еще в 1828 г. Первый коммерческий пароход «Одесса» совершал рейды между Одессой и Ялтой через Севастополь. Вскоре установилось постоянное пароходное сообщение между Севастополем и другими городами Причерноморья.

В 1825 г. под руководством инженера Шепилова была построена дорога от Симферополя до Алушты на расстояние 45 верст. В 40-х годах полковник Славич провел дорогу Алушта-Ялта-Севастополь, протяженностью 170 верст .

В середине 40-х годов к Севастополю была проложена почтовая дорога от Бельбекского моста близ ст. Дуванкой (ныне Верхне Садовое) через Мекензиевы горы и Инкерман. Прежде дорога подходила к северному берегу Большой бухты, откуда на лодках производилась переправа в город. Строительство дорог в Крыму, особенно в горной его части, стоило больших трудов и затрат. Их строили солдаты, крепостные и государственные крестьяне.

Южные области России, в частности северное Причерноморье и Крым, еще в первой четверти XIX в. были малонаселенными. После присоединения Крыма к России вопрос о заселении Крыма русским и украинским населением приобрел исключительно важное значение. Правительство, обязывая помещиков заселять крымские имения, одновременно принимало меры к переселению сюда из центральных и украинских губерний государственных крестьян и лиц других сословий.

Недостаток рабочих рук на юге Украины и в Крыму привел к тому, что еще задолго до реформы тут широко применялся вольнонаемный труд, причем не только в промышленных, но и в помещичьих хозяйствах. Уже в 50-х годах в большинстве имений уборка хлеба и трав производилась вольнонаемными рабочими, приходившими сюда каждое лето из центральных губерний России и Украины в поисках сезонной работы. Весной и летом на работу в помещичьи имения уходило много городских жителей, в том числе и жителей Севастополя. В сельском хозяйстве Крыма в связи с развитием капитализма шел весьма быстрый процесс специализации. В 30-40-х годах возникают специализированные хозяйства.

В 1828 и 1830 гг. были изданы специальные указы о льготах для лиц, занимавшихся разведением садов. Садоводство развивалось и в окрестностях Севастополя. Морское министерство 22 мая 1831 г. предписало командующему Черноморским флотом отдать под садоводство все земли, принадлежащие адмиралтейству, в которых «не может представиться нужды» . Указом царского правительства от 19 июля 1832 г. разрешалось раздавать купцам под садоводство, виноградарство и огородничество излишек земли севастопольского адмиралтейства . В том же году в Крыму была учреждена акционерная винодельческая компания .

Во второй четверти XIX в. развитие легкой промышленности Крыма значительно продвинулось вперед по сравнению с концом XVIII в. и началом XIX в.

В Таврической губернии насчитывалось 203 фабрики и завода, из них в 1843 г. действовало три фабрики (две суконных и одна головных уборов) и 166 заводов (мыльные и свечные, кирпичные, черепичные, кожевенные и др.). На них работало 1273 рабочих . Количество рабочих свидетельствует о том, что промышленные предприятия в большинстве были мелкими и мало чем отличались от кустарных мастерских. Слабо была развита промышленность и в Севастополе. Тут строились военные суда, действовал сухарный завод и несколько небольших предприятий: кожевенных, свечных, мыльных, пивоваренных, кирпично-черепичных и т. п.

В связи с недостатком рабочей силы в Крыму во второй четверти XIX в. к работе на многих строительствах и особо важных предприятиях нередко привлекались и арестанты. Они строили укрепления, казенные здания, портовые сооружения, прокладывали дороги, доставляли из Украины лес и т. д.

Условия жизни вольнонаемных рабочих и солдат были чрезвычайно тяжелыми. Путешествовавший по Крыму в 1837 г. русский ученый Демидов писал, что на строительстве севастопольских портовых сооружений работает 30 тыс. человек.

Севастополь управлялся военным губернатором. В марте 1826 г. по указу царского правительства было решено город именовать впредь не Ахтиаром, а Севастополем . Севастополь был самым большим крымским городом, население которого в начале второй четверти XIX в. составляло вместе с военными около 30 тыс. человек . По официальным данным, в 1844 г. там было 41 155 жителей и 2057 домов . Основную массу населения составляли военные: офицеры, матросы и солдаты. Гражданское население состояло в основном из чиновников, мастеровых и семей военнослужащих. Сравнительно большую часть гражданского населения Севастополя составляла мелкая торговая буржуазия и ремесленники (сапожники, скорняки, портные, шапочники, цирюльники, лудильщики и др.).

По свидетельству современников и по рисункам того времени можно представить облик Севастополя 30-х годов XIX в. Город был расположен по берегам Южной, Артиллерийской и Корабельной бухт, на трех холмах, разделенных глубокими балками. Центр города размещался вокруг южного холма (теперь улицы Ленина и Большая Морская). Главной улицей была Екатерининская, начинавшаяся от Екатерининской площади (ныне площадь Ленина). Здесь находились дома генерал-губернатора Столыпина, городского головы Носова и купцов, женское училище, соборная церковь, казармы флотских и рабочих экипажей и училище флотских юнгов. На Большой. Морской улице располагались дома армейских и флотских интендантов, морских офицеров и чиновников.

Весь город был выстроен из белого инкерманского камня. Дома представляли собою небольшие особнячки, окруженные садами, огороженные с улицы палисадниками. Бросалось в глаза резкое отличие благоустроенного центра от нищих слободок, где жил трудовой люд. Слободки начинались не только сразу за главными улицами (в районе нынешнего Исторического бульвара), но непосредственно в центре, на южном холме.

По обоим берегам Южной бухты помещались разоруженные суда, в Артиллерийской - купеческие суда, привозившие провиант. Южная и Корабельная бухты были военной гаванью Севастополя.

На юго-западной стороне Южной бухты помещалось адмиралтейство, где производился ремонт кораблей и строились из крымского дуба бриги, корветы и другие мелкие суда. В конце ее помещались запасные артиллерийские орудия, снаряды и склады. Здесь же производилась разборка пришедших в негодность кораблей. На двух старых кораблях - «Полтаве» и «Лесном» содержались арестанты, большинство которых присылалось из различных губерний для работ в Севастопольском порту.

На берегах других бухт - Стрелецкой, Камышевой и Казачьей - не было никаких строений, кроме небольших батарей и таможенных кордонов.

Большинство матросов жило в полуразрушенных казармах, построенных еще при адмирале Ушакове, и только небольшая часть матросов помещалась в двух каменных двухэтажных казармах (около 2500 человек).

Адмиралы, капитаны кораблей и командиры воинских частей жили в старых казенных домах. Основная часть морских офицеров, а также чиновники жили на частных квартирах.

В городе не хватало пресной воды: жители брали ее из колодца в Адмиралтейской бухте, флот же снабжался водой из колодцев, расположенных по берегам бухты.

Власти мало заботились о развитии культуры в городе. В начале второй четверти XIX в. в Севастополе было всего два казенных учебных заведения, кроме того, городская буржуазия содержала несколько частных классов и пансионов. В 1833 г. в городе открылся пансион для благородных девиц . В 40-х годах в городе были открыты уездное и приходское училища и морское училище для детей матросов (школа юнгов) .

Передовые люди Севастополя и, в частности, некоторые офицеры Черноморского флота внесли значительный вклад в развитие культуры Крыма. В 1825-1836 гг. в Черном и Азовском морях проводились гидрографические работы. Из описей, составленных во время этих работ, был издан атлас Черного и Азовского морей, опубликованный в 1842 г. Черноморским гидрографическим отделом .

В первые десятилетия XIX в. началось изучение исторического прошлого Крыма и его археологических памятников. Проводились исследования и раскопки на местах древнего Херсонеса (Корсуня), Пантикапея, Неаполя Скифского. Офицеры флота принимали участие в раскопках Херсонеса. Эти раскопки имеют свою историю. Еще до присоединения Крыма к России офицерам первых русских судов, плававших по Черному морю, было приказано обращать внимание на древности и описывать их. В военно-исторических архивах хранится несколько карт и планов Херсонеса, составленных офицерами Черноморского флота.

Первые раскопки были сделаны в 1821 г., а систематические археологические исследования в Херсонесе начинаются с основания Одесского общества истории и древностей (1839 г.). Общество обратилось к командующему Черноморским флотом М.П. Лазареву с просьбой оказать содействие в снятии плана с уцелевших остатков Херсонеса и его окрестностей. Адмирал поручил это сделать капитану Аркасу, который через несколько лет представил обществу «Описание Ираклийского полуострова и древностей его» (с картами и планами) . Несколько позже раскопки производил лейтенант Шемякин. Его находки поступили в Одесский музей. После него исследованием занимался лейтенант Барятинский и др. Результаты этих раскопок были ценным вкладом в науку.

Во второй четверти XIX в. возобновилось строительство севастопольской крепости и портовых сооружений. Однако до вступления М.П. Лазарева на должность начальника штаба Черноморского флота, а затем командующего строительство укреплений велось медленно. Хотя город в ноябре 1826 г. был отнесен к первоклассным крепостям , но из-за плохого ведения инженерных работ он к началу русско-турецкой войны 1828-1829 гг. был недостаточно защищенным с моря и почти совершенно не укреплен с суши.

Крепостническая система тормозила развитие и внедрение новой техники и пагубно сказывалась на боевой подготовке армии. В армии в то время господствовала прусская система обучения. Армию и флот готовили больше к парадам, чем к боевым действиям. Отсталость военной тактики и подготовки войск тяжело сказалась в войнах, которые пришлось вести России во второй четверти XIX в.

Международная обстановка к началу русско-турецкой войны характеризовалась тем, что в центре внешней политики как России, так и стран Западной Европы стал «восточный вопрос». «Из двух основных целей, которые ставила перед собой дипломатия Николая I, одна, а именно борьба с революционными движениями в Европе, казалась в конце 20-х годов более или менее достигнутой. Поэтому стало возможным выдвинуть и другую капитальную задачу русской дипломатии: борьбу за овладение проливами - «ключами от своего собственного дома» . Стремление России овладеть Константинополем и проливами было, по выражению Маркса и Энгельса, основанием «традиционной политики России», связанной с ее историческим прошлым, ее географическими условиями и необходимостью иметь открытые гавани в Архипелаге и Балтийском море .

Англия, Франция и Австрия старались каждая для себя решить вопрос о судьбе европейских владений Турции, особенно проливов. Россия в этом соперничестве за новые рынки и торговые пути имела преимущество: она опиралась на сочувственное отношение к ней славянских народностей Балканского полуострова (сербов, черногорцев и болгар), которые изнывали под многовековым гнетом Турции и надеялись завоевать государственную независимость с помощью России. Царизм меньше всего думал о свободе угнетенных национальностей, но он искусно пользовался положением на Балканах, выдвигая задачу покровительства православным единоверцам.

Народы Балканского полуострова вели упорную борьбу за свою независимость. Военные действия русской армии способствовали освобождению балканских народов из-под турецкого ига.

Русско-турецкая война началась в апреле 1828 г. Царское командование предполагало, что кампания будет закончена к наступлению зимы решающими операциями под Константинополем. Но убого оснащенная, бездарно управляемая русская армия, несмотря на всю храбрость солдат, долго не могла одолеть сопротивления турок.

На Балканском полуострове к концу 1828 г. русским удалось овладеть узкой полосой вдоль Черного моря. Успешно развивались военные действия на восточном побережье Черного моря, где были заняты Сухум-Кале и Поти.

11 апреля 1828 г. суда Черноморского флота вышли на Севастопольский рейд в составе восьми линейных кораблей, пяти фрегатов, 20 парусных судов и трех пароходов . На всех этих судах было около 12 тыс. человек личного состава и десантный корпус (до 5 тыс. человек).

29 апреля флот вышел из Севастополя и 2 мая подошел к турецкой крепости Анапе. Крепость, атакованная русскими войсками с суши и флотом с моря, 12 июня капитулировала. Сдалось в плен 4 тыс. турок, было взято 80 орудий и несколько судов с десантами, высланными на помощь анапскому гарнизону из Трапезунда. Взятие Анапы, важного опорного пункта турок на кавказском берегу, было крупной победой русского флота.

Военные действия русской армии в европейской Турции были рассчитаны на поддержку флота, который должен был прикрывать транспортные суда, назначенные для подвоза боеприпасов и продуктов из Одессы и других портов. Перед флотом была поставлена задача занять ряд береговых укреплений с целью создания складочных пунктов, необходимых для армии во время наступления к югу. Для этого в мае 1828 г. была выделена эскадра из трех кораблей и двух фрегатов, направившаяся к юго-западным берегам Черного моря. После взятия Анапы русский флот вместе с десантным корпусом был направлен к турецкой крепости в Болгарии Варне.

В июле 1828 г. русские войска окружили ее с суши и моря. В осаде крепости отличились гребные суда под командой капитана 2-го ранга В.И. Мелихова , захватившие в ночь на 27 июля 14 турецких судов. Флот проводил успешные бомбардировки крепости. В сооружении траншей участвовало значительное количество флотских команд. 29 сентября после упорной обороны крепость капитулировала.

В период осады Варны в августе месяце крейсерский отряд под начальством капитана 1-го ранга Критского взял штурмом береговое укрепление Инаду, находившееся в 127 километрах от Константинополя. Крепостные орудия были погружены на суда, а укрепления взорваны. Взятие Инады вызвало тревогу в Константинополе.

В октябре суда вернулись на зимовку в Севастополь, а в ноябре был послан отряд из двух кораблей и двух судов для наблюдения за Босфором. Военные действия флота продолжались и в 1829 г.

Яркой страницей в боевых операциях Черноморского флота явился подвиг военных моряков русского брига «Меркурий» под командованием капитан-лейтенанта Казарского.

14 мая 1829 г. на рассвете 18-пушечный бриг «Меркурий», крейсировавший близ Босфора, оказался на близком расстоянии от турецкого флота. Два турецких корабля - один 110-пушечный и другой 74-пушечный - пустились в погоню за мим, рассчитывая захватить судно. Вскоре они догнали бриг «Меркурий» и, подойдя к нему на выстрел, открыли огонь. Русский бриг был слабо вооружен по сравнению с турецкими кораблями. Не имея возможности избежать неравного боя, капитан-лейтенант Казарский собрал военный совет. Поручик корпуса флотских штурманов И. Прокофьев высказался за решительный бой с тем, чтобы в случае угрозы захвата корабля взорвать его. Его поддержали все офицеры. Команда встретила это решение с одобрением. Произнеся короткую воодушевляющую речь, Казарский приказал готовиться к решительному бою. Последние его слова были покрыты единодушным возгласом: «Ура! На все готовы, живыми не дадимся туркам!» . Перед входом в пороховой погреб был положен заряженный пистолет, чтобы в критический момент последний из оставшихся в живых офицеров брига выстрелом в бочку с порохом взорвал корабль вместе с врагом.

Было 13 час. 30 мин., когда на бриге раздался сигнал тревоги. В море сбросили единственный спасательный ялик, мешавший действию кормовых пушек. Обстреливая бриг с двух сторон, противник намеревался принудить его к сдаче, первоначально поражая продольными выстрелами из носовых орудий. На требование одного из турецких кораблей сдаться бриг отвечал огнем из пушек и ружей.

Искусное маневрирование Казарского, пользовавшегося и парусами и веслами, чтобы не дать противнику использовать его десятикратное превосходство в артиллерии, мешало туркам вести прицельный огонь. Ожесточенное сопротивление русских было для турок неожиданностью и привело их в замешательство. С обоих турецких кораблей началась беспорядочная и непрерывная пальба.

Этот неравный бой продолжался почти четыре часа. Меткими залпами удалось повредить такелаж и рангоут турецких кораблей. Вражеские корабли, имея повреждения, опасались встречи с русской эскадрой, которая могла подоспеть на помощь бригу. Все это заставило турок прекратить бой. Один из неприятельских кораблей вынужден был лечь в дрейф для исправления повреждений. Другой корабль стал отставать и вскоре прекратил погоню.

Исправив повреждения, «Меркурий» на следующий день присоединился к русскому флоту. Небольшой 18-пушечный бриг одержал победу над двумя турецкими линейными кораблями благодаря стойкости и мужеству русских моряков. Бриг получил 22 пробоины в корпусе и 297 повреждений в рангоуте, парусах и такелаже .

За доблесть, проявленную в бою, весь личный состав получил боевые награды, а бриг - кормовой Георгиевский флаг. Согласно приказу в составе Черноморского флота постоянно должен был находиться корабль с названием «Меркурий» или «Память «Меркурия», преемственно носящий Георгиевский флаг, связанный с памятью о подвиге брига «Меркурий».

В 1834 г. в Севастополе на Мичманском (ныне Матросском) бульваре был воздвигнут памятник командиру героического брига капитан-лейтенанту Казарскому. На высоком пьедестале с надписью на нем «Потомству в пример» возвышается чугунная скульптура, изображающая триеру - древнегреческое гребное судно.

Русско-турецкая война 1828–1829 годов

Война вспыхнула как последствие Наваринского сражения 1827 года, в ходе которого англо-франко-русская эскадра разгромила турецкий флот, чтобы прекратить истребление греков, выступивших против турецкого правления. 8 октября 1827 года правительство султана расторгло соглашение с Россией и закрыло Босфор и Дарданеллы для русских судов. В ответ к весне Россия приготовилась к наступлению за Дунай до Балкан в направлении Шумлы и Варны; на Кавказе следовало занять Карсский и Ахалцихский пашалыки. Черноморскому флоту предстояло разбить турецкий флот в случае его выхода из Босфора, поддерживать операции войск у Румелийских берегов и овладеть Анапой.

Черноморский флот, базировавшийся в Севастополе, насчитывал 9 кораблей, 5 фрегатов и 23 меньших судна, включая 3 парохода, тогда как турки в Константинополе располагали 6 кораблями, 3 фрегатами и 9 меньшими судами. В гребной флотилии на Дунае состояли 25 канонерских лодок, 17 иолов.

В ноябре 1827 года Грейг обратился к начальнику главного штаба генерал-адъютанту И. И. Дибичу с запросом о необходимости заготовить провизию, разоружить для ремонта после семимесячной кампании флот и ходатайствовал об увеличении Дунайской флотилии и 44-го экипажа, ибо против 42 русских судов с 92 орудиями турки на реке располагали 109 судами с 545 орудиями. Адмирал понимал неизбежность войны. В столице также это понимали. Для подготовки Черноморского флота к кампании выделили необходимые средства; было разрешено построить 5 канонерских лодок, 18 иолов для флотилии и переоборудовать два транспорта в бомбардирские суда. Так как одной из задач флота являлась переброска десантных войск, главный командир поручил начальнику порта в Севастополе построить по одному десантному гребному судну на корабль и заготовить необходимые материалы для сооружения в районах высадки пристаней и укреплений.

2 декабря высочайший указ разрешил Грейгу находиться там, где он считает необходимым, а для управления флотом на время отсутствия следовало создать в Николаеве общее присутствие под руководством флагмана по выбору главного командира. Вторым флагманом при Грейге был вице-адмирал Ф Ф. Мессер, начальником штаба - капитан-лейтенант Мелихов.

Оперативный план войны против Турции предусматривал взаимодействие сухопутных и морских сил. Черноморскому флоту следовало содействовать армии в захвате пунктов для организации снабжения, обеспечивать и охранять морские перевозки, действовать на неприятельских коммуникациях и участвовать во взятии приморских крепостей. Первой целью избрали Анапу с шеститысячным гарнизоном. Еще в 1826 году направленный с дипломатической миссией к анапскому паше капитан 2-го ранга Критский смог провести промеры Анапской бухты и установить ее мелководность. Эти данные способствовали составлению плана взятия крепости. Флоту следовало перебросить в район высадки 3-ю бригаду 7-й дивизии из Севастополя и овладеть крепостью при помощи сухопутных войск, уже бывших на Кавказе. Так как основные боевые действия разворачивались на западном берегу Черного моря, следовало флот использовать для осады лишь до 10 мая, а после того направить к берегам Румелии, оставив у Анапы несколько судов. Операцией предстояло руководить Грейгу. 30 марта 1828 года Николай I отправил ему высочайший рескрипт 20 апреля отплыть из Севастополя в Анапу, потребовать сдачи крепости и приступать к боевым действиям. После высадки командование наземными силами следовало принять и. д. начальника морского штаба контр-адмиралу A. C. Меншикову.

11 апреля флот вышел на рейд. 13 апреля поступил рескрипт от 30 марта. 14 апреля Грейг с Меншиковым прибыл из Николаева на пароходе «Метеор» в Севастополь. 17 апреля вице-адмирал поднял флаг на «Париже». 18 апреля началась погрузка войск на суда, 19 апреля - отданы последние распоряжения. Контр-адмирал Патаниоти, назначенный командиром Севастопольского порта, получил инструкцию подготовить город на случай нападения неприятеля, чтобы «…каждый заблаговременно знал свои места и свои обязанности».

Задержанный противным ветром, с рассветом 21 апреля флот из 7 кораблей, 4 фрегатов, шлюпа, корвета, бригантины, шхуны, 3 люгеров, катера, 2 бомбардирских кораблей, транспорта и 8 зафрахтованных судов выступил. 2 мая подошли к Анапе. Под стенами крепости стояли 18 купеческих судов. На кораблях вскрыли пакеты с приказами о начале войны. На письмо о начале войны и предложение сдать крепость паша Шатыр-Осман-оглу ответил, что будет защищаться до последней капли крови. Так как сухопутные войска еще не прибыли, высадку десанта отложили, затем этому помешала непогода. 3 мая по суше подошли 900 человек отряда полковника Перовского, под прикрытием которого 6 мая были высажены десантные войска (пять тысяч), расположившиеся в двух километрах от Анапы и начавшие осаду. Меншиков вступил в командование ими.

Задача оказалась непростой, ибо перебежчик-грек сообщил, что в крепости шеститысячный гарнизон хорошо снабжен и ожидает подкреплений. Поскольку осадных орудий не было, основной огневой мощью стали корабли эскадры.

Инструкция Императора предусматривала либо атаковать Анапу, либо приступить к осаде. Грейг избрал первый вариант. 7 мая 5 линейных, 2 бомбардирских корабля и 3 фрегата четыре часа (с 11.00 до 15.00) обстреливали крепость. Вице-адмирал на пароходе «Метеор» обходил расставленные на позициях корабли и руководил обстрелом. Вечером засвежевший ветер заставил отвести суда. За день были выпущены 8 тысяч снарядов, суда имели 72 пробоины и 180 повреждений в рангоуте и такелаже, а экипажи лишились 6 человек убитыми и 71 раненым. Так как из-за мелководья корабли не могли приблизиться, а стрельба навесным огнем издали давала малый эффект, пришлось перейти к правильной осаде.

Задачей флота стал постоянный обстрел крепости одним, а при необходимости - и несколькими кораблями. Моряки, заменяя осадную артиллерию, выстроили на берегу батарею из корабельных пушек и единорогов. Высаженные на берег моряки участвовали в постройке укреплений, сооружали лазарет. Флот являлся плавучим складом для осаждавших, снабжавших их боеприпасами, провизией и материалами.

С 9 мая отряды русских кораблей проводили ежедневную бомбардировку. Малые суда крейсировали у берегов Абхазии. 9 мая катер «Сокол» привел турецкое судно с тремя сотнями турецких войск, взятое южнее Суджук-Кале; лейтенанта Вукотича наградили орденом Святого Георгия IV степени. Второе судно с войсками взял в Суджук-Кале бриг «Ганимед», третье расстрелял «Сокол», ибо турки успели бежать и вытащить судно на берег. Четвертый приз взял баркас и катер яхты «Утеха», за что командира яхты также наградили орденом Святого Георгия IV степени. 17 мая стало известно о том, что командир брига «Пегас» капитан-лейтенант Баскаков после боя истребил турецкое судно в Геленджике.

Главный командир не хотел оставить Анапу на попечение одних сухопутных войск. Так как осада затянулась, в соответствии с инструкцией Императора для обеспечения плавания судов вдоль берегов Румелии (Румынии и Болгарии) Грейг послал 3 корабля и 2 фрегата под командованием вице-адмирала Мессера. Эскадре следовало брать трофеи, отправлять их в Севастополь и собирать сведения о турецком флоте и положении в Константинополе. Конечно, было рискованно разделять силы, однако вице-адмирал не ожидал, что турки так рано смогут выйти в Черное море.

18 мая, заметив, что противник готовит вылазку, Грейг послал два корабля и фрегат, которые помогли огнем сухопутным войскам отразить атаку неприятеля из крепости и чеченцев с гор. 20 мая был предпринят ответный ход. Капитан-лейтенант Немтинов получил приказ вырезать из-под стен крепости стоявшие там суда. Командуя группой гребных судов с кораблей и фрегатов, Немтинов овладел тремя судами, чем заслужил орден Святого Георгия IV степени; остальные суда взять не удалось, ибо они стояли за боном.

28 мая турки и черкесы в числе 9–10 тысяч из крепости и с гор вновь пытались атаковать, но понесли значительный урон и отступили. После этого дня они не наступали, что способствовало активизации осадных работ.

Прежде чем штурмовать, 10 мая русские корабли прекратили обстрел, и на корабле «Париж» взвился белый переговорный флаг. Грейг отправил на берег чиновника для особых поручений Ботьянова с предложением о сдаче. Комендант просил четыре дня для раздумий, но получил лишь пять часов. Тем не менее и 11 июня переговоры продолжались. 12 июня турецкое командование согласилось на предложенные ему условия капитуляции. В тот же день русские войска через брешь заняли крепость, а поднятый русский флаг флот приветствовал салютом. На следующий день вице-адмирал отправил на «Метеоре» к Николаю I с донесением флигель-адъютанта Толстого. В донесении Грейг давал высокую оценку действиям князя Меншикова и сообщал, что после отправки пленных в Керчь и принятия десанта выступает к западным берегам.

16 июня стало известно, что за бои 28 мая Меншиков получил орден Святого Георгия III степени, Перовский - IV степени. 20 июня за отличие при покорении Анапы Грейга произвели в адмиралы, Меншикова в вице-адмиралы с утверждением в должности начальника морского штаба. Награды получили офицеры и команды. Известие об этом достигло эскадры 28 июня, в тот же день под гром салюта был поднят на «Париже» адмиральский флаг.

Наступало время для более активных действий Черноморского флота у побережья Румелии. Русские войска 27 мая переправились через Дунай, овладели крепостями Исакча и Кюстендже (Констанца), выйдя к берегу Черного моря. Теперь открывался путь к Константинополю вдоль побережья. Но пройти этот путь без поддержки с моря было невозможно.

Дибич писал, чтобы десантные войска оставались на эскадре и что дальнейшими задачами морской силы будет блокада и взятие Варны - важного пункта на пути к Константинополю. Крейсировавшая в районе мыса Калиакрия - Созополя эскадра вице-адмирала Мессера в мае-июле не допускала переброски неприятелем подкреплений к Варне, тогда как 3-й корпус 8 июля блокировал крепость со стороны Шумлы. 3 июля флот снялся с Анапского рейда и направился на запад, 9 июля пришел к Севастополю, где были отправлены на берег раненые и больные, пополнены запасы, после чего направился к Мангалии.

12 июля пришло уведомление Дибича, чтобы Меншиков по прибытии к цели выехал в Главную квартиру, а флот шел к Варне для блокады, но десант не высаживал до особого указания. Узнав, что русские полки вышли к Каварне, Грейг направился к этому порту и соединился с Мессером, который сообщил, что за время крейсерства его суда взяли девять призов.

Варна была сильной крепостью с гарнизоном в 12 тысяч человек. Попытки четырехтысячного отряда начать осадные работы с суши 1 июля были отражены обороняющимися. Но 21 июля эскадра Грейга доставила в Каварну десятитысячный отряд вице-адмирала A. C. Меншикова; эти войска на следующий день осадили Варну.

Получив 15 июля извещение о желании Императора побывать на флоте и затем направиться в Одессу, Грейг подготовил отряд судов и предложил принять монарха в Каварне. Но на следующий день вблизи города появились турецкие войска. Чтобы обеспечить его оборону, адмирал высадил егерский полк и батарейную роту. 21 июля прибыло повеление Грейгу возглавить осаду Варны, а Меншикову командовать сухопутными войсками.

Немедленно были высажены на берег оставшиеся войска, которые по суше двинулись к Варне. 22 июля к крепости подошел и флот. В тот же день флагман послал капитана 2-го ранга Мелихова для осмотра и снятия плана крепости. На следующий день он сам с группой генералов и адмиралов на пароходе «Метеор» прошел вдоль укреплений. Турки огня не открывали.

24 июля 1828 года вместе с группой сановников Николай I посетил «Париж» и после осмотра корабля высказал Грейгу благодарность за отличное устройство флота и покорение Анапы. Отбывая в Одессу на фрегате «Флора», Император приказал истребить флотилию под крепостью.

Утром 25 июля адмирал послал Ботьянова в Варну с предложением о сдаче. Одновременно корабли приблизились к крепости, как бы поддерживая ультиматум. Но уже через час турецкий чиновник доставил отказ коменданта, который рассчитывал на победу. И основания у капудан-паши Иззет-Магомета были. Первоклассная крепость располагала сильным гарнизоном; многочисленные войска вне крепости были готовы оказать поддержку.

Получив отказ, Грейг приступил к решительным действиям. 26 июля 22 русских гребных судна истребили 14 турецких, прикрывавших крепость с моря, что позволило русским кораблям с 26 июля по 29 сентября обстреливать крепость. Командовал операцией капитан 2-го ранга Мелихов. Были собраны по два гребных судна от каждого корабля и фрегата. К 20.00 они собрались у бригантины «Елизавета», которую поставили на полпути от флота к крепости. В 23.00 отряд отправился, был обнаружен и обстрелян. Тем не менее в ночной схватке русские моряки взяли 14 судов и 2 вооруженных баркаса, 46 пленных, лишившись всего 4 человек убитыми и 37 ранеными. За это лихое дело Император выразил Мелихову монаршую признательность и пожаловал следующим чином.

Постепенно наладилась и блокада с суши. Если двухтысячный отряд в начале кампании мог только наблюдать за крепостью, то доставленные Грейгом 10 тысяч войск обложили крепость с западной и северной сторон. Для связи с осадными войсками адмирал высадил 350 моряков, которые построили у берега редут, куда была перевезена часть провианта, пристань и телеграф. Еще 500 человек были отправлены для постройки осадных батарей под командованием капитана 2-го ранга Залесского. Одновременно начался обстрел с моря: обычно беспокоящую пальбу вел корабль или фрегат, а при необходимости стрельбу вели 2 корабля и 2–3 бомбардирских судна. В частности, 26 июля фрегат «Святой Евстафий» успешно обстрелял турецкий отряд, пытавшийся обойти левый русский фланг.

Чтобы пресечь снабжение крепости по Лиману, 3 августа по просьбе Меншикова туда был отправлен баркас, который начал боевые действия в тот же день.

Продолжалось крейсерство судов. 5 августа фрегат «Поспешный» привел два судна, взятые у стен Мидии и Инады; третье судно пришлось затопить.

7 августа после совета, состоявшегося накануне, адмирал приступил к атаке всем флотом. Корабли построили линию баталии вслед за транспортом «Редут-Кале», который проводил промеры. Один за другим корабли проходили мимо крепости, поочередно обстреливая ее. Этот маневр, названный «Варнским вальсом», продолжался с 14.00 до 17.00 и привел к разрушениям в Варне без особого ущерба для атакующих. Из-за мелководья корабли стреляли по одному с дистанции пять кабельтовых; тем не менее удалось подавить огонь приморского бастиона.

Видимо, в ответ на обстрел турки 9 августа предприняли крупную вылазку. В бою был ранен Меншиков. Грейг немедленно прибыл на берег с врачом. Николай I, узнав о ранении князя, 15 августа назначил командовать войсками под Варной графа Воронцова и просил адмирала облегчить доставку к Каварне продовольствия для войск, осаждавших Шумлу.

В августе отличился капитан 1-го ранга Н. Д. Критский. Объединив свой крейсирующий отряд, он 17 августа направился к Инаде, где неприятель сосредоточил большие запасы пороха и снарядов. Оставив в охранении шлюп «Диана», он с фрегатами «Поспешный», «Рафаил», катером и бригом обстрелял укрепления и, высадив 370 человек, лично командовал взятием крепости, лишившись всего 6 человек (1 убитый, 5 раненых). Русские успели погрузить пушки с батарей, увести 12 судов из порта, взорвать батареи и уничтожить склады ранее, чем турки прислали подкрепления. За успешное выполнение задачи Критский был награжден орденом Святого Владимира III степени.

Тогда же «Рафаил» доставил сведения, что турецкий флот готовится выйти из Босфора. Очевидно, неприятельское командование после набега на Инаду демонстрировало активность. Однако флот султана так и не появился на Черном море.

В июле-августе, пользуясь тем, что с юга проходы к крепости были, открыты, турки провели к Варне двенадцатитысячные подкрепления. Но 27 августа Царь вернулся и основал Главную квартиру на флагманском корабле, приняв командование над сухопутными и морскими силами. Ежедневно он бывал в лагере на берегу, через телескоп наблюдал с борта «Парижа» за ходом осады и был в курсе событий. 28 августа, после прибытия гвардейского корпуса (25 500 человек), осада стала более тесной, войска успешно отражали попытки деблокировать крепость изнутри и извне. 29 августа отряд генерал-адъютанта Головина занял позицию южнее крепости, окончательно замкнув кольцо блокады. Следующим утром высаженный с южной стороны Варны отряд моряков (170 человек) устроил редут и телеграф для связи флота и армии.

С моря линейные корабли и бомбардирские суда по очереди подходили и бомбардировали крепость.

1 сентября была взорвана мина под приморским бастионом. Появилась возможность для штурма. Чтобы избежать потерь, Николай I поручил Грейгу предложить капудан-паше Иззет-Магомету сдать Варну. Адмирал направил капудан-паше следующее письмо:

«Покамест крепость не была обложена со всех сторон нашими войсками, она могла надеяться получить подкрепления; теперь же все сообщения, как на суше, так и на море, прерваны; крепостные укрепления большею частию разрушены, и потому дальнейшее сопротивление послужит только к напрасному пролитию крови. Желая избегнуть этого, я предлагаю вам сдать крепость, обещая с моей стороны неприкосновенность всякой вашей и подчиненных ваших собственности. Если же парламентеры наши, которым дозволено оставаться на берегу не более двух часов, возвратятся без удовлетворительного с вашей стороны ответа, то военные действия тотчас же возобновятся».

Капудан-паша согласился направить двух чиновников на «Париж», но те не имели полномочий и лишь доставили пожелание вести переговоры. Туркам было предложено выслать представителей на корабль «Мария», стоявший в 400 саженях от крепости. Утром следующего дня Грейг прибыл на корабль, но капудан-паша, сославшись на болезнь, послал трех сановников. Старший среди них, Юсуф-паша, длинными речами старался затянуть переговоры. Очевидно, гарнизон рассчитывал на то, что крепость деблокируют.

Адмирал, прервав пустые разговоры, высказал прямое требование о сдаче и послал турок на берег за ответом, пригрозив, что после штурма не следует ждать снисхождения. Турки попросили отложить ответ до завтра. Грейг заявил, что попробует получить ответ Царя и в случае отказа сигналом возобновления боевых действий послужат две ракеты. На следующий день Иззет-Магомет сам встретился с Грейгом на борту «Марии». Адмирал уверенно вел переговоры. Он предъявил перехваченные письма, в которых капудан-паша и Юсуф-паша обращались за помощью к верховному визирю и описывали бедственное положение крепости. Капудан-паша отправился на берег, не получив дальнейшей отсрочки, которую он просил. В тот же день возобновились боевые действия.

8 сентября Николай I при рекогносцировке обнаружил пункт, с которого было удобно обстреливать крепость. Здесь моряки основали батарею из 4 24-фунтовых пушек.

Вскоре поступили сведения о движении турецких войск из Адрианополя к Варне, чтобы напасть с южной стороны на осаждавших. Ободренные неудачным поиском отряда русских войск, турки 12 сентября вышли из лагеря и при содействии вылазки гарнизона попытались прорвать блокаду, но были отражены. 18 сентября русские полки атаковали неприятельский лагерь, и хотя турки удержали позицию, но наступать более не решались.

21 сентября были взорваны две подземные мины; обрушилась часть стены с бастионом. Так как турки выказали готовность отразить штурм, 22 сентября Николай I вновь приказал предложить капудан-паше капитулировать, но безуспешно. Вскоре взрыв третьей мины разрушил приморский бастион.

23 сентября само турецкое командование предложило переговоры. Граф Дибич, который разговаривал с турками, отказался предоставить тридцатичасовое перемирие. Был отдан приказ готовить приступ. 25 сентября Николай I для уменьшения числа жертв предложил атаковать приморский бастион группой добровольцев. Бастион охотники взяли без сопротивления и продолжили наступление дальше. В ходе решительной атаки группа охотников прорвалась в крепость, не встретив турок, которые выстроились в центре Варны и истребили большинство храбрецов, которых не поддержали главные силы. Император, наблюдавший бой, вновь предложил переговоры, и 25 сентября представитель капудан-паши вел переговоры с Грейгом на «Париже».

26 сентября вновь капудан-паше предложили сдаться. На другой день в окопах Грейг вел переговоры с Юсуф-пашой. 28 августа переговоры продолжались. Боевые действия возобновились. Наконец, турки согласились сдаться, и 29 сентября русские войска заняли крепость без сопротивления.

К вечеру Юсуф-паша согласился на капитуляцию, и 26 сентября четыре тысячи албанцев оставили крепость. Но капудан-паша, укрепившийся с 500 человек в цитадели, отказывался капитулировать. Боевые действия возобновились. После того как внешние укрепления были заняты, большинство гарнизона, насчитывавшего 19 тысяч человек, сдалось. Капудан-паша продолжал упорствовать, угрожая взорвать цитадель, и получил наконец разрешение оставить крепость со своим вооруженным отрядом. На следующий день он выступил. 30 сентября провели молебен, а 1 октября Николай I с Грейгом вступил в завоеванную Варну. Он обратился к Воронцову и Грейгу: «Благодарю вас обоих за покорение столь важной, слывшей неодолимой, крепости Варны; я был свидетелем важного усердия и службы на пользу и славу отечества». Он вручил Грейгу орден Святого Георгия II степени при следующем рескрипте:

«Отличное рвение ваше к пользам Империи и неусыпные труды по устройству Черноморского флота ныне ознаменованы блистательным успехом.

Сей флот, вами сооруженный и управляемый, покорил Анапу, он же особенно содействовал под личным предводительством вашим и к завоеванию Варны, доселе еще не знавшей силы российского оружия. Обращая Монаршее внимание Наше на сии заслуги, Мы всемилостивейше жалуем вас кавалером ордена Святого Великомученика Георгия Победоносца второй степени, коего знаки у сего препровождаем, повелевая вам возложить на себя и носить по установлению. Сие новое доказательство отличного Нашего к вам благоволения и признательности, да усугубит еще примерное ваше усердие и желание оправдать новым подвигом Монаршую к вам доверенность».

За время осады флот выпустил 25 тысяч снарядов. В значительной мере огнем корабельной и осадной артиллерии, которой управляли моряки, можно объяснить, что гарнизон с 27 тысяч уменьшился до 9 тысяч человек. Кроме 3 тысяч албанцев Юсуф-паши, в плен попали 6 тысяч человек. Были взяты 291 орудие и другие трофеи. Флот взял 21 трофей и 2 вооруженных баркаса, за успешные действия Император пожаловал Севастополю и Николаеву по трофейной пушке.

Уже 30 сентября Грейг приказал вернуть на корабли моряков и материалы, использованные при осаде. 6 октября эскадра оставила Варну и 12 октября пришла в Севастополь на зимовку. Однако покой продлился недолго. Император приказал подготовить флот к марту 1829 года, а зимой содержать эскадру в море для охраны судоходства, содействовать армии в охране областей на правом берегу Дуная и блокировать Босфор. Грейг срочно выехал в Николаев, назначив Мессера наблюдать за ремонтом флота, а контр-адмиралов Быченского, Стожевского и Сальти - готовить свои отряды.

Прибыв в Николаев, Грейг обнаружил, что оставленное им присутствие не выполнило свои задачи, и направил вице-адмирала Быченского командовать Севастопольским портом. Сам он активно занялся снабжением флота материалами. Он докладывал Николаю I, что к 1 марта флот подготовить невозможно, но так как это время самой бурной погоды, то вряд ли турки появятся на Черном море. За зиму транспорт «Успех» перестроили в бомбардирское судно, два трофейных судна - в брандеры, корабль «Скорый» переоборудовали в госпитальный. Для кораблей были заготовлены дополнительные пушки, чтобы из них сооружать батареи на берегу.

Уже осенью 1828 года началось крейсерство. 6 ноября эскадра контр-адмирала М. Н. Кумани вышла на рейд и 11 ноября выступила для блокады турецких берегов. Местом встречи назначили Варну и Каварну. Если бы суда ветром отнесло к Босфору, то следовало под парусами прорываться через проливы на соединение с эскадрой Рикорда, крейсировавшей у Дарданелл.

Прибыв в Варну, Кумани получил предложение генерала Ротта появиться в Фаросском заливе, чтобы отвлечь внимание неприятеля от сухопутного фронта. 28 ноября русская эскадра подошла к Месемврии, 30 ноября вошла в залив и овладела островом Анастасия, срыв на нем укрепления. Осмотрев прибрежные города Месемврию, Ахиоло, Бургас и Сизополь, Кумани 7 декабря, вернувшись в Варну, предложил овладеть Сизополем. Мысль его была одобрена Роттом и Грейгом.

17 января 1829 года на смену первой эскадре прибыли корабли контр-адмирала Стожевского. Однако Кумани не вернулся в Севастополь. 22 января его суда укрылись от непогоды в Варне. Тем временем пришло разрешение Кумани, если он возьмет на себя его удержание, взять Сизополь… Контр-адмирал собрал совет, который признал, что занятый порт удержать вполне возможно, так же как и разрушить Бургас и Месемврию. Кумани просил лишь у Ротта три канонерские лодки, несколько зафрахтованных судов. 11 февраля его эскадра из трех кораблей, двух фрегатов, трех канонерских лодок и двух судов вышла из Варны и 15 февраля вступила на рейд Сизополя. Халил-паша отверг предложение о сдаче, но после обстрела береговые батареи были взяты, а следующим утром высаженный десант овладел крепостью и захватил пашу со свитой, ибо большинство гарнизона бежало. Немедленно моряки усилили укрепления орудиями с кораблей, полторы тысячи человек перебросили из Варны, и когда 28 февраля турки попытались вернуть крепость, их отбили сухопутные войска при поддержке артиллерии кораблей. Попытка овладеть и Ахиоло не удалась из-за мелководья.

Занятие Сизополя дало российским войскам важный опорный пункт при наступлении на Константинополь. Все чины эскадры получили награды, а Кумани удостоили ордена Святой Анны и 10 тысяч рублей.

В январе была намечена атака Синопа для отвлечения внимания турок от Требизонда (Трапезунда), и Грейг обратился за высочайшим разрешением. Однако граф Чернышев, сменивший Дибича, которого назначили главнокомандующим, сообщил, что Император согласен лишь с учетом того, что выход турецкого флота может в любой момент потребовать сосредоточения флота у западных берегов или, по крайней мере, усиления Кумани.

Николай I считал, что на флоте для высадок нужна целая бригада. Позднее он указал в качестве основной задачи истребление неприятельского флота, если тот выйдет в Черное море. Грейгу было рекомендовано распределить основные усилия от Варны до Босфора. Император при необходимости разрешал флоту двигаться и далее, оставив суда для связи у болгарских берегов. Это было важно, так как второй этап действий флота начинался позднее, с приближением русских войск к Балканам.

Дибич со своей стороны предлагал флоту занять пункт в Фаросском заливе, сделать демонстрацию к Босфору, разрушить Килию или Риву, предпринять экспедицию на Инаду или Самоково, вновь явиться к Константинополю и после отвлечения внимания турок к середине июня выслать корабли для принятия десанта. В ответ главный командир объявил, что Сизополь уже взят, что поиск на Риву или Инаду в трех милях от Босфора при сильном течении опасен, что Самоково от моря в 30 верстах и лучше всего для отвлечения внимания противника от Шумлы и Балкан - занять Инаду в 30 милях от пролива.

В конце марта Император указал поторопиться с выводом флота. 2 апреля Грейг назначил контр-адмирала Снаксарева председателем общего присутствия в Николаеве, а командиром Севастопольского порта контр-адмирала Сальти. Сам он прибыл 5 апреля в Севастополь. Адмирал поднял флаг на «Париже», который по императорскому указу укомплектовали чинами гвардейского экипажа. Когда контр-адмирал Кумани сообщил в конце марта о скором выходе турецкого флота, Грейг поспешил со снаряжением главных сил. 12 апреля он вышел в море, 19 апреля прибыл в Сизополь и принял командование флотом и войсками. При известии о выходе двух кораблей и брига из Босфора флагман послал отряд капитана 1-го ранга Скаловского из двух кораблей и двух бригов к проливу.

Сам главный командир в сопровождении адмиралов и генералов 22 апреля осмотрел Фаросский залив. Заметив, что Бургас турки укрепляют, он приказал с 23 апреля начать укреплять полуостров Святой Троицы, чтобы неприятель его не занял. На островах строили склады, лазарет, создавая в Сизополе опорный пункт флота.

26 апреля бриг «Орфей» прибыл с сообщением, что 23 апреля турецкий флот выходил из Босфора. Русский флот через несколько часов выступил, оставив в распоряжении Кумани для обороны Сизополя корабль, бомбардирское судно и гребную флотилию. 27 апреля «Меркурий» доставил известие Скаловского, что у пролива лишь пять судов и он отправляется искать остальные к Анатолии. Главный командир одобрил его замысел и направил в подкрепление корабль «Норд-Адлер».

30 апреля фрегат «Флора» сообщил, что турецкий флот находится в проливе. Пользуясь этим, 1 мая Грейг послал фрегаты «Флора» и «Рафаил» с десантом моряков и яхтой «Утеха» взять Агатополь и взорвать укрепления. Однако сильный ветер заставил отказаться от замысла, и эскадра Грейга вернулась в Сизополь.

После смерти Снаксарева адмиралу пришлось направить председателем комитета в Николаеве контр-адмирала Кумани. Для крейсерства у восточных берегов, между Синопом, Трапезундом и Батумом, он к бригантине «Екатерина» выслал бриг, шлюп и шхуну, а затем и фрегат «Рафаил».

7 мая «Меркурий» привел 2 трофейных судна; еще 13 отряд Скаловского истребил. В тот же день «Орфей» привел еще 3 судна. 11 мая пришел отряд Скаловского. Капитан 1-го ранга сообщил, что, узнав о вооружении в Пендераклии линейного корабля, отправился к порту. 3 мая он был у цели и обстрелял батареи, прикрывавшие верфь. Попытка в ночь на 4 мая атаковать неприятеля гребными судами была отбита огнем турок. Только 5 мая группе охотников удалось сжечь корабль, а также стоявшие рядом транспорт и купеческие суда. Русские потери составили 7 убитых, 13 раненых, на судах было две сотни пробоин и повреждений. После того Скаловский послал фрегат «Поспешный» и бриг «Мингрелия», которые уничтожили корвет, стоявший на верфи.

Тем временем турецкий флот выходил из пролива. 12 мая у Анатолийского побережья турецкие корабли окружили фрегат «Рафаил», командир которого сдался без боя. Это был настолько из ряда вон выходящий случай, что Император повелел в случае встречи захваченного турками корабля предать его огню, что и было сделано при Синопе 18 ноября 1853 года.

15 мая командир фрегата «Штандарт» сообщил Грейгу в Сизополе, что турецкий флот из 18 судов был замечен в 13 милях от Босфора, направлявшимся в пролив от Анатолии. Когда турки устремились в погоню за крейсирующим отрядом, командир «Штандарта» приказал судам идти своими курсами. Сам он направился к Сизополю и видел, как бриг «Меркурий» нагоняют турецкие корабли. Уже через три часа флот вышел в море и встретил «Меркурий», выдержавший бой с двумя линейными кораблями и заставивший противника отступить.

28 мая прибыл бриг «Орфей», истребивший у Шили два турецких судна. Капитан-лейтенант Колтовской сообщил, что 26 мая с фрегата «Флора» видели 6 кораблей, 3 фрегата и 9 меньших судов неприятеля, которые гнались за ним, но уже 27 мая их не было видно.

Поступили известия о готовности турок к атаке Сизополя: они ждали лишь ухода русского флота. 31 мая фрегат «Флора» доставил известие, что 28 мая видел у Килии флот из 16 вымпелов, которые после полудня входили в пролив. 2 июня Колтовской с брига «Орфей» сообщал, что турецкий флот (17 вымпелов) гнался за ним 1-го и 2 июня; главные силы были видны у Агатополя, а передовые - у мыса Зейтан. Очевидно, турки стремились привлечь внимание русского командования, чтобы заставить флот выйти из Сизополя и способствовать его захвату, не рискуя вступать в морской бой.

Грейг со своей стороны послал «Штандарт» и «Орфей» к Синопу, чтобы прервать судоходство до Пендераклии и выманить неприятеля из пролива. 5 июня он направил корабль «Пимен» крейсировать у Инады, «Пармен» - у Агатополя, фрегат «Евстафий» - у Сизополя, чтобы по цепочке кораблей передавать известие о выходе турецкого флота от фрегата, патрулирующего у входа в Босфор.

В мае появился новый противник - чума; для борьбы с нею Грейг приказал учредить карантин. Болезнь распространилась в Варне и Каварне, и адмирал просил разрешения сосредоточить снабжение армии в Сизополе, но в июне чума появилась и там.

6 июня турок-перебежчик сообщил, что двенадцатитысячный турецкий корпус ждет только появления флота, чтобы напасть на Сизополь. 15–17 июня из-за ошибочно понятого сигнала адмирал выходил с эскадрой в море. 25 июня с пятью кораблями, фрегатом и бригом Грейг вновь пошел к Босфору. 25 июня пришло известие о взятии Силистрии. Фрегат «Поспешный» сообщил, что у входа в пролив крейсирует эскадра из двух кораблей, фрегата и брига, но турки укрылись в Босфоре ранее, чем подошел посланный с тремя кораблями Скаловский.

Итак, с моря Сизополю ничто не угрожало, но с суши турки могли атаковать крепость. 1 июля Император повелел усилить гарнизон Сизополя 12-й дивизией, которая поступала в распоряжение главного командира. 4 июля адмирал с тремя кораблями вернулся в порт, оставив остальные под флагом Скаловского в море. 7 июля он вновь вышел с тремя кораблями, тремя фрегатами, бригом, бомбардирским судном, шхуной и 8 июля прибыл в Месемврию, к которой с Балкан спускались полки генерала Ротта. На предложение сдаться турки ответили отказом. 9 июля бомбардирские суда обстреляли крепость, 10 июля русские войска разбили войска сераскира, овладели лагерем и верфью. На следующий день, оказавшись под ударом с суши и кораблей, Осман-паша капитулировал. Взятый в порту корвет назвали «Ольга» в честь Великой княжны. В тот же день пришло сообщение Колтовского, что тот со своим бригом высадил десант и овладел без боя Ахиоло; большая часть его гарнизона бежала. Капитан-лейтенанту осталось передать крепость подошедшим войскам.

11 июля главнокомандующий войсками прибыл на «Париж», а 12 июля флот двинулся для взятия Бургаса, но по пути стало известно, что город уже заняли сухопутные войска, и корабли вернулись в Сизополь.

15 июля Скаловский сообщал, что нет возможности вызвать турецкий флот из Босфора, хотя его суда прервали сообщение Константинополя с Агатополем. Турецкие сухопутные войска тоже не выказывали твердости. 21 июля фрегат «Поспешный» овладел Василико, 24 июля фрегат «Флора» взял совместно с армией Агатополь.

Число больных настолько выросло, что пришлось отправить их в Севастополь на кораблях «Император Франц» и «Сильный».

1 августа главнокомандующий уведомил Грейга, что 8-го или 9 августа главные его силы соберутся у Адрианополя, и просил о взаимодействии при наступлении к Константинополю. 3 августа отряд капитан-лейтенанта Баскакова из корабля «Адлер», фрегатов «Флора» и «Поспешный», бригов «Орфей», «Ганимед» и 2 бомбардирских судов выступил к Инаде. Крепость, имевшая двухтысячный гарнизон, была взята после двухчасового обстрела и высадки 500 моряков. В тот же день на рейде Инады встал весь флот. Тем временем лейтенант Паниоти овладел прибрежной деревней Сан-Стефано.

От Инады до Босфора оставалось немного. Главный командир приказал готовить брандеры, чтобы сжечь турецкий флот, укрывшийся у Буюк-дере. Нашлось много охотников, из которых сформировали экипажи брандера № 1 (лейтенант Скаржинский) и № 2 (мичман Попандопуло).

8 августа Адрианополь был взят, 100 тысяч турок сдались, и Дибич просил Грейга к 15 августа овладеть Мидией. 13 августа адмирал поручил контр-адмиралу Стожевскому с двумя кораблями, двумя бригами, двумя бомбардирскими судами, люгером, приняв три роты войск и десант из 75 матросов с кораблей, атаковать Мидию. Около 13.00 суда открыли огонь, но высадили десант за рекой, через которую войска не смогли перейти, и им пришлось вернуться на суда. Из-за зыби атаку отложили. 17 августа турки сами стали оставлять укрепления. Лейтенант Паниоти с гребной флотилией перешел на южную сторону. С одним фрегатом и 50 лодками он обстрелял крепость, и когда гарнизон, насчитывавший тысячу человек, бежал, он занял ее. Экипаж люгера «Глубокий» захватил судно у берега в районе Карабурну.

28 августа адмирал после крейсерства вернулся в Сизополь. 1 сентября он получил уведомление о занятии города Эноса и установлении связи с эскадрой Гейдена на Средиземном море. А 4 сентября стало известно о заключении двумя днями ранее (2 сентября) Адрианопольского мира. На другой день Грейг оповестил эскадру о прекращении войны и разослал суда для извещения крейсирующих отрядов.

Мир был заключен, но война, казалось, не завершилась. Через несколько дней Дибич обратился к Грейгу с просьбой оказать поддержку флота, если турки будут продолжать недружественные передвижения войск. Адмирал ответил, что, хотя и отправил два корабля с больными и орудиями, готов поддержать армию. Однако из-за осеннего времени не было возможности штурмовать прибрежные укрепления и высаживать десанты. Потому главный командир предложил прямо идти в Буюк-дере, взяв на борт бригаду войск, приученных к боевым действиям, чтобы взять укрепления европейского берега. Дибич согласился, что в случае возобновления войны целью главных сил армии и флота должен стать Константинополь, и обещал предоставить достаточно войск, чтобы не только овладеть укреплениями на европейском берегу проливов, но и высадить десант на азиатский берег.

Десант не потребовался. 7 октября Грейг получил высочайшее повеление вернуть флот в порты, оставив по согласованию с Дибичем отряд при берегах Румелии. Адмирал отделил отряд контр-адмирала Скаловского, 11 октября получил «добро» на возвращение. 13 октября 4 корабля и фрегат выступили из Сизополя и 17 октября прибыли в Севастополь. Флагман спустил флаг и 19 октября отправился в Николаев.

Грейг первым из русских адмиралов осуществил широкое стратегическое взаимодействие армии и флота, использовал на флоте и Дунайской флотилии помощь болгар-добровольцев.

За кампанию флот взял 79 орудий, 16 судов; были истреблены корабль, корвет и еще 31 судно. В честь взятия крепостей Севастополю и Николаеву, кроме орудий из Анапы, Варны, Инады и Сизополя, было дано по одному орудию из Месемврии, Ахиоло, Агатополя, Инады и Мидии.

Успех флота в немалой степени способствовал заключению выгодного для России Адрианопольского договора, по которому Россия приобрела устье Дуная и восточное побережье Черного моря от устья Кубани до поста Святого Николая, вернула право на свободу торгового мореплавания на Черном море, в проливах и на Дунае и получила другие преимущества. Значительную роль в достижении успеха сыграл флот, подготовленный Грейгом.

Общественное мнение во время войны и после нее возмущалось, почему Грейг не истребил турецкий флот, что являлось его основной задачей в 1829 году. Ему в вину ставили и потерю «Рафаила», и то, что турки, выходившие в море, ни разу не подвергались атаке. Однако читатель сам может убедиться на вышеизложенных фактах, что неприятельский флот слишком быстро возвращался в Босфор и не было возможности его перехватить. Подобно Сенявину после Афонского сражения, Грейг выполнял важнейшую задачу (оборону основного опорного пункта действий армии и флота, Сизополя) и не мог рисковать им, надолго выходя в море даже для истребления турецкого флота, оказывавшего на боевые действия очень мало влияния. Начальник штаба Черноморского флота Мелихов, далеко не во всем согласный с бывшим начальником, считал, что адмирал верно удерживал флот в Сизополе, ибо турецкие войска ждали выхода этой основной силы, чтобы взять город. Сравнивая действия русского флота в войнах 1806–1812 и 1828–1829 годов, Мелихов отмечал:

«…B прежнее время существование Черноморского флота едва было заметно, теперь же оно оказывает решительное влияние на важнейшие действия и на успех войны.

Доведение флота до такого положения, в каком все видели его в 1828 и 1829 годах, принадлежит, безспорно, покойному адмиралу Алексею Самойловичу Грейгу. Он был в истинном смысле слова его преобразователем; ему обязан флот приведением в совершенный порядок своих материальных средств, а офицеры любовию к службе и пламенным усердием в исполнении своих обязанностей».

Вполне понятно, что деятельность Грейга была отмечена. 7 октября 1829 года адмиралу был направлен рескрипт:

«Алексей Самойлович! Во внимание к отлично усердной службе вашей и к трудам, понесенным вами в минувшую войну против Оттоманской Порты, жалую вам вензелевое изображение моего имени на эполеты. Мне приятно при этом случае удостоверить вас, что заслуги ваши приобретают вам право на всегдашнюю мою благосклонность».

Русско-турецкая война 1828–1829 гг.

После Венского конгресса (1814–1815 гг.) Россия вернулась к разрешению «балканского вопроса», не потерявшего своей актуальности в результате русско-турецкой войны 1806–1813 гг. Видя слабость оппонента, Александр I даже выдвинул идею о предоставлении независимости православной Сербии. Турки, рассчитывая на помощь Англии и Австрии, проявили неуступчивость и потребовали вернуть им Сухум и несколько других крепостей на Кавказе.

В 1821 г. в Греции вспыхнуло национально-освободительное восстание, которое было жестоко подавлено турецкими властями. Россия решительно выступила за прекращение насилия над христианами и обратилась к европейским странам с предложением оказать совместное давление на Османскую империю. Однако европейские государства, опасаясь резкого усиления российского влияния на Балканах, не проявили особого интереса к судьбе греков.

В 1824 г. Александр I выступил с инициативой предоставить Греции автономию, но получил решительный отказ. Более того, Турция высадила в Греции большой карательный корпус.

Николай I продолжил политику своего старшего брата. В 1826 г. Россия высказывается за создание антитурецкой коалиции европейских государств. На свою сторону он планировал привлечь Великобританию и Францию. Царь отправил турецкому султану Махмуду II ультиматум, в котором требовал восстановления в полной мере автономии Сербии и Дунайских княжеств. Николай II сообщил об этом британскому посланнику – герцогу А.У. Веллингтону (победителю при Ватерлоо) и заявил, что теперь, если Англия его не поддержит, то он будет против Турции в одиночку. Разумеется, Великобритания не могла допустить, чтобы такие важные вопросы решались без ее участия. Вскоре в коалицию вступила и Франция. Стоит заметить, что создание русско-англо-французского союза, призванного поддержать «мятежных» греков в их борьбе против «законной власти» турецкого султана, было серьезнейшим ударом по легитимистским принципам священного союза.

25 сентября 1826 г. Турция приняла условия ультиматума Николая I и подписала в Аккермане конвенцию, в которой подтверждала автономию Дунайских княжеств и Сербии, а также признавала за Россией право покровительства славянским и православным народам Балканского полуострова. Однако в греческом вопросе Махмуд II не хотел отступать. В апреле 1827 г. греческое Национальное собрание заочно избрало главой государства российского дипломата И. Каподистрию, который не замедлил обратиться к Николаю I за помощью.

20 октября 1827 г. англо-франко-руская эскадра под командованием британского адмирала Э. Кодрингтона разгромила турецкий флот в Наваринской гавани. Особенно отважно бился русский крейсер «Азов», капитаном которого был М.П. Лазарев, а его помощниками П.С. Нахимов, В.И. Истомин и В.А. Корнилов – будущие герои Крымской войны.

После этой победы Великобритания и Франция заявили, что отказываются от дальнейших военных действий против Турции. Более того, английские дипломаты подталкивали Махмуда II к обострению конфликта с Россией.

14 апреля 1828 г. Николай I объявил войну Османской империи. Существовало два фронта: Балканский и Кавказский. На Балканском полуострове 100-тысячная русская армия под командованием П.Х. Витгенштейна заняла Дунайские княжества (Молдавию, Валахию и Добруджу). После этого, русские стали готовить наступление на Варну и Шумлу. Численность турецких гарнизонов этих крепостей значительно превышала численность осаждающих их русских войск. Осада Шумлы оказалась неудачной. Варну удалось взять в конце сентября 1828 г., после длительной осады. Военная операция затягивалась. На Кавказе корпус генерала И.Ф. Паскевича блокировал Анапу, а затем двинулся к крепости Карс. Летом ему удалось отвоевать у турок Ардаган, Баязет и Поти. К началу кампании 1829 г. отношения России с Англией и Австрией значительно ухудшились. Возросла опасность их вмешательства в войну на стороне Турции. Необходимо было ускорить завершение войны. В 1829 г. командование балканской армией было поручено генералу И.И. Дибичу. Он активизировал наступательные действия. В сражении у дер. Кулевча (май 1829 г.) Дибич разгромил 40-тысячную турецкую армию, а в июне овладел крепостью Силистрия, после чего перешел Балканские горы и захватил Адрианополь. В это же время Паскевич занял Эрзерум.

20 августа 1829 г. к генералу И.И. Дибичу прибыли турецкие представители с предложением о мирных переговорах. 2 сентября был подписан Адрианопольский мирный договор. По его условиям Россия приобрела часть дельты Дуная и восточную Армению, к ней также перешло побережье Черного моря от устья Кубани до г. Поти. Была установлена свобода торгового судоходства через Босфор и Дарданеллы в мирное время. Греция получила полную автономию, а в 1830 г. стала независимым государством. Подтверждалась автономия Сербии, Валахии и Молдавии. Турция обязалась выплатить контрибуцию (30 млн. золотом). Попытки Англии добиться смягчения условий Адрианопольского мира были решительно отклонены.

В результате войны возрос престиж России на Балканах. В 1833 г. Николай I оказал Османской империи помощь в борьбе с мятежным правителем Египта – Муххамедом-Али. В июне этого года командующий русскими войсками, А.Ф. Орлов от имени Российской империи подписал с султаном дружественное соглашение (сроком на 8 лет), которое вошло в историю под названием Ункяр-Искелесийского договора. Россия гарантировала безопасность Турции, а та, в свою очередь, обязалась закрыть черноморские проливы для всех иностранных (за исключением русских) военных судов. Бурное негодование европейских держав заставило Россию пойти в 1840 г. на подписание Лондонской конвенции и убрать свой флот из пролива Босфор.

Начало 1820-х гг. стало временем сильных политических волнений в Греции, находившейся под властью Османской Империи. Восстание и война за независимость, жестоко подавляемая турецкими властями, на первый взгляд, не имели к России никакого отношения. Если бы не вмешался религиозный фактор – мусульманская страна навязывала грекам-христианам свою веру, чуждые и непонятные им ритуалы и обычаи. Это и стало поводом для начала русско-турецкой войны 1828-1829 гг., краткой, но глобально повлиявшей на территориальное устройство Европы.

К 1828 г. ситуация настолько обострилась, что крупнейшие державы континента, принадлежащие как восточной, так и западной церкви, приняли решение начать войну, защищая интересы побратимов. Православные русские совместно с католиками и протестантами Франции и Британии еще в 1827 г. разгромили турецкую армаду. Ослабленная поражением, Османская империя не смирилась с ним, вынашивая планы реванша.

Кратко среди причин очередного обострения русско-турецких отношений можно выделить борьбу за контроль над проливами Босфор и Дарданеллы, расширение территорий на Кавказе и ослабление влияния Турции на балканские страны.

Весной 1828 г. русская армия вторглась на молдавские земли. Летом Николай I перешел со своими войсками Дунай, атаковав турецкие территории в Болгарии (Шумла, Бургас, Сливен). Трансбалканское наступление стало первым в российской истории переходом через дунайскую долину со времен походов князя Святослава. Кратким, но важным не только для истории России, а и для всей Европы в целом.

Осадив Адрианополь, царские войска в августе 1828 г. вынудили мусульманское население города покинуть его. Во время боев султанский дворец практически снесли с лица земли. Уже к осени Варна сдалась под напором царской флотилии. Султан, собрав все силы, сумел оттеснить Россию назад, в бессарабские края. Там армия царя находилась до конца 1828 г.

Кавказский фронт в это время представлял собой не менее горячую точку войны. Осада Карса завершилась победой России, а паша, находившийся поблизости от крепости, не стал рисковать и спешно ретировался в Ардахан.

Зимой 1829 г., пока русские собирали подкрепление, в столице Ирана, Тегеране, агрессивная толпа разгромила посольство, убив дипломата и писателя А. Грибоедова. В Петербурге после краткого обсуждения решили сосредоточить главные силы на кавказском направлении. В мае турок смогли оттеснить из Ардахана, к северным районам Аджарии. Одержав победу возле Дигура, войска Николая I присоединились к главным силам Паскевича при Карсе. Уже в июне крепость Эрзурум, крупнейший город в восточной Турции, перешел к русским. Более пяти столетий внутри этих стен не было ни одного солдата христианской веры. По рассказам, именно трусость и малодушие местного населения дало преимущество армии России.

Получив подкрепление, войска под командованием фельдмаршала Дибича-Задунайского в мае 1829 г. вернулись к активной стадии войны, осадив Силистру, крепость на болгарском берегу. Разбив турецкие войска, посланные освободить Варну, царская армия вторглась в Силистру, сдавшуюся в июне 1829 г.

По пути к турецкой столице – Стамбулу – россиянам удалось захватить еще несколько значимых крепостей противника. Под натиском России султан был вынужден подписать мирный договор в Эдирне (древнем Адрианополе) 14 сентября 1829 г. Краткая его суть состояла в том, что устье реки Дунай переходило под протекторат российской власти. Как и большая часть восточного побережья Черного моря, включая берег Абхазии с крепостями Анапа и Поти.

Кроме Греции, ставшей независимой, по итогам войны Сербия получила широкую автономию в составе Османской империи. Молдавия и Валахия перешли под покровительство России как автономные области. Фактически оккупировав эти районы, Николай I гарантировал местному правительству право на свободную торговлю. Также обещалась повсеместная поддержка в экономической и военной областях. На молдавских землях была упразднена архаическая система рабовладения, существовавшая там до 1828 г.

После кратких дискуссий Турции пришлось согласиться с тем, что Грузия и часть современной Армении навсегда вышли из-под ее влияния. С 1829 г. российские корабли снова стали свободно проходить через Босфор и Дарданеллы. Вопрос проливов решили через четыре года, в 1833 г., подписав договор о сотрудничестве в Ункяр-Искелесийске.

Позиции русского правительства в Восточной Европе укрепились. Став зависимой от расстановки политических сил на континенте, Турции оставалось только наблюдать, как происходит передел ее бывшей собственности на Балканах. Россия, как страна-победительница в русско-турецкой войне 1828-1829 гг., кратко формулировала свои требования – Османская империя должна быть расчленена.