Коды на ассасин крид 3 костюмы. Старый наряд Ахиллеса
Ночью 15 июня 1877 года понтоны с русскими солдатами отчалили от румынского берега Дуная. Первыми на болгарский берег переправлялись несколько рот 14-й пехотной дивизии. Началась операция по форсированию Дуная – первое крупное сражение Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Вспомним о том, как готовилась эта операция, как она проходила и чем закончилась.
В середине 1870-х годов Османская империя стояла на пороге краха. Многим тогда казалось, что восстания христиан в Боснии и Болгарии ознаменуют собой конец турецкого владычества на Балканах. Русское общество, сочувствовавшее балканским братьям по вере, переживало всплеск панславистских настроений. Когда в 1876 году маленькая Сербия объявила Турции войну, многие офицеры царской армии стали выходить в отставку и отправляться в Белград (славянские комитеты в обеих столицах собирали для них средства). Сербскую армию возглавил русский генерал Михаил Черняев, который, однако, не сумел организовать оборону, и в октябре 1876 года силы под его командованием были разгромлены. Пассивная роль России наносила всё больше вреда русской политике на Балканах и авторитету власти внутри страны. Понимая это, Александр II ультимативно потребовал от Турции заключить перемирие, а 2 ноября 1876 года началась частичная мобилизация русской армии. Война становилась неизбежной.
Подготовка к переправе
Традиционно русско-турецкие войны велись в низовьях Дуная и болотистой Добрудже. Операционная линия русских войск тяготела к Чёрному морю, поскольку морским путём было проще организовать снабжение войск. Однако к 1877 году Черноморский флот ещё не был восстановлен после Крымской войны 1853–1856 годов , и держаться моря не имело смысла. Поэтому перед новой русско-турецкой войной было принято решение перенести боевые действия вглубь Балкан. Этим достигалось несколько преимуществ. Русские войска избегали пребывания в Добрудже с её нездоровым климатом, недостатком качественной питьевой воды и преимущественно мусульманским населением. Главное же заключалось в том, что мощный четырёхугольник турецких крепостей Рущук-Силистрия-Варна-Шумла оставался в стороне от зоны действия русской армии.
Исходя из этих соображений, место для переправы надо было искать в среднем течении Дуная, где-нибудь между Видином и Рущуком. Генерал-лейтенант Николай Обручев, составлявший первоначальный план кампании, писал:
«… мы должны перейти Дунай, так сказать, мгновенно, затем разом очутиться за Балканами, а из укреплённых пунктов брать только то, что безусловно необходимо для ограждения нашего тыла».
План был составлен в духе молниеносной войны, а конечной целью являлся Константинополь. Обручев делал большой акцент на психологический фактор: русская армия, стремительно наступающая на турецкую столицу, должна была заставить султана Абдул-Хамида II выбирать между подписанием мира и гибелью своей империи. Автор плана считал, что главное – действовать быстро и решительно.
Однако Дунай не был рекой, которую легко перейти мгновенно. Низменный румынский берег от возвышенного болгарского отделяло около километра воды. С турецких застав как на ладони было видно, что происходит на противоположном берегу. В марте Дунай разливался, возвращаясь в своё обычное русло к маю. Дополнительные трудности наступавшим создавало довольно быстрое течение.
Война: русские солдаты покидают станцию для движения к Браилову. Картина неизвестного художника
12 апреля 1877 года император Александр II, прибыв к войскам в Кишинёв, торжественно объявил войну Турции. По согласованию с румынским правительством русская армия перешла границу с Румынией и двинулась к Бухаресту. Почти весь апрель шли дожди, так что военным поход запомнился, главным образом, постоянным чувством голода, сырости и дискомфорта от натёртых ног. Погода явно «воевала» за турок: из-за аномально большого количества осадков вода в Дунае спала только к началу июня, и оборонявшиеся получили дополнительный месяц на подготовку к боевым действиям.
Любопытно, что подготовка русских войск к переправе началась ещё до официального объявления войны. В конце октября 1876 года в Румынию были командированы два флотских офицера – Новосильский и Рогуля – с поручением обследовать берега Дуная на предмет перевозочных средств, приобретения пароходов и возможности ввода в Дунай круглых броненосцев-«поповок». Всю зиму 1876–1877 годов велась подготовка к переправе: закупались и свозились в Кишинёв минные катера, якоря, цепи и канаты; плелись сети против торпед. Весной понтонёры начали упражняться в наведении мостов и гребле на Днестре, кроме того, были высланы офицеры для рекогносцировок берегов Дуная.
Место переправы было избрано в районе деревни Зимница, на противоположном берегу от которой находился болгарский городок Систово, а рядом с ним в глубоком овраге протекал ручей Текир-Дере. Место впадения Текир-Дере в Дунай было удобным для высадки десанта и подъёма на кручи правого берега. Более важным преимуществом являлось то, что именно здесь течение Дуная проходило свою самую южную точку – именно отсюда было ближе всего до Балканских гор. Пока начальники войск и офицеры Генерального штаба скрытно осматривали этот район, русская артиллерия активно обстреливала крепость Никополь, чтобы убедить турок в том, что переправа будет происходить напротив крепости. Истинное место переправы было утверждено только 9 июня на совете в присутствии главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича Старшего и генерал-майора Михаила Ивановича Драгомирова , которому поручалось командование операцией. 14-ю дивизию Драгомирова подвели к Зимнице накануне начала операции, скрыв её в оврагах и за домами, чтобы войска не были обнаружены с турецкого берега. Весь район Зимницы был оцеплен, принимались беспрецедентные меры предосторожности.
О планах турок и их численности известно мало. Судя по всему, они растянули свои силы в тонкую линию вдоль Дуная, не имея резерва, который помог бы отразить атаку русских. Непосредственно у места высадки, скорее всего, оказалось около 700 человек, а ещё 3500 турецких солдат находились в лагере недалеко от Систова. Отряд Драгомирова, помимо 14-й дивизии, включал 4-ю стрелковую бригаду генерал-майора Адама Игнатьевича Цвецинского и несколько сотен казаков – всего около 18 000 человек. В последний момент к отряду самовольно примкнули генерал-майор Михаил Дмитриевич Скобелев , изнывавший от скуки в штабе главнокомандующего, и юный Великий князь Николай Николаевич Младший, поступивший в распоряжение Драгомирова по приказу отца.
Карта переправы
Источник – imha.ru
Переправа
Перед боем Драгомиров произнёс проникновенную речь, окончившуюся словами: «Середины у нас нет и быть не может: мы должны все быть за Дунаем или в Дунае – поняли?» Солдаты ответили привычным «ура!», а их начальник прослезился – для него переправа через Дунай была ещё и личным испытанием. Будучи известным и довольно противоречивым теоретиком в области подготовки войск, в эти дни Драгомиров писал жене:
«Вот я и на Дунае. Чудная река, виды прелестные. Пишу почти накануне великого для меня дня, в котором должно оказаться, чего стою я и моя система образования и воспитания солдата, и стоим ли мы вообще оба, то-есть я и моя система, чего-нибудь. Когда будешь читать это письмо, вопрос уже будет решен в ту или другую сторону. Я здоров, как бык, люди в отряде подобрались хорошие, может, Бог наградит счастьем. До свиданья»
Участники переправы по-разному вспоминали свои ощущения. Командир роты А. Остапов писал, что у многих было перед боем весёлое настроение, а некоторые «принарядились щёголями» и даже надушились. Поручик И. Г. Моторный признавался: «Не знаю, как у кого, но у меня на сердце лежала стопудовая тяжесть. Оно по временам страшно ныло» . Глубокой ночью, стараясь соблюдать тишину, войска потянулись к берегу. Приказания отдавались шёпотом. Можно представить чувства бойцов 14-й дивизии, когда прямо перед погрузкой раздался оглушительный грохот. Это загремели колёса повозок, вёзших понтоны к реке. Через затоку Дуная был переброшен небольшой мостик, но доски к нему не прибили. Эти доски стали громыхать под колёсами так сильно, что русские солдаты удивлялись, почему турки не слышат их на другом берегу.
Грандиозная переправа 8-го корпуса под командованием Великого князя Николая Николаевича через Дунай (у Зимницы). Картина неизвестного художника
Источник – The Graphic, 1877
Примерно в час ночи 15 июня операция началась. Количество понтонов не позволяло разом перебросить через реку весь отряд, поэтому он разбивался на семь рейсов. Гребцы должны были проделать расстояние до противоположного берега примерно за час, включая время на погрузку. Ещё час должен был уйти на обратный путь. Успех операции зависел от того, сумеют ли войска, доставленные первым рейсом, закрепиться на плацдарме и удерживать его без поддержки в течение двух часов, пока не придут следующие понтоны.
Первые понтоны относительно благополучно доставили на правый берег Дуная два батальона 53-го Волынского полка – лишь в самый последний момент турки заметили русских и дали несколько выстрелов. На неприятеля бросился ротный командир Александр Фок с горсткой солдат – они перекололи турок около караулки. Во время предвоенной мобилизации многие офицеры 14-й пехотной дивизии были переведены в тыловые службы, и их пришлось заменять кем придётся. Из жандармов в дивизию пришёл капитан Фок, встретивший традиционное армейское недоверие к «голубым мундирам». Однако в бою этот человек доказал, что он не хуже остальных. Первым переправившимся удалось закрепиться на берегу и отбить у турок небольшой «пятачок», простреливаемый насквозь с трёх сторон. Овраг Текир-Дере порос густым кустарником, который ещё более ограничивал русским обзор и возможность сориентироваться в темноте. В суматохе ночного боя люди разбились на случайные группы под предводительством случайных начальников.
В этот момент сыграла свою роль предвоенная подготовка дивизии. Драгомиров воспитывал своих людей в духе инициативности, приучая действовать самостоятельно и не теряться даже в самых сложных обстоятельствах. В подразделениях заранее назначались люди, которые заменят командира в случае его ранения или гибели. Кроме того, солдатам постоянно напоминали о необходимости экономить патроны. Драгомиров повторял: «Хорошему солдату 30 патронов достанет на самое горячее дело» . Несмотря на натиск врага, волынцы стойко держали оборону и не терялись в трудной ситуации.
Вторая группа понтонов пересекала Дунай уже под очень плотным ружейным и артиллерийским обстрелом. Начинало светать, и темнота всё меньше служила прикрытием переправлявшимся. Один паром с горными орудиями и лошадьми был подбит снарядом и пошёл ко дну: утонули 3 офицера, 19 нижних чинов, 10 лошадей, а также орудия и зарядные ящики. «Положение наше было отчаянное, – вспоминал один из фельдфебелей 55-го Минского полка, – пулями до того забрасывало, что от брызг не видать было света Божьего. <…> В нашем понтоне воды уже столько набралось, что он начал кружиться, а тут ещё все вёсла – всё перебило пулями, пришлось прикладами грести. Ротный командир приказал вычерпывать воду сапогами, а портянками законопачивать дыры, что мы сделали, и этим спасли себя от гибели. Когда понтон облегчился от воды и перестал кружиться, то мы воротились назад к берегу, на котором садились» .
Переправа из Зимницы к Систову. Понтон, поражённый артиллерийским снарядом. Картина неизвестного художника
Источник – The Graphic, 1877
Те, кто достигал противоположного берега, старались поскорее спрыгнуть с понтонов, оказываясь едва ли не по горло в воде. Но самая страшная судьба постигла несколько рот Минского полка. Гребцы, вернувшиеся после первого рейса, не захотели меняться, сославшись на то, что они не устали. Как показали дальнейшие события, это внешне мужественное решение стоило жизни многим людям. Взяв на борт новую «порцию» десанта, гребцы снова налегли на вёсла, но в середине пути стало видно, что они выбились из сил. Понтоны стало относить течением, и они пристали к берегу значительно левее расположения волынцев – прямо перед турецкими позициями. Турки расстреливали русских залпами с близкого расстояния, в результате чего две роты погибли почти полностью. После боя во многих трупах находили по нескольку десятков пуль.
Поручик Иван Моторный должен был разделить судьбу этих людей, но именно на его понтоне гребцы сменились. Благодаря этому понтон меньше сносило течением, и он пристал к берегу значительно дальше от турок. Моторный с небольшой группой солдат бросился на кручу, чтобы выручить минцев. С трудом взобравшись наверх, они оттеснили врага от берега и удерживали этот участок, обеспечив безопасную высадку для других. Интересно, что Драгомиров отмечал молодого поручика и перед войной, доверив ему командовать ротой в обход многих более опытных офицеров.
Переправа русской армии через Дунай у Зимницы 15 июня 1877 года. Художник – Н. Д. Дмитриев-Оренбургский
Источник – varvar.ru
Понтоны третьего рейса, на одном из которых находился сам Драгомиров со своим штабом, переправились относительно благополучно. Драгомиров, Скобелев и штабные офицеры взяли бой в свои руки и начали накапливать резерв у самого берега. Не имея конных ординарцев, командиры были вынуждены всё время находиться под огнём, так как управление войсками было сильно затруднено из-за пересечённой местности. Тем не менее, в действиях русских войск стало больше осмысленности, и плацдарм стал расширяться во все три стороны от оврага. К 8 часам к месту переправы подошёл русский пароход «Аннет», значительно ускоривший переброску войск через реку. Скобелев предложил Драгомирову применить следующую уловку:
«Михаил Иванович, я хорошо знаю этих азиатов – лишь только начнём отступать, они сейчас вообразят, что нас победили, поэтому давай соберём сюда за кусты ближайшую часть цепи, а остальным прикажи произвести фальшивое отступление вон до тех кустов, что в ста шагах позади нас, и когда турки бросятся за отступающими, мы ударим им во фланг»
Этот приём был успешно осуществлён. Позднее Драгомиров особенно отмечал помощь генерала Скобелева и личный пример, который тот подавал солдатам. Несмотря на это заступничество, после сражения Скобелев был посажен под арест, так как формально его участие в переправе было «самоволкой».
Первое время самый жаркий бой шёл слева от оврага. Однако, прочно закрепившись на болгарском берегу, Драгомиров посчитал необходимым перенести усилия на правый фланг, чтобы выполнить главную задачу: занять Систово и высоты вокруг города. Всё больше русских войск накапливалось на турецком берегу, и в 11 часов командующий операцией приказал 2-й бригаде 14-й дивизии под командованием генерала Михаила Фомича Петрушевского, а также 4-й стрелковой бригаде генерала Цвецинского начать наступление на Систово и Систовские высоты. Турки упорно сопротивлялись, но к трём часа дня русские всё же вошли в город.
Погребение русских солдат, погибших при переправе через Дунай 27 июня 1877 года. Картина неизвестного художника
Источник – The London Illustrated News, 1877
Итоги
На первые эшелоны наступавших – главным образом, Волынский и Минский полки – пришлась львиная доля потерь (636 из 748 убитых и раненых). После боя Систово буквально растаскивалось по кусочкам русскими солдатами и болгарским населением, причём мародёрство постепенно перешло в бесцельный вандализм. Русские солдаты ещё долго пребывали в возбуждённом состоянии – сказывалось пережитое. Как это часто бывает после упорного боя, в лагере несколько раз возникали ложные тревоги – солдатам продолжали мерещиться враги. Переполняли эмоции и самого Драгомирова. 20 июня он писал жене:
«Вот уже пятый день в Систове и до сих пор не могу успокоиться; по ночам скверно сплю, слёзы готовы литься каждую минуту. Государь был милостив, выше всякого выражения и всяких заслуг. Раза три или четыре принимались оба плакать, да и было от чего. Наши мальчики оказались пророками, у меня Георгий на шее».
Пока 14-я пехотная дивизия отдыхала после сражения, за дело взялись понтонёры. Течение и ветер задержали строительство переправы – лодки вырывало и уносило вниз по Дунаю. Тем не менее, к вечеру 19 июня понтонёры закончили строительство моста – теперь задача по переброске армии через Дунай была выполнена полностью. Хотя сам Систовский бой прошёл быстро и довольно успешно, много времени русские упустили в ходе подготовки операции и после её завершения. Действовать стремительно, как того требовал план, не получалось.
14-я пехотная дивизия выдержала тяжёлый бой в условиях ограниченной видимости. Ставка на широкое развитие инициативы младших офицеров, которую делал Драгомиров при подготовке части, полностью себя оправдала. В дальнейшем дивизия ещё более укрепила свою боевую репутацию, с честью пройдя тяжёлые бои за Шипкинский перевал .
Во второй половине июня бойцы 14-й дивизии приводили себя в порядок и отдыхали. 22 июня по мосту на правый берег Дуная перешёл передовой отряд, целью которого был быстрый бросок к Тырнову и далее за Балканы. Два других отряда расходились вправо и влево от основных сил для прикрытия флангов. Первоначальный успех вдохновил русских генералов, ожидавших лёгких лавров и не знавших о том, что 1 июля из Видина выступил сильный отряд Османа-паши. 7 июля передовые части Западного отряда столкнулись с силами Османа у Плевны. Начиналась плевненская эпопея…
Русские солдаты и офицеры, первыми ступившие на болгарскую землю. Каждый из них был награждён. Картина неизвестного художника
Источник – The London Illustrated News, 1877
Список источников и литературы:
- Газенкампф М. А. Мой дневник. 1877–1878 гг. СПб., 1908.
- Движение к Дунаю 8-го корпуса и переправа у Систова в 1877 году // Военный сборник. 1883. №3
- Драгомирова С. А. Радецкий, Скобелев, Драгомиров // Исторический вестник. 1915. Т. 140. №4 (апрель)
- Макшеев Ф. Хозяйственный быт 14-й пехотной дивизии в войну 1877–1878 гг. // Военный сборник. №2. 1901
- Моторный [И. Г.]. Переправа через Дунай 15-го июня 1877 г. 2-й стрелковой роты Минского полка // Военный сборник. 1883. №6
- Моторный И. Г. Виноват ли М. И. Драгомиров в наших поражениях // Разведчик. 1907. №873
- Остапов А. 14-я пехотная дивизия в войну 1877–1878 гг. (Из записок участника) // Военный сборник. 1881. №12
- РГВИА. Ф. 2344. Оп. 2. Д. 251
- Сборник материалов по Русско-Турецкой войне 1877–1878 гг. на Балканском полуострове. Вып. 10. 1902.
- Сборник материалов по Русско-Турецкой войне 1877–1878 гг. на Балканском полуострове. Вып. 23. 1899
- Соболев С. Русско-турецкая война в Болгарии 1877–1878. // Русская старина. 1887. Т.54
- Цуриков С. А. Воспоминания о войне 1877–1878 годов // Исторический вестник. 1901. Т.83
- Подготовка инженерных средств для переправы через Дунай в июне 1877 года. // Военный сборник. 1879. №11.
ФОРСИРОВАНИЕ И ПЕРЕПРАВА ЧЕРЕЗ ДУНАЙ ГЛАВНЫХ СИЛ ДУНАЙСКОЙ АРМИИ У ЗИМНИЦЫ - СИСТОВО
Еще в обручевском плане войны в общих чертах для форсирования Среднего Дуная был намечен район Систово. Окончательное решение на форсирование Среднего Дуная главнокомандующий объявил 22 июня на совещании в Турну-Магурелли. По этому решению форсирование должно было начаться в ночь с 26 на 27 июня у Зимницы - Систово. Форсирование было возложено на Драгомирова с его дивизией, усиленной рядом других частей. По окончании форсирования у Зимницы - Систово должен был быть наведен мост и произведена переправа прочих войск главных сил Дунайской армии.На этом же совещании главнокомандующий сообщил Драго-мирову, что, по имевшимся в штабе армии сведениям, турки располагают у Систово войсками численностью в 1500 человек и у Вардена-численностью в 2900 человек с артиллерией.
Особое внимание было обращено на сохранение в полной тайне места и срока форсирования.
Почти все приказы и распоряжения о форсировании и переправе отдавались только устно; даже понтонным батальонам не было дано письменного маршрута, и к месту переправы их вел офицер штаба армии. Всем лицам, которые непосредственно не участвовали в форсировании, место и срок форсирования или вовсе не сообщались или сообщались в самый последний момент. С общими основаниями форсирования, без указания пункта и срока, Драгомиров ознакомил командиров частей своего отряда еще 24 июня, но полные указания дал лишь утром 26 июня и притом только командиру 1-й бригады своей дивизии (Иол-шину), командиру Волынского полка и командирам батальонов и рот, которые были назначены в состав первого рейса десанта. Расчет на посадку всей дивизии Драгомиров произвел лишь в 17.00 26 июня. Из состава главной квартиры пункт и время форсирования знало лишь строго ограниченное количество лиц; даже царю Александру II точный пункт форсирования был сообщен лишь в 20.00 26 июня.
Назначенные для форсирования войска подводились к районам сосредоточения только в ночь на 26 июня, причем они располагались в Зимнице на день так, чтобы ни в чем не изменить ее внешний обычный вид. Для этой цели палатки разбивать было запрещено, войска располагались в садах и за домами или кустами; особенно тщательно были укрыты от наблюдения с южного берега Дуная артиллерия, понтоны и обозы. Весь район сосредоточения войск перед форсированием был оцеплен во избежание проникновения в него турецких шпионов. Выход из этого района к Дунаю для водопоя и купанья был разрешен лишь небольшими партиями, по очереди. Ознакомление командиров Волынского полка с местностью южного берега Дуная в пункте будущего форсирования Драгомиров в целях скрытности произвел из сада у своей квартиры, которая для этого была избрана в удобном для наблюдения месте; оттуда Драгомирову удалось хорошо познакомить офицеров
Волынского полка - до командиров рот включительно - с пунктами посадки, высадки, с путем движения понтонов и районом действий после высадки и в то же время ничем не выдать противнику произведенную таким оригинальным образом рекогносцировку. Наконец, в целях сохранения тайны форсирования ремонт дорог и наводка моста через проток у
Для сохранения в тайне пункта форсирования был пущен ложный слух о том, что форсирование состоится у Фламунды. Кроме того, командиру 9-го корпуса было официально сообщено, что «по случаю запоздания понтонных парков (которые прибыли в Бею на самом деле во-время, то есть к 26 июня. - Н. Б.) переправа будет совершена на деревянных понтонах, которые будут спущены в Дунай из устья Ольты, и что переправу начнет 9-й, а не 8-й корпус» . Осадной береговой артиллерии в тех же целях было приказано бомбардировать в течение трех дней Никополь и Рущук. Для ночной стрельбы здесь впервые были применены прожектора («электрические фонари») .
Войска 14-й дивизии в период с 21 по 24 июня прошли основательную тренировку; в специально отрытых в земле ямах, размерами напоминавших понтон, их учили, как совершать посадку, как вести себя на понтоне во время движения и т. п.
К вечеру 26 июня четыре русских корпуса заняли исходное положение перед форсированием и переправой. Ближе всех к пункту форсирования - в Зимнице - стоял отряд Драгомирова. Кроме 14-й пехотной дивизии с ее артиллерией, в состав отряда входила 4-я стрелковая бригада, сводная рота почетного конвоя, две сотни пластунов, 23-й Донской казачий полк, две горные батареи и 4 понтонных батальона-всего около 17 батальонов, 6 сотен и 64 орудий. Все эти войска составляли десант, который должен был форсировать Средний Дунай на табельных железных понтонах. Десант был рассчитан на семь рейсов; в состав первого рейса входили 11 рот Волынского полка, сотня пластунов, 60 казаков и горная батарея - всего 2500 человек; в состав второго рейса входили линейные роты 3-го батальона Волынского полка, стрелковые роты Минского полка, рота почетного конвоя и горная батарея. Пехота распределялась по 30 человек на обычный понтон и по 45 человек- на полуторный; артиллерия грузилась на шесть паромов из полуторных понтонов. Длительность рейса предположительно устанавливалась в 2 часа. Первый рейс имел целью обеспечить высадку последующих рейсов; все понтоны первого рейса отплывали одновременно. Весь десант в целом имел задачей занять плацдарм с систовскими высотами и тем обеспечить переправу главных сил армии.
До начала форсирования, с целью прикрытия работ понтонных частей, две роты Брянского полка заняли остров Бужиреску; остальные роты Брянского полка и часть батарей 14-й и 9-й дивизий были скрытно расположены вдоль северного побережья Дуная, юго-восточнее Зимницы; открытие огня им разрешалось лишь после того, как первые рейсы захватят основной плацдарм на южном берегу. Батареи были хорошо укрыты ветвями и листьями, чтобы с рассветом турки не могли их обнаружить .
По плану понтоны, расположенные в Зимнице, надо было спустить на воду в протекавший южнее города проток и уже по нему перед самым форсированием провести их в Дунай, к пункту посадки; отплыв от этого пункта, рейсы десанта должны были обогнуть с востока остров Адду и держать направление на устье ручья Текир-дере; начало плацдарму должно было быть положено захватом местности к западу от устья этого ручья.
Сведения о противнике, которыми располагали русские, в общем отвечали действительности. У Систово и Вардена располагалась бригада турецкой пехоты под командованием Ахмета-Гамди-паши с одной конной батареей. У Систово находилось 770 человек (один табор) с двумя орудиями; для них в самом Систово были устроены две батареи. У Вардена находилось 3300 человек (5 таборов) с 4 орудиями, для которых была подготовлена батарея на высоте Тепе-Бунар. В Рущуке, на расстоянии около 65 км от Систово, располагалось свыше 21 000 турок; у Никополя, в 43 км от Систово, - еще около 10 000 человек.
Таким образом, благодаря удачному выбору места переправы русский десант в пункте форсирования в первое время мог встретить только 6 таборов и 6 орудий. Если бы первым рейсам удалось преодолеть сопротивление этих войск, то уже через 4 часа силы десанта сравнялись бы с силами бригады Ахмета-паши, а через 5 часов - превосходили бы их втрое. Турецкие резервы из Никополя (полтора перехода) и из Рущука (два перехода), очевидно, также не смогли бы решить успех в пользу турок.
Необходимо признать, что как в обручевском плане войны, так и в плане кампании непосредственная подготовка форсирования Среднего Дуная и начальной переправы через него были разработаны хорошо, в целом были весьма удачными и для своего времени являлись передовыми. Непосредственная подготовка и форсирование впитали в себя все лучшее, что имелось в прошлом боевом опыте русской армии. План и подготовка форсирования в 1677 году не копировали механически прошлый русский опыт, а внесли в него много нового тактического содержания. Недаром опыт форсирования Среднего Дуная русскими войсками в 1877 году впоследствии тщательно изучался западноевропейскими армиями и долго считался в своем роде классическим.
Значительная роль в успешном выполнении подготовительной работы и плана форсирования Дуная принадлежала генералу Драгомирову.
Головной понтон первого рейса отчалил от северного берега Дуная около 2.00 27 июня. Луна затемнялась облаками, и ветер заглушал шум весел; оба эти обстоятельства вначале способствовали десанту, но на середине реки выявилась и их неблагоприятная сторона. Темнота мешала выдерживать направление, ветер отбрасывал понтоны в сторону. К устью ручья Текир-дере пристали лишь одиночные понтоны; большинство их, вследствие темноты и усилившегося на реке волнения, прибилось к южному берегу Дуная выше или ниже устья Текир-дере. Все это объективно благоприятствовало сохранению внезапности высадки первого рейса, отчего зависел в значительной степени успех всего форсирования.
Турецкие аванпосты обнаружили понтоны первого рейса только в нескольких сотнях метров от южного берега и хотя открыли огонь, но вначале он был очень слаб. С первых же приставших к берегу понтонов стрелки-волынцы стали поодиночке взбираться на береговые кручи, образовав небольшой плацдарм. На западном фасе этого плацдарма располагалась 1-я стрелковая рота Волынского полка, на восточном - 3-я стрелковая рота того же полка, на южном - сотня пластунов. Около 3.00 фасы плацдарма были заняты уже девятью ротами и сотней пластунов, а две роты находились в резерве; плацдарм несколько расширился.
Турецкие аванпосты зажгли веху на сигнальном шесте, и к месту высадки первого рейса по тревоге двинулись турецкие войска от Систово и Вардена. Четыре турецких орудия заняли заранее подготовленные позиции на высоте Тепе-Бунар, два - на восточной окраине Систово. По мере приближения рассвета огонь противника все усиливался и становился более действительным.
С северного берега Дуная открыла огонь русская артиллерия; на ее долю выпало решить чрезвычайно важную задачу - обеспечить успех переправы и вести борьбу с турецкими батареями. С этой задачей русская артиллерия справилась блестяще. Первая турецкая батарея, открывшая огонь по переправлявшимся войскам, была подавлена тремя батареями 14-й и одной батареей 9-й артиллерийской бригады, вторая - двумя батареями 9-й артиллерийской бригады. Такой успех был достигнут лишь благодаря тому, что русская артиллерия была еще накануне нацелена на борьбу с артиллерией противника и заняла на северном берегу Дуная выгодные с этой точки зрения позиции.
За день боя две батареи 9-й и одна батарея 14-й артиллерийских бригад израсходовали по 44 снаряда на орудие, что по тому времени являлось довольно большой нормой. Переправившиеся через Дунай русские войска держали себя образцово. С понтонов никто огня не открывал, спасательные понтоны самоотверженно спасали тонущих. Особенно отличались русские понтонеры. Офицер-понтонер поручик Федоров спас под сильнейшим огнем десант из пробитого пулями понтона, высадил людей на южный берег, сам же поплыл обратно. Турки сосредоточили по понтону Федорова огонь целого табора. Федоров вернулся к месту посадки с двумя тяжелыми ранами; его шинель была пробита в 16 местах, а понтон получил 29 пробоин. Из рядовых особенно отличился солдат 2-й роты 4-го понтонного батальона Александр Иванов-Крылов. Два понтона с десантом Минского полка, в том числе и тот понтон, на котором был Крылов, недалеко от болгарского берега попали под сосредоточенный огонь турецких войск. Оба понтона затонули. Крылову посчастливилось ухватиться за плававшую в воде доску. Не думая о себе, он при помощи этой доски стал под огнем спасать тонувших. Ему удалось спасти двоих, один из которых был ранен. Самоотверженно работали и другие гребцы; грести приходилось против сильного течения, у большинства гребцов образовались кровавые затеки во всю ладонь, но они отказались от смены. Часто понтоны садились на мель; понтонеры спрыгивали в воду и под огнем стаскивали их.
С рассветом обнаружилось невыгодное расположение восточного фаса плацдарма, проходившего по западному берегу ручья Текир-дере. Восточный берег этого ручья командовал над западным, и занимавшие его турки на выбор расстреливали оттуда защитников восточного фаса. Необходимо было выбить турецкую пехоту с восточного берега ручья, что и было сделано после прибытия на плацдарм артиллерии; особенно удачно действовали два горных орудия поручика Лихарева и 5-я батарея 9-й бригады, Основная масса турецких войск отступила, но часть их засела в обрывах на значительном протяжении южного берега Дуная, восточнее Текир-дере. Укрывшись между камнями, турки стали осыпать пулями подходившие к южному берегу понтоны второго рейса. Три понтона туркам удалось потопить со всеми находившимися на них людьми, а десанту и гребцам некоторых других понтонов они нанесли столь значительные потери, что эти понтоны не смогли выгрести и вернулись обратно. Однако большинству понтонов второго рейса удалось все же пристать к южному берегу. В числе первых достигли берега понтоны 2-й стрелковой роты Минского полка, которой командовал поручик Моторный. Едва высадившись, Моторный с 80 солдатами по своей собственной инициативе бросился в штыки на засевших в обрывах турецких стрелков. Ударом во фланг русские частью перекололи, частью отбросили турецкую пехоту к востоку. Прибытие остальных рот Минского полка и удачное взаимодействие их с горной артиллерией скоро окончательно решили дело на этом фасе плацдарма в пользу русских, и к 6.00 турецкая пехота была отброшена на восток на всем фронте.
К этому же времени была оттеснена на запад и та турецкая пехота, которая заняла позиции восточнее Систово перед западным фасом плацдарма.
Десанту пришлось действовать на сильно пересеченной местности. Это обстоятельство, а также то, что войска десанта вводились в бой сразу же после их высадки, привело к тому, что роты и батальоны перемешались. Такое перемешивание затруднило управление боем.
В конце второго - начале третьего рейса на южный берег Дуная переправился Драгомиров со своим начальником штаба, с генералом Скобелевым 2-м и с адъютантом главнокомандующего.
Вскоре после этого на плацдарм прибыли вся 1-я, а затем и 2-я бригада 14-й дивизии, а в 10.30 - стрелки 4-й бригады. Стрелки были перевезены на пароходе «Аннета» и двух буксируемых им баржах; эти суда в целях маскировки были преднамеренно затоплены русскими против Никополя; лишь в ночь форсирования их подняли из воды, откачали и к 8.30 доставили в район переправы. Пароход вели моряки гвардейского экипажа. Они в этот день не только охраняли переправу от проникновения в ее район неприятельских судов, но и оказывали всемерное содействие по ходу самой переправы как доставкой к Систово «Аннеты», так и буксировкой понтонов с десантом паровыми катерами. После накопления на плацдарме достаточных сил встал вопрос о его расширении.
Драгомиров принял решение в первую очередь овладеть систовскими высотами. Задачу овладения этими высотами Драгомиров возложил на 2-ю бригаду 14-й дивизии, поддержанную 4-й стрелковой бригадой. Наступление началось в 11.00, к 14.00-15.00 Систово и окружающие его высоты были заняты русскими. Уже в этих боях цепь являлась основой боевого порядка. В 13-м стрелковом батальоне в цепь сразу было рассыпано две роты, а затем к ним присоединились солдаты из других полков 14-й дивизии .
При форсировании Среднего Дуная и занятии плацдарма отряд Драгомирова потерял около 800 человек убитыми и ранеными, было потоплено 19 понтонов и два горных орудия с упряжками. Потери турецких войск не известны.
При форсировании Дуная здесь впервые во время войны на Балканском полуострове получил боевое применение русский военно-полевой телеграф; им был связан район переправы с царским наблюдательным пунктом.
В тот же день, 27 июня, на южный берег Дуная было переправлено четыре полка 9-й пехотной дивизии с четырьмя батареями. К ночи на плацдарме находилось, таким образом, 28 батальонов и 30 орудий (свыше 25 000 человек). Удержание значительно расширившегося плацдарма можно было считать уже твердо обеспеченным. В течение 29 и 30 июня на плацдарм, кроме 9-й и 14-й пехотных дивизий, была перевезена еще и 35-я дивизия, так что в распоряжении формально стоявшего во главе переправы генерала Радецкого, командира 8-го корпуса, оказалось около 35 000 человек с 78 орудиями. Если бы даже из Рущука к Систово была переброшена вся находившаяся там турецкая дивизия Эшрефа-паши, то и она ничего не могла бы поделать с русскими войсками, занимавшими плацдарм.
Стремясь опорочить замысел форсирования Среднего Дуная и его выполнение, немецкий военный писатель Фрейтаг-Лорингофен писал впоследствии, что форсирование и переправа русских через Дунай увенчались успехом лишь в результате отсутствия должной инициативы со стороны турецких войск. Если б, мол, они были более инициативны и подвижны, они подбросили бы резервы и отбросили русских за Дунай. На самом деле своевременно подбросить к Систово резервы турки не могли, так как не знали заранее, что форсирование состоится у Систово. А всякая подброска крупных резервов после начала форсирования являлась бы уже запоздалой.
Высказанные нами соображения подтверждают и турецкие историки. Так, Штрекер-паша писал: «Абдул-Керим не в состоянии был препятствовать ни сосредоточению значительных русских сил у пункта переправы, ни дальнейшему их наступлению. Даже в том случае, если бы он сделал распоряжение, чтобы после 27 июня все имевшиеся под рукой силы... двинулись против Систово, то эти войска натолкнулись бы на значительно превосходные силы противника» .
Несколько выше Штрекер-паша в своем труде объяснил, почему Абдул-Керим-паша не мог сосредоточить свои войска к Систово до 27 июня: «Он не мог совершенно исключить возможность переправы русских между Каларашем и Журжево... если бы турки оказались здесь слабыми. Через это явилась бы возможность произвести наступление в четырехугольник крепостей с трех сторон и тотчас же отрезать крепости Рущук и Силистрию».
Таким образом, турки были введены в заблуждение и не имели возможности противодействовать форсированию реки русскими войсками.
После форсирования при достаточном количестве сосредоточенной на плацдарме русской пехоты там ощущался большой недостаток в кавалерии: нечем было производить разведку сил и расположения противника.
Наводка моста зависела от доставки к Зимнице и Систово предназначенных для этого деревянных понтонов. Понтоны приходилось доставлять Дунаем от устья Ольты под огнем из турецкой крепости Никополь. В ночь с 26 на 27 июня 1-й эшелон в 100 понтонов вышел на Дунай и под командованием капитана первого ранга Новосильского благополучно прошел под выстрелами никопольских батарей, отчасти подавленных огнем русской осадной артиллерии с северного берега. К 30 июня в Зимнице были уже сосредоточены все деревянные понтоны и прочее имущество, необходимое для наводки моста.
В ночь на 1 июля буря частью потопила, частью разметала все железные понтоны, предназначенные для наводки моста. Вследствие этого мост пришлось строить из одних лишь деревянных понтонов и плотов; это задержало наводку моста, и он был наведен лишь к вечеру 1 июля. Мост состоял из двух составных частей: «Северной» - между румынским берегом и островом Аддой длиной в 624 м, и «Южной» - между островом Аддой и болгарским берегом длиной в 534 м. Впоследствии этот мост получил название «Нижнего». К 9 августа был наведен еще один мост, названный «Верхним». «Верхний» мост навели частично на плотах, частично на шаландах и паромах из десантных средств. Он состоял из трех частей: из «Румынского» - между румынским берегом и островом Бужиреску длиной в 140 м, «Среднего» - между островами Бужиреску и Адда длиной в 536 м и «Болгарского» - между островом Адда и болгарским берегом длиной в 540 м.
Длительное время, потребовавшееся для сооружения «Верхнего» моста, объясняется плохой предварительной подготовкой переправы, о которой говорилось выше. Месячное запоздание с наводкой «Верхнего» моста сильно задержало окончание переправы Дунайской армии в Болгарию, а в дальнейшем отрицательно сказалось на питании русской армии подкреплениями и различными видами снабжения, которые необходимы были для ее энергичных действий. К 10 июля на южном берегу Дуная находилось уже 100 000 русских солдат и офицеров.
Стратегическое значение форсирования Дуная у Зимницы и Систово было велико: Дунайской армии открылся путь в Болгарию. Преодоление крупной водной преграды дало возможность переправить армию в четверть миллиона человек при незначительных потерях (800 человек).
Кроме правильного выбора места переправы, средств форсирования и мер обеспечения (план Обручева), успехам форсирования способствовала дружная работа русских инженеров (сооружение батарей), моряков (постановка мин и минно-катерная борьба) и артиллеристов (артиллерийская стрельба), создавших благоприятные условия для форсирования. Взаимодействие всех перечисленных родов войск до тех пор нигде еще при форсировании так полно не применялось. При условии господства турецкого флота на Черном море и Дунае без такого предварительного обеспечения форсирование было бы обречено на провал.
Инженерное обеспечение форсирования и особенно переправы было поставлено значительно хуже, но задачи и в этой области были выполнены. Новшеством было применение при форсировании железных понтонов Томиловского. Весьма ценной явилась инициатива Деппа, предложившего ускорить форсирование реки при помощи парохода.
Назначение Драгомирова начальником десанта оказалось вполне удачным. Драгомиров был хорошо знаком с теорией этого вопроса - его перу принадлежал труд «О высадке десантов в древнейшие и новейшие времена». В то же время наиболее реакционная сторона взглядов Драгомирова, пренебрежение огнем, в специфических условиях форсирования водной преграды ночью не нашла отражения.
В целом, помимо уже упоминавшегося образцового поведения русских войск, с тактической точки зрения при форсировании Среднего Дуная положительной оценки заслуживают:
Доблесть, выносливость и стойкость рядовой солдатской и матросской массы, а также низших офицеров;
Многосторонние меры, направленные на сохранение в тайне пункта и срока форсирования;
Меры, принятые для введения противника в заблуждение;
Уточнение пунктов форсирования разведкой;
Тщательная тренировка войск в приемах посадки на паромы, поведении на воде и т. п.;
Правильный расчет войск на рейсы (с включением в каждый из них артиллерии
Минный катер - класс малых боевых судов, носители минного оружия буксируемых, шестовых и "самодвижущихся" мин. Также использовались и для постановки минных заграждений. Имели распространение во второй половине XIX века.
Первые минные катера в России стоились на базе неспециализированных паровых катеров - разъездных, гидрографических и т. п. Они имели водоизмещение примерно 5-12 тонн. Также для минных катеров характерны небольшие размеры, малая скорость хода.
Первая попытка активной доставки минного оружия, да и первое применение минного оружия вообще состоялась во время войны США за независимость. Носителем первой мины была подводная лодка Дэвида Бушнелла "Turtle"(от англ. - черепаха). Атака была неудачной - закрепить мину под днищем цели не удалось. Первый опытный образец парового катера с минным вооружением был построен в России на Николаевской верфи во время Крымской войны по инициативе генерала Тизенгаузена. Но в боевых действиях он не участвовал, так как затонул во время испытаний из-за невысоких мореходных способностей.
Минные катера были вооружены буксируемыми или шестовыми минами.
Форсирование Дуная
На каждом катере было 8 мин. Заряд мины составлял 2,5 пуда пороха. При атаке катер подходил вплотную к неприятельскому судну и ударял его шестовой миной или подводил под днище буксирную мину.
После объявления войны русские моряки приступили к постановке мин на Нижнем Дунае. Заграждения ставились с минных катеров и гребных шлюпок линиями по 5-10 минут в чрезвычайно сложных условиях. Сильное течение срывало мины, поэтому минерам зачастую приходилось ставить каждую мину на 5-8 пудовом якоре. Заграждения ставились под прикрытием огня береговых батарей, расположенных у Рени, Барбоша и Браилова. Находившийся рядом отряд турецких кораблей проявлял незначительную активность, лишь периодически обстреливал русские позиции. 29 апреля от навесного огня русских береговых батарей погиб броненосный корвет "Лютфи Джелиль", не имевший броневой палубы. Он получил одновременно два попадания и после сильного взрыва затонул на глубине 22 метра. Гибель "Лютфи Джилиль" произвела сильное впечатление на турок. Их флотилия отошла вглубь Мачинского рукава.
Используя создавшуюся обстановку, русские моряки заградили минами северный выход из рукава. Турецкие корабли были изолированы. Это дало возможность установить русское судоходство на участке Рени - Браилова. Против вражеских судов, укрывшихся в Мачинском рукаве было решено действовать минными катерами, предварительно заградив южный выход. Вследствие недостатка мин произвели их демонстративную постановку: в воду были сброшены мешки с песком. Это достигло цели - противник был введен в заблуждение. Атаку назначили на ночь 15 мая 1877 года. Четыре выделенных для этого катера в строе кильватера малым ходом вошли в Мачинский рукав. Они держались у берега, чтобы обеспечтиь скрытность подхода. В 2 часа 30 минут был обнаружен турецкий отряд. В середине стоял на якоре монитор "Сельфи", а по его бортам - колесный пароход "Килиджи Али" и броненосная канонерская лодка "Фехтхуль Ислам". Основным объектом атаки был монитор "Сельфи". С дистанции 126 метров катера дали полный ход. Первым атаковал "Царевич" под командованием лейтенанта Ф. В. Дубасова. Он ударил своей шестовой миной в корму турецкого монитора, но тот, хотя и получил пробоиу, остался на плаву. Во время атаки от всплеска при взрыве мины катер наполовину был залит водой и едва смог отойти на небольшое расстояние. Он временно лишился хода и должен был отливать воду, чтобы поднять пар в котлах. В это время к монитору подошел катер "Ксения" во главе с лейтенантом А. П. Шестаковым и ударил миной в середину корабля. Произошел взрыв, и "Сельфи" пошел ко дну.
После атаки катер "Ксения" оказался в тяжелом положении и едва не погиб, запутавшись винтом в снастях тонущего корабля. Это показало, с какой опасностью связано использование шестовых мин.
Атака "Сельфи" - первый в истории военно-морского искусства успешный пример ночного группового боя минных катеров. Атака производилась под ожесточенным артиллерийским и ружейным огнем противника и свидетельствовала об исключительной выдержке и мужестве русских моряков. За потопление "Сельфи" лейтенанты Дубасов и Шестаков были награждены орденом Георгия 4-й степени. Награды подучили все офицеры, участвующие в атаке. Нижние чины экипажей удостоились знаков Военного ордена.
Борьба за господство на Среднем Дунае началась с выходом войск Дунайской армии к реке. Было отдано распоряжение о постройке батареи. Ей ставилась задача не допустить подхода турецкой флотилии к району главной переправы и бомбардировать Рущук и Никополь, прикрывая минирование реки. Попытки турок воспрепятствовать постановке минных заграждений отражались огнем береговых батарей и атаками минных катеров. К середине июня удалось оградить минами главный участок переправы с обоих флангов. Суда противника ушли под защиту батареи Рущука. Они не рисковали больше появляться в этом районе. Несмотря на неравенство в силах, умелое использование минного оружия позволило русским морякам овладеть рекой. Это создало выгодную обстановку для форсирования Дуная. В тех условиях мина явилась единственным доступным и мощным оборонительным и наступательным средством. Английские морские специалисты были уверены в безусловном превосходстве турецких морских сил над русскими, считая, что русские корабли в лучшем случае смогут сыграть некоторую роль в защите своих баз и берегов. Но флотилия русских минных катеров парализовала действие созданной еще в мирное время сильной речной флотилии противника.
Первые операции Дунайской армии имели важное значение в общем ходе войны. Форсирование Дуная стало началом освобождения Болгарии от турецкого ига. Русские войска продемонстрировали свои высокие морально-боевые качества. Противник понес значительные потери и был вынужден принимать срочные меры, чтобы не допустить продвижения русских за Балканский хребет.
В предыдущих войнах с Турцией наша армия не раз переправлялась через Дунай, крупнейшую реку центральной Европы. Но к началу одиннадцатой по счету русско-турецкой войны в 1877 году ситуация серьезно изменилась.
Развитие науки и техники привело к появлению новых видов оружия. Отныне нарезные ружья и пушки становились куда более серьезным препятствием при форсировании большой реки, чем прежние гладкоствольные, стрелявшие на дальность, в 4–5 раз меньшую прежней. Теперь даже редкая цепь стрелков с нарезными ружьями, окопавшаяся на берегу, могла стать серьезным препятствием и нанести немалые потери даже прежде, чем переправляющиеся через реку войска достигнут противоположного берега.
Ситуация осложнялась тем, что Дунай был действительно великой рекой - низменный румынский берег, с которого предстояло переправляться русским войскам, от возвышенного болгарского отделяло около километра воды с быстрым течением.
Место переправы было избрано в районе деревни Зимница, на противоположном берегу от которой находился болгарский городок Систово. Именно здесь течение Дуная проходило свою самую южную географическую точку, и отсюда было ближе всего до Балканских гор - наши войска после стремительной переправы должны были так же быстро выйти к проходам в Балканских горах, чтобы как можно быстрее создать прямую угрозу вражеской столице, городу Константинополю (Стамбулу).
Первой форсировать Дунай предстояло 14-й пехотной дивизии под командованием генерал-майора Михаила Ивановича Драгомирова. Отряд Драгомирова, помимо 14-й дивизии, включал 4-ю стрелковую бригаду и несколько сотен казаков - всего около 18 тысяч бойцов.
Перед боем Драгомиров произнес перед своими солдатами речь, окончившуюся жесткими, но проникновенными словами: «Середины у нас нет и быть не может: мы должны все быть за Дунаем или в Дунае - поняли?».
Переправа через Дунай началась в час ночи 27 июня (15 июня по старому стилю) 1877 года. Количество заранее приготовленных понтонов не позволяло разом перебросить через реку весь отряд Драгомирова, поэтому он разбивался на семь рейсов. Понтоны двигали гребцы с веслами, они должны были проделать расстояние до противоположного берега примерно за час, включая время на погрузку. Еще час должен был уйти на обратный путь. Таким образом, вся переправа заняла 14 часов.
Успех операции зависел от того, сумеют ли войска, доставленные первым рейсом, закрепиться на плацдарме и удерживать его без поддержки в течение двух часов, пока не придут следующие понтоны. Первыми на вражеский берег Дуная переправились два батальона 53-го Волынского полка - лишь в самый последний момент турки их заметили и дали несколько выстрелов. Турецкий караул быстро переколола штыками группа русских солдат, которую возглавил командир одной из рот Александр Фок, бывший капитан жандармов, призванный в действующую армию по мобилизации.
Таким образом первой группе русских войск удалось закрепиться на берегу и отбить у турок небольшой «пятачок», простреливаемый насквозь с трех сторон. Вторая группа понтонов пересекала Дунай уже под очень плотным ружейным и артиллерийским обстрелом турок.
Начался рассвет, и темнота уже не могла прикрыть переправлявшихся. Один паром с горными орудиями и лошадьми был подбит турецким снарядом и пошел ко дну: погибли 3 офицера, 19 солдат, лошади и все пушки. Как вспоминал один из фельдфебелей 55-го Минского полка: «Положение наше было отчаянное, пулями до того забрасывало, что от брызг не видать было света Божьего…».
Две роты Минского полка погибли почти полностью - сильное течение Дуная снесло их прямо под крутой берег, где находились окопы турок. Остальные роты полка спас поручик Иван Моторный - его понтону удалось причалить к берегу в стороне от турецких позиций, и он с небольшой группой солдат бросился на кручу в почти смертельную атаку. С трудом взобравшись наверх, горстка русских воинов оттеснила врага от берега и удерживала этот участок, обеспечив безопасную высадку для своих товарищей.
Понтоны третьего рейса, на одном из которых находился сам генерал Драгомиров со своим штабом, переправились относительно благополучно. На плацдарме генералу со штабом пришлось все время находиться под огнем противника.
К 8 часам утра 27 июня 1877 года к месту переправы подошел русский пароход «Аннет», значительно ускоривший переброску войск через реку. По инициативе находившегося в штабе Драгомирова генерала Михаила Дмитриевича Скобелева, которому еще не раз предстояло прославиться в ту войну, русские солдаты применили ложное отступление и завлекли турок под фланговый удар.
К 11 часам утра на плацдарме уже накопилось достаточно русских войск для начала решительного наступления. Генерал-майор Драгомиров приказал 2-й бригаде 14-й дивизии под командованием генерала Михаила Фомича Петрушевского, а также 4-й стрелковой бригаде генерала Адама Игнатьевича Цвецинского начать атаку города Систово и господствующих высот возле него. Турки упорно сопротивлялись, но к трем часам дня наши солдаты ворвались в город.
Вопреки предсказаниям западных военных теоретиков, утверждавших, что за форсирование Дуная русским придется заплатить жизнями 25–30 тыс. человек, потери русской армии оказались значительно меньшими. При переправе с боем через крупнейшую реку Центральной Европы наши войска потеряли 323 человека убитыми и утонувшими, а также около 800 ранеными. Потери же отступивших турок только убитыми - 641 человек.
Операция по созданию за Дунаем стратегического плацдарма была с успехом выполнена. Всего через два дня здесь был построен наплавной мост, по которому через великую реку смогла переправиться вся русская армия, чтобы начать генеральное наступление против турок. Так день 27 июня 1877 года стал одной из исторических русских побед, доказавших, что нашей армии не страшны никакие преграды.