Диалектизмы, их типы. Какие существуют диалекты русского языка

Инструкция

Диалектизмы имеют определенные черты, отличающие их от общенародных языковых конструкций, например, фонетические, морфологические, особое значение словоупотребление и словоупотребление, неизвестные литературному языку. В зависимости от данных особенностей диалектные слова подразделяются на несколько групп.

Лексические диалектизмы – это слова, которые употребляют в речи и письме носители определенного диалекта, и которые чаще всего не имеют словообразовательных и фонетических вариантов. Например, для южнорусских говоров характерны слова «цибуля» (лук), «буряк» (свекла), «гуторить» (говорить), а для северных – «голицы» (рукавицы), «кушак» (пояс), баской (красивый) и т.д. При этом диалектизмы обычно имеют эквиваленты в общеупотребительном языке. Наличие синонимов – основное отличие лексических диалектизмов от других разновидностей диалектных слов.

Этнографическими диалектизмами называются слова, которые обозначают предметы, известные жителям определенной местности: «шанежки» (пирожки, приготовленные по особому рецепту), «дранки» (оладьи из картофеля), «манарка» - (разновидность верхней одежды), «нардек» (арбузная патока) и т.д. У этнографизмов отсутствуют , поскольку обозначенные данными словами предметы имеют исключительно локальное распространение. Обычно в качестве этнографических диалектизмов выступают названия предметов быта, одежды, растений и блюд.

Лексико-семантические диалектизмы – это слова с необычным значением. Например, пол в избе может называться мостом, грибы – губами и т.д. Такие диалектизмы чаще всего являются омонимами к общенародным словам, которые употребляются в языке с присущим им значением.

Фонетическими диалектизмами называются слова с особым фонетическим оформлением в диалекте: «чепь» (цепь), «цай» (чай) - в северных говорах; «жисть» (жизнь), «пашпорт» (паспорт) – в южных диалектах.

Словообразовательные диалектизмы отличаются особым аффиксальным оформлением: «евонный» (его), «покеда» (пока), «откуль» (откуда), «дарма» (даром), «завсегда» (всегда) и прочие.

Кроме того, существуют морфологические диалектизмы, которыми являются не свойственные литературному языку словоизменения: наличие мягких окончаний у глаголов в третьем лице (идуть, идеть); окончание -е : у тебе, у мене; окончание -ам в творительном у во множественном числе (под столбам) и др.

В лингвистике термин «диалектизм» имеет два основных значения. Во-первых, этим термином иногда называют совокупность более узких терминов, таких как «вульгаризм», «профессионализм» и т.д. Во-вторых (и это понятие диалектизма куда более устоявшееся), это собирательное название территориальных особенностей речи.

На территории России существует огромное количество говоров и диалектов . Это объясняется многонациональностью государства, историческими событиями и даже природными условиями. Диалектов настолько много, что даже в одном населенном пункте в ходу могут быть совершенно разные названия и одного . Существует, например, книга «Говоры Акчим», где на территории всего одной только деревни диалектологами было около сорока говоров.

Итак, – это языковые особенности, свойственные какой-то определенной территории и используемые в литературной речи.

Существует несколько типов диалектизмов.

Лексические диалектизмы – это такие слова, которые используются исключительно на данной территории и никаких фонетически близких аналогов на других территориях не имеют. Например, в южнорусских говорах «верхом» называют овраг. Несмотря на то, что употребляются эти слова только на одной территории, значение их привычно для всех.

А вот этнографические диалектизмы называют понятия, которые в ходу лишь в определенной местности. Как правило, это названия бытовых предметов, блюд и т.д. Например, панёва (понёва) – шерстяная юбка, которую исключительно в южнорусских губерниях. В общерусском не существует аналогов такого понятия.

Лексико-семантические диалектизмы – это такие слова, которые в диалекте меняют свое привычное значение. Как, например, «мост» – в некоторых говорах так называют пол в избе.

Фонетические диалектизмы – это самое распространенное явление в говорах. Это искажение привычного нам звучания слова. Например, «хлеб» в южнорусских говорах называют «хлип», а в северных можно услышать «жисть» вместо «жизнь». Чаще всего такие диалектизмы возникают вследствие того, что слово сложно произнести. Например, радио пожилые люди могут назвать «радивом», потому что артикуляционному аппарату так проще.

Есть также словообразовательные диалектизмы – это слова, образованные иначе, нежели в литературном языке. В говорах, например, теленка могут называть «телок», а гусыню – «гуской».

Морфологические диалектизмы – это для литературного языка формы слов. Например, «мене» вместо «меня».

Видео по теме

«Быстрыми шагами прошел я длинную «площадь» кустов, взобрался на холм и, вместо ожиданной знакомой равнины (…) увидал совершенно другие, мне не известные места» (И. С. Тургенев, «Бежин луг»). Почему Тургенев взял слово «площадь» в кавычки? Таким образом он хотел подчеркнуть, что это слово в данном значении чуждо литературному языку. Откуда же заимствовал автор выделенное слово и что оно значит? Ответ находим в другом его рассказе. «В Орловской губернии последние леса и площадя исчезнут лет через пять…» - говорит Тургенев в «Хоре и Калиныче» и делает такое примечание: «Площадями» называются в Орловской губернии большие сплошные массы кустов».

Многие писатели, изображая деревенскую жизнь, используют слова и устойчивые словосочетания народного говора, распространенного в данной местности (территориального диалекта). Диалектные слова, употребляемые в составе литературной речи, называются диалектизмами.

Мы встречаем диалектизмы у А. С. Пушкина, И. С. Тургенева, Н. А. Некрасова, Л. Н. Толстого, В. А. Слепцова, Ф. М. Решетникова, А. П. Чехова, В. Г. Короленко, С. А. Есенина, М. М. Пришвина, М. А. Шолохова, В. М. Солоухина, И. В. Абрамова, В. И. Белова, В. М. Шукшина, В. Г. Распутина, В. П. Астафьева, А. А. Прокофьева, Н. М. Рубцова и многих других.

Диалектные слова вводятся автором, прежде всего, для характеристики речи персонажа. Они указывают одновременно на социальное положение говорящего (обычно принадлежность к крестьянской среде) и его происхождение из определенной местности. «Кругом всё такие буераки, овраги, а в оврагах всё казюли водятся», - говорит у Тургенева мальчик Ильюша, употребляя орловское слово для обозначения змеи. Или у А. Я. Яшина: «Иду это я раз вдоль осеков, гляжу - что‑то шевеличча. Вдруг, думаю, заяч?» - рассказывает вологодский крестьянин. Здесь отражено неразличение ц и ч , присущее некоторым северным говорам, а также использовано местное слово «осек» - ограда из жердей или хвороста, отделяющая пастбище от сенокоса или селения.

Писатели, тонко чувствующие язык, не перегружают речь героев диалектными чертами, а несколькими штрихами передают её местный характер, вводя то отдельное слово, то свойственную говору фонетическую (звуковую), словообразовательную или грамматическую форму.

Часто писатели обращаются к таким местным словам, которые называют предметы, явления сельского быта и не имеют соответствий в литературном языке. Вспомним стихи Есенина, обращенные к матери: «Не ходи так часто на дорогу // В старомодном ветхом шушуне». Шушун - название женской одежды типа кофты, которую носили рязанские женщины. Подобные диалектизмы находим и у современных писателей. Например, у Распутина: «Из всего класса в чирках ходил только я». В Сибири чирки - кожаная легкая обувь обычно без голенищ, с опушкой и завязками. Употребление таких слов помогает более точно воспроизвести быт деревни. Писатели пользуются диалектными словами при изображении пейзажа, что придает описанию местный колорит. Так, В. Г. Короленко, рисуя суровый путь вниз по Лене, пишет: «По всей ширине её торчали в разных направлениях «торосья», которые сердитая быстрая река швыряла осенью друг на друга в борьбе со страшным сибирским морозом». И дальше: «Целую неделю я гляжу на полосу бледного неба меж высокими берегами, на белые склоны с траурной каймой, на «па́ди» (ущелья), таинственно выползающие откуда-то из тунгусских пустынь…»

Причиной употребления диалектизма может быть также и его выразительность. Рисуя звук, который издают раздвигаемые камыши, И. С. Тургенев пишет: «…камыши… шуршали, как говорится у нас» (имеется в виду Орловская губерния). В наше время глагол «шуршать» - общеупотребительное слово литературного языка, современный читатель не догадался бы о его диалектном происхождении, если бы не это примечание писателя. Но для времени Тургенева это диалектизм, который привлек автора своим звукоподражательным характером.

С различием художественных задач связаны и разные способы подачи диалектизмов в авторской речи. Тургенев, Короленко обычно выделяют их и дают им объяснение. В их речи диалектизмы подобны инкрустации. У Белова, Распутина, Абрамова диалектные слова вводятся на равных правах с литературными. В их произведениях и те и другие сплетаются как разные нити в единой ткани. В этом отражается нерасторжимая связь этих авторов с их героями - людьми их родного края, о судьбах которого они пишут. Так диалектизмы помогают раскрыть идейное содержание произведения.

Литература, в том числе и художественная, служит одним из проводников диалектных слов в литературный язык. Мы это уже видели на примере глагола «шуршать». Вот еще пример. Слово «самодур», хорошо известное всем нам, вошло в литературный язык из комедий А. Н. Островского. В словарях того времени оно толковалось как «упрямец» и фигурировало с территориальными пометами: псков (ское), твер (ское), осташ (ковское).

Вхождение диалектизма в литературный (нормированный) язык - процесс длительный. Пополнение литературного языка за счет диалектной лексики продолжается в наше время.

От диалектов, от «почвы», то он, подобно

Древнему Антею, потерял бы всю свою силу

И уподобился бы мертвому языку, каким

Теперь является латинский язык.

Л.В.Щерба

Языком письменности, науки, культуры, художественной литературы, официально-деловых документов служит литературный язык, однако средством повседневного общения для немалой части жителей России является их родной говор.

Говор, или диалект, - это самая маленькая территориальная разновидность языка, на которой говорят жители нескольких близлежащих деревень, если речь в них отличается единообразием, или одной деревни . Диалекты характеризуются фонетическими, грамматическими особенностями, а также специфической лексикой.

Диалектизмы – это слова местных говоров, которые встречаются в речи выходцев из определённой диалектной среды и используются в языке художественной литературы как средство стилизации (с целью создания местного колорита, речевой характеристики персонажей).

В зависимости от характера отличий диалектного слова от литературного выделяют следующие типы диалектизмов:

1. Фонетические диалектизмы отражают особенности звуковой системы говоров. Это оканье, яканье, цоканье, произношение [γ] фрикативного, произношение [х] и [хв] на месте [ф]: молоко, бяда, на[ γ ]а, хвартух, картохля, цасто . Так, в частушке Как барановски девчонки говорят на букву «це»: «Дайте мыльце, полотенце и цулоцки на пеце!» – отражено цоканье, которое характерно для архангельских, псковских, рязанских и многих других говоров.

2. Грамматические диалектизмы отражают особенности грамматического строя диалектов. Например, имена существительные могут отличаться родовой принадлежностью (красный солнце, мой полотенец, серый мыш) , числом (жары сильные были), принадлежностью к другому типу склонения, иметь в том или ином падеже окончание, несвойственное литературному языку. Вот пример из комедии А.С.Грибоедова «Горе от ума»: Игольничек и ножинки, как милы! Жемчужинки, растёртые в белилы! У существительного белила (только мн.ч.) в винительном падеже окончание – ы, что отражает особенность говора Москвы, в начале ХΙХ века считавшуюся литературной нормой. Так же допустимо было в те времена употребление [т] мягкого в 3 лице глаголов, которое сейчас оценивается как диалектная черта, характерная для южнорусского наречия. Например, поэт С.Марин (1776-1813) рифмует глагол в неопределённой форме любить с принадлежит , стоящим в форме 3 лица, что указывает на произношение мягкого [т]: Нельзя иметь тебе сумненье, Чтоб мог иную я любить, Коль сердца каждое движенье Тебе одной принадлежит.

К грамматическим диалектизмам относится и особое употребление предлогов (Он с Москвы приехал ), необычные для литературного языка конструкции (Быть разбить тебе чашку ).

3. Лексические диалектизмы подразделяются на:

а) собственно лексические – местные названия предметов и явлений, имеющие в литературном языке синонимы (баской – красивый, баять – разговаривать, поветь – сеновал, дюже –очень );

б)лексико-фонетические диалектизмы отражают нерегулярные (представленные единичными случаями и «непредсказуемые», в отличие от оканья, яканья, цоканья и под.) фонетические особенности (вышня – вишня, дуплё – дупло, дражнить – дразнить, завтрик – завтрак). Разновидностью лексико-фонетических диалектизмов являются акцентологические – слова, отличающиеся от литературных ударением (за суха – засу ха, ве рба – верба , хо лодно – холодно ).

в) лексико-словообразовательные диалектизмы – слова, имеющие некоторые отличия в словообразовательной структуре по сравнению со словами литературного языка (гоститься – гостить, лисавка – лисица, пах – запах).

4. Семантические диалектизмы – это слова, имеющие иное значение, чем в литературном языке (гарбуз «тыква», добряк «белый гриб», мост «пол», чайник «человек, любящий пить чай»).

5. Этнографические диалектизмы – названия предметов, явлений, не имеющие аналогов в литературном языке. Это связано с особенностями быта, ведения хозяйства, протекания обрядов в определённой местности. Сюда относятся названия жилых и хозяйственных построек, их частей, орудий труда, одежды, кухонной утвари, блюд (понёва «вид юбки, которую носят замужние крестьянки», новина «суровый холст», туес «сосуд из берёсты», дверник «человек, открывающий дверь во время свадебного обряда»).

6. Фразеологические диалектизмы – это устойчивые сочетания слов, встречающиеся только в говорах (в добры входить « входить в доверие», вывести себя «устроить свою жизнь», завязать голову « прекратить предпринимать что-либо»).

Языковед В.И.Чернышёв отмечал: «Словарные запасы деревни богаче запасов города… Когда мы захотим расширить своё историческое и филологическое образование, то здесь знание народного языка окажет нам неоценимые услуги».

Благодаря сохранению многих архаических черт, говоры служат материалом для историко-лингвистических исследований, объяснения древних памятников языка. Так, в некоторых говорах до сих пор сохранились мягкие шипящие [ж], [ш].

Изучение диалектов помогает глубже осознать родство славянских языков. Например, в русских говорах обычай помогать друг другу в работе, если её нужно выполнить срочно или она трудоёмкая, называется помочь/помощь , толока/толока (сравни с белорусским талака/талока ), а праздник завершения жатвы – дожинки /обжинки/ спожинки.

Судьба диалекта неотделима от жизни народа. Границы языковых явлений нередко совпадают с древними политическими границами. Например, границы распространения слов петун «петух», привязь «цеп» довольно точно соответствуют границам древней Новгородской республики. Поэтому диалектология тесно связана с такими отраслями научного знания, как история, археология, этнография, фольклористика.

Многие русские писатели любили живое народное слово. Особенно часто прибегали к диалектизмам С.Т.Аксаков, Н.С.Лесков, П.П.Бажов, С.Г.Писахов, Б.В.Шергин, М.Шолохов.

Литературный язык постоянно влияет на говоры, и они постепенно разрушаются, утрачивая многие особенности, но и диалекты, в свою очередь, влияют на литературный язык. Так, из говоров пришли слова земляника, пахать, бублик. Особенно часто литературному языку не хватает экспрессивной лексики, которая быстро «тускнеет», утрачивает первоначальную выразительность. В этих случаях литературному языку приходят на помощь диалекты.

Диалектные слова, будучи употребленными в письменных текстах, рассчитанных на широкого читателя, становятся диалектизмами, которые в языке художественной литературы выполняют особую роль. В авторском повествовании они воссоздают местный колорит, как и экзотизмы, и, подобно историзмам, являются одним из средств реалистического изображения действительности. В речи персонажей они служат средством речевой характеристики героя. Диалектизмы шире используются в диалогах, чем в авторском повествовании. При этом использование слов, сфера употребления которых ограничена территорией одной или нескольких областей, должно быть продиктовано необходимостью и художественной целесообразностью.

Как установили диалектологи, в русском языке «в зависимости от своего происхождения выделяются говоры севернорусские и южнорусские, с переходными между ними среднерусскими» (71, с.22). В художественной литературе нашли отражение характерные черты и каждой из этих основных групп, и входящих в них конкретных узкотерриториальных диалектов.

Умело расцвечивали речь своих героев местными словами М. Шолохов, В. Распутин, В. Астафьев, Ф. Абрамов и др. писатели. Образцы наиболее удачного стилистического использования диалектизмов находим в романах М. Шолохова «Тихий Дон» и «Поднятая целина». Писатель изображает жизнь донского казачества, и естественно, что донские диалектизмы отражаются в речи персонажей и частично в авторском повествовании. Вот характерные примеры авторского повествования с уместно инкрустированными диалектизмами (в целях создания местного колорита) :

К вечеру собралась гроза. Над хутором стала бурая туча. Дон, взлохмаченный ветром, кидал на берега гребнистые частые волны. За левадами палила небо сухая молния, давил землю редкими раскатами гром. Под тучей, раскрылатившись, колесил коршун, его с криком преследовали вороны. Туча, дыша холодком, шла вдоль по Дону, с запада. За займищем грозно чернело небо, степь выжидающе молчала («Тихий Дон», кн. 1, ч. 1, гл. 4).

Сравните с другими отрывками:

Аксинья отстряпалась рано, загребла жар, закутала трубу и, перемыв посуду, выглянула в оконце, глядевшее на баз . Степан стоял возле слег , сложенных костром у плетня к мелеховскому базу . В уголочке твердых губ его висела потухшая цигарка; он выбирал из костра подходящую соху . Левый угол сарая завалился, надо было поставить две прочных сохи и прикрыть оставшимся камышом» (там же, ч. 2, гл. 12).

В мелеховском курене первый оторвался ото сна Пантелей Про-кофьевич. Застегивая на ходу ворот расшитой крестиками рубахи, вышел на крыльцо <…>, выпустил на проулокскотину.

На подоконнике распахнутого окна мертвенно розовели лепестки отцветавшей в палисаднике вишни. Григорий спал ничком, кинув наотмашь руку.

– Гришка, рыбалить поедешь?

– Чего ты? - шепотом спросил тот и свесил с кровати ноги.

– Поедем, посидим зорю.

Григорий, посапывая, стянул с подвески будничные шаровары, вобрал их в белые шерстяные чулки и долго надевал чирик, выпрямляя подвернувшийся задник.

– А приваду маманя варила? - сипло спросил он, выходя за отцом в сенцы.

– Варила. Иди к баркасу, я зараз.

Старик ссыпал в кубышку распаренное пахучее жито, по-хозяйски смел на ладонь упавшие зерна и, припадая на левую ногу, захромал к спуску. Григорий, нахохлясь, сидел в баркасе.

– Куда править?

– К Черному яру. Спробуем возле энтой карши, где надысь сидели.

Баркас, черканув кормою землю, осел в воду, оторвался от бeрегa. Стремя понесло его, покачивая, норовя повернуть боком. Григорий, не огребаясь, правил веслом.

– Не будет, батя, дела... Месяц на ущербе.

– Серники захватил?

– Дай огню.

Старик закурил, поглядел на солнце, застрявшее по ту сторону коряги.

– Сазан, он разно берет. И на ущербе иной раз возьмется.

(Там же, ч. 1, гл. 2.)

В произведениях М.А. Шолохова используются прежде всего диалектные слова, широко распространенные в южнорусском наречии; многие из них известны также украинскому языку. Если выписать из романа диалектизмы, наиболее часто употребляемые в авторской речи, то перечень будет сравнительно небольшим. Чаще всего это слова, обозначающие донские реалии – названия предметов хозяйства, быта, одежды, названия животных и птиц, явлений природы: курень – казачий дом со всеми хозяйственными постройками, баз – загон для скота на дворе и сам двор, горница – комната, стодол – сарай, соха – жердь, подпорка с развилиной, костер – поленница, слега – тонкая длинная жердь, коваль – кузнец, рогач – ухват, чапля – сковородник, жито – зерно (всякое), бурак – свёкла; гас – керосин, серники – спички, каймак – сливки, бурсаки – булки, жалмерка – солдатка; справа – одежда казака, чекмень – казачий военный мундир, завеска – передник, чирик – сапог без голенища, башмак; бугай – бык (племенной), кочет – петух; балка – овраг в степи, займище – луг, заливаемый весенней водой, левада – участок земли с лугом, огородом и садом, шлях – дорога, татарник – чертополох.

При сравнительном анализе частотности и характера диалектизмов в авторском повествовании и в речи персонажей выясняется, что из уст героев романа – донских казаков – диалектная лексика звучит чаще и представлена многообразнее. И это закономерно, поскольку в речи персонажей отражены не только местные названия, но и воспроизводится донской говор, т.е. речь героя становится средством его характеристики. В ней свободно употребляются не только существительные, но и диалектные глаголы и наречия; наряду с собственно лексическими диалектизмами используются лексико-семантические, лексико-фонетические и лексико-словообразовательные: гутарить – говорить, угадать – узнать, кохаться – любить друг друга, кричать – плакать, шуметь – кричать, гребится – кажется, зараз – сразу,немедленно, сейчас, трошки – немного, дюже – очень, сильно, надысь – на днях, недавно, рыбалить – рыбачить (фонет. диалектизм), подвеска – веревка, на которой вешают занавеску, загораживающую постель, карша – глубокое место в реке, привада – приманка и др.

Вместе с тем сопоставительный анализ первого и окончательного вариантов рукописей романов «Тихий Дон» и «Поднятая целина» показывает, что М. Шолохов последовательно стремился избавить текст от чрезмерного насыщения диалектизмами, которыми он вначале увлекся в большей мере, чем этого требовали стоящие перед ним художественные цели и задачи. Вот характерный пример авторской правки рукописи романа «Поднятая целина»:

1. Меня кубыть ветром несло.

2. Я отощал вовзят, не дойду.

3. Глухо побрякивая привязанным к шее балобоном, бежал жеребенок.

4. Теперь надо навалиться на волочбу. И чтобы обязательно волочить в три следа.

5. Хозяин охаживал коня руками.

1. Меня словно ветром несло.

2. Я отощал совсем, не дойду.

3. Глухо побрякивая привязанным к шее колокольчиком, бежал жеребенок.

4. Теперь надо навалиться на боронование. И чтобы обязательно боронить в три следа.

5. Хозяин гладил коня руками.

Сопоставление свидетельствует о взвешенном и вдумчивом отношении автора (в расчете на массового читателя) к отбору и употреблению слов из родных для него донских говоров.

Большим мастером художественного употребления местных слов был П.П. Бажов, автор сказов «Малахитовая шкатулка». Создание сказов, опирающихся на рабочий фольклор, казалось бы, предполагало использование уральских диалектных слов; однако писатель отбирал их осторожно, так как придерживался твердого принципа: «Я должен брать только такие слова, которые считаю очень ценными». (7, с.179). Бажов искал слова не узкодиалектные, а прежде всего профессиональные, выбирая из них самые образные, эмоциональные, соответствующие сказовому стилю с его напевностью, лукавством и юмором. Вот характерный для языка и стиля П.П. Бажова отрывок из сказа «Каменный цветок»:

Приказчик не поверил. Смекнул тоже, что Данилушка вовсе другой стал: поправился, рубашонка на нем добрая, штанишки тоже и на ногах сапожнешки. Вот и давай проверку Данилушке делать:

– Ну-ко, покажи, чему тебя мастер выучил?

Данилушка запончик надел, подошел к станку и давай рассказывать да показывать. Что приказчик спросит – у него на все ответ готов. Как околтать камень, как распилить, фасочку снять, чем склеить, как колер навести, как на медь присадить, как на дерево. Однем словом, все как есть.

Пытал-пытал приказчик, да и говорит Прокопьичу:

– Этот, видно, гож тебе пришелся?

– Не жалуюсь,– отвечает Прокопьич.

Образцы умеренного и уместного использования диалектизмов дают классики: А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, Н.А. Некрасов, И.С. Тургенев, А.П. Чехов, Л.Н. Толстой и др. Например, не кажутся лишними диалектизмы в рассказе «Бежин луг» И.С. Тургенева: «Чего ты, лесное зелье , плачешь?» (о русалке); «Гаврила баил , что голосок, мол, у ней такой тоненький»; «Что намеднись у нас на Варнавицах приключилось»; «Старостиха…дворовую собаку так запужала , что та с цепи долой…» (все эти слова в речи мальчиков, сидящих у костра, не требуют перевода). Если же писатель не был уверен в правильном понимании читателем подобных слов, то он разъяснял их: «Лужком пошел – знаешь, там где он сугибелью выходит, там ведь есть бучило ; знаешь, оно ещё всё камышом заросло…» (Сугибель – крутой поворот в овраге; Бучило – глубокая яма с весенней водой; примечания И.С. Тургенева).

Другие писатели ХIХ в. также нередко инкрустировали свои сочинения местными словами, руководствуясь стилистическими критериями меры и сообразности. Диалектизмы того времени, многие из которых впоследствии вошли в литературный язык (в том числе с легкой руки употребивших их известных прозаиков), можно найти в произведениях И.А. Гончарова (крякнул ), Г.И. Успенского (хоботьё ), П.Д. Боборыкина (выставляться ), Л.Н. Толстого (балка, чувяки ) и др. Через речь интеллигенции влились в литературный язык и закрепились в нем простонародные слова земляника, брюква, ботва, паук, деревня, черемуха, пахать, хилый, доить, почин, быт, суть, проходимец и сотни других.

Диалектные слова употребляли не только писатели, но и поэты XIX в. – Кольцов и Некрасов, Никитин и Суриков. Встречались такие слова и в поэзии первой трети XX в. Например, в стихах С.А. Есенина можно обнаружить заметный слой диалектных слов: выть – земля и судьба, кукан – островок, махотка – кринка, хмарь – мгла, шушун – кофта, шубейка – душегрейка, бластиться – мерещиться, шигать – убегать, шибко – очень, сильно и т.п. Сопоставление ранних стихов С. Есенина с более зрелыми обнаруживает, что в начальный период своего творчества поэт использовал местную лексику в гораздо большей степени – например, в стихотворении «В хате» (1914 г.):

Пахнет рыхлыми дроченами;

У порога в дежке квас,

Над печурками точеными

Тараканы лезут в паз.

Вьется сажа над заслонкою,

В печке нитки попелиц,

А на лавке за солонкою

Шелуха сырых яиц.

Мать с ухватами не сладится,

Нагибается низко,

Старый кот к мохотке крадется

На парное молоко.

Для справок: дрочёна – «кушанье из запеченной смеси яиц, молока и муки или тертого картофеля»; дёжка, дежа – «квашня, кадушка для замешивания теста»; печурка – «выемка в русской печи для просушки чего-либо»; заслонка. – «железная крышка, прикрывающая устье русской печи»; попелица – «зола, пепел»; мохотка – «кринка».

Написанное позднее широко известное стихотворение «Письмо к матери» (1924 г.) может служить образцом проявления сформировавшегося в сознании С. Есенина представления о соразмерности, разумном балансе между общеупотребительными словами и диалектизмами в художественной речи. В стихотворении всего два областных слова, которые уместно используются и для создания кольцевой структуры (во 2-й и последней строфах), и для того, чтобы поэтический текст был, по замыслу автора, ближе сердцу крестьянской матери:

Так забудь же про свою тревогу,

Не грусти так шибко обо мне.

Не ходи так часто на дорогу

В старомодном ветхом шушуне .

Примечание . Слово шушун, которое обозначает старинную верхнюю женскую одежду типа телогрейки, кофты, не все исследователи признают диалектизмом, тем более этнографическим (т.е. называющим предмет быта или одежды, используемый только жителями данной местности и неизвестный за ее пределами). Например, Н.М. Шанский высказывает совершенно иное мнение об этом слове:

«На первый взгляд слово шушун <…> является у Есенина таким же диалектизмом, как наречие шибко – «очень».

Но это не так. Слово это было давно широко известно в русской поэзии и ей не чуждо. Оно встречается уже, например, у Пушкина («Я ждал тебя; в вечерней тишине // Являлась ты веселою старушкой, // И надо мной сидела в шушуне, // В больших очках и с резвою гремушкой»), шутливо описывающего свою музу.

Не гнушался этим словом и такой изысканный стилист нашей эпохи, как Б. Пастернак. Так, в его небольшой поэме или большом стихотворении «Вакханалии», написанном в 1957 г., о существительное шушун мы «спотыкаемся» сразу же в его втором четверостишии (старух шушуны ) » (100, с.382.)

Хотя употребление узкоместных слов с течением времени сокращается, их можно обнаружить в стихотворениях многих русских поэтов советского периода. Вот несколько примеров.

А. Твардовский:

Я знал не только понаслышке,

Что труд его в большой чести,

Что без железной кочедышки

И лаптя толком не сплести.

(«За далью – даль»)

А. Прокофьев:

А у нас на Ладоге

Бьет шуга ,

Ладожанок радуя,

Цветет куга .

(«А у нас на Ладоге»)

Л. Ошанин:

Путь олений однотонен, долог

По хрустящей снежной целине,

И уже полярный звездный холод

Заглянул под малицу ко мне.

(«Ущелье»)

Л. Татьяничева:

Изморозь зовут здесь морзянкой.

Называют падерой пургу.

В кожушках, надетых наизнанку,

Лиственницы пляшут на снегу.

Пляшут так, что аж поземка вьется,

Кружится от счастья голова...

Желтолобым олененком солнце

Смотрит из-за каждого ствола.

Здесь седые неулыбы-ели

Ёлушками кличут, как невест...

Я пришел к зиме на новоселье

В густохвойный осветленный лес.

(«Новоселье»)

Родные, знакомые с детства слова

Уходят из обихода:

В полях поляши – тетерева,

Летятина – дичь, пересмешки – молва,

Залавок – подобье комода.

Не допускаются в словари

Из сельского лексикона:

Сугрёвушка , фыпики – снегири;

Дежень , воркуны вне закона.

Слова исчезают, как пестери ,

Как прясницы и веретёна.

Возилкой неполный мешок с зерном

Вчера назвала мельничиха,

Поднёбицей – полку под потолком,

Клюкву – журавлихой .

Нас к этим словам привадила мать,

Милы они с самого детства.

И ничего не хочу уступать

Из вверенного наследства.

Но как отстоять его, не растерять

И есть ли такие средства?

(«Родные слова»)

Для справок: кочедык или костыг – шило для плетения лаптей;

шуга – мелкий рыхлый лед; куга – озерный камыш; малица – верхняя одежда из оленьих шкур; сугрёвушка – «родной, милый, сердечный человек»; дежень – «квашеное молоко»; воркун – «голубь, сильно и много воркующий»; пестерь – «приспособление для переноски тяжестей – например, сена»; прясница – «приспособление для прядения без веретена».

Примечание . В последнем стихотворении текст намеренно насыщен северорусскими диалектизмами, поскольку автор поставил перед собой стилистическую цель не только выразить свое трепетное, полное сыновней любви и ностальгической грусти отношение к «родным, знакомым с детства» словам, но и вызвать в душе читателя сопереживание по поводу их постепенного исчезновения из повседневной речи.

Диалектизмы, будучи стилистически значимым разрядом лексики, используются для создания местного колорита, речевой характеристики, стилизованного текста, поэтому их употребление без художественной необходимости, как и нагнетание в тексте большого числа диалектизмов, – чаще всего и признак невысокой речевой культуры, и показатель натурализма в искусстве слова.

На это обращали внимание такие мастера художественного слова, как Л.Н. Толстой, А.П. Чехов, М. Горький и др. Например, Л.Н. Толстой; говоря о языке книг для народа, советовал «не то что употреблять простонародные, мужицкие и понятные слова, а <…> употреблять хорошие, сильные слова и не <…> употреблять неточные, неясные, необразные слова» (81, с.365 – 366). А.П. Чехов писал 8 мая 1889 г. Ал.П. Чехову: «Язык должен быть прост и изящен. Лакеи должны говорить просто, без пущай и теперича» (95, с.210). Современные писатели, обращающиеся к диалектизмам, должны помнить саркастическое изречение М. Горького «Если в Дмитровском уезде употребляется слово хрындуги, так ведь необязательно, чтобы население остальных 800 уездов понимало, что значит это слово» и его пожелание начинающим авторам – писать «не по-вятски, не по-балахонски».

В популярной книге Д.Э. Розенталя и И.Б. Голуб «Секреты стилистики» в качестве примера неоправданного перенасыщения текста диалектизмами приведен отрывок из пародийной «Вятской элегии» (написанной на вятском наречии и требующей перевода на литературный язык).

Диалектный текст:

Все бахорили, что я детина окичной, важный. Где я, там всегда бывало сугатно. А теперь? Уж я не вертечой, как потка! …О когда, когда закрою шары свои и на меня посадят варежник!

Перевод на литературный язык:

Все говорили, что я детина опрятный, молодец. Где я, там всегда многолюдно. А теперь? Уже я не резвлюсь, как птичка! …О когда, когда закрою глаза свои и меня посыплют можжевельником! (См. 68, с.52.)

В русской литературе есть замечательные произведения, в которых использование диалектных средств значительно превышает ту норму, к которой мы привыкли, читая рассказы И.С. Тургенева или романы М. Шолохова. Тому, кто прочел поморские сказания архангельских писателей Б. Шергина и С. Писахова, наполненные музыкой северной народной речи, невозможно представить их без диалектизмов. Попробуйте, например, заменить общелитературными диалектные слова и выражения в небольшом отрывке из сказки Б. Шергина «Волшебное кольцо».

Жили Ванька двоима с матерью. Житьишко было само последно. Ни послать, ни окутацца и в рот положить нечего. Однако Ванька кажной месяц ходил в город за пенсией. Всего получал одну копейку. Идет оногды с этима деньгами, видит – мужик собаку давит:

Мужичок, вы пошто шшенка мучите?

А твое какое дело? Убью вот, телячьих котлетов наделаю.

Продай мне собачку.

За копейку сторговались. Привел домой:

Мама, я шшеночка купил.

Што ты, дураково поле?! Сами до короба дожили, а он собаку покупат!

Если вы рискнули подвергнуть этот фрагмент текста «олитературиванию», то смогли убедиться, что в таком случае вся неповторимая образность, просвеченная добрым юмором автора и дышащая свежестью живой речи поморов, сразу же исчезает.

От диалектизмов и разговорно-просторечных слов необходимо отличать народно-поэтические слова , заимствованные из фольклорных произведений. Такими словами являются, например, существительные батюшка – отец, зелье – яд, зазноба (любимая), кречет – сокол, кручина – горе, печаль (отсюда глагол закручиниться ), мурава – трава;прилагательные лазоревый – голубой, погожий – ясный, пунцовый – красный, родимый – родной, ретивое – горячее, пылкое (сердце) и т.п. Есть и немало народно-поэтических фразеологизмов: словно маков цвет, как дуб во чистом поле, красно солнышко и красна девица, добрый молодец и молодецкая удаль, богатырская сила, совет да любовь и др. К народно-поэтической фразеологии в широком понимании этого термина также можно отнести устойчивые выражения из сказок, былин и преданий; пословицы, поговорки, загадки, прибаутки, считалки и произведения других малых фольклорных жанров.

Народно-поэтические слова и выражения, как правило, имеют положительную эмоционально-экспрессивную окраску и входят в фонд образных средств разговорной речи.

Русский язык - один из самых разнообразных, богатых и многогранных в мире. Большой запас слов, многообразие словоформ и сочетаний - его отличительные черты. Какие разновидности диалектов содержит русский язык?

Что является диалектом

Диалект - языковая система, являющаяся средством общения людей, объединенных проживанием на одной территории. В большинстве своем носители диалектов - представители сельской местности, которые живут в одном или нескольких близлежащих населенных пунктах. Синонимом слова «диалект» является более привычное слово «говор».

Виды диалектов

Существуют социальные и территориальные диалекты. Социальные употребляются группой людей, объединенных общими условиями, интересами, навыками. Ярким вариантом являются профессиональные термины или блатная феня. Такие варианты языка возникают из-за замкнутости группы лиц, которые общаются между собой. Социальные диалекты имеют в основном лексические особенности.

Территориальные диалекты - исторически сложившиеся на конкретной территории разновидности разговорного языка. Они имеют целый ряд особенностей - в значении, звучании, грамматике.

Русский язык включает в себя две большие общности диалектов - северное и южное наречия. Существует также ряд среднерусских говоров, которые занимают промежуточное положение.

Северное наречие

Встречается в районах, расположенных к северу от линии, соединяющей границы Санкт-Петербурга – Новгорода – Боровичей - Бежецка – Калязина - Ростова. Здесь существует деление на ладого-тихвинскую, костромскую, вологодскую диалектные общности.

Северное наречие обладает рядом особенных черт. Самая характерная их них –окание: жители этих мест четко говорят звук «о» в безударной позиции. Характерны также смычное «г», произношение «мм» взамен «бм» («обман» - «омман»), замена комбинации «ст» на звук «с» в окончании слов - «мос», «хвос» вместо «мост», «хвост». В значительном количестве слов северного наречия слышится цокание - «цашка», «цай». Множественное число часто подразумевает одинаковые словоформы в творительном и дательном падежах.

Для носителей северного наречия характерна вопросительная интонация в предложениях, подразумевающих повествование. Эта особенность придает речи лаконичность и певучесть.

В разговоре жителей северных городов слышны слова «ковш» - посуда, которой черпают; «сковородник» - то, чем удерживают сковородки; «зыбка» - колыбель для младенцев. В этой группе часто встречаются слова, пришедшие из финно-угорской группы.

Южное наречие

Встречается с южной стороны траектории, проходящей по границам Себежа - Великих Лук - Ржева - Наро-Фоминска - Коломны - Касимова. Делится на группы говоров: западную, верхнеднепровскую, курско-орловскую, верхнедеснинскую, восточную.

Для южан характерно акание, произношение звука «г» с придыханием, сглажено. Носители этого диалекта говорят мягкий звук «т» на конце глаголов - он «идёть», она «поёть». В говорах этой группы отмечаются исчезновение слов в среднем роде и их частичная замена на слова женского рода - «крупная» стадо, молоко «разлился».

Южане употребляют слова «корец» - то, чем черпают; «чапля» - приспособление для удержания сковородок; «люлька» - колыбель. В разговорах употребляются заимствованные из тюркских языков слова и выражения.

Среднерусские говоры

Географически встречаются на пространстве, расположенном между территориями северного и южного наречий. Их можно услышать в речи новгородцев, псковичей, москвичей, жителей Твери, Владимира и Нижнего Новгорода.

В этой группе существуют обособленность и объединение западных окающих и акающих говоров; восточных акающих среднерусских и окающих среднерусских.

Промежуточные говоры появились благодаря становлению тесного общения между носителями северного и южного наречий. Это произошло в XIV веке после того, как возникло централизованное Московское государство. Так появились переходные говоры, объединявшие в себе языковые особенности обоих наречий. Московский говор, ставший основой языка русского литературы, берет начало в переходных вариантах.

Среднерусским говорам присуще чередование звонкого «г» с глухим звуком «к» в окончаниях, повсеместное употребление слов «ухват», «квашня», «кафтан».

Диалекты в наше время

И сейчас диалекты существуют в пределах своих территориальных общностей. Городской житель, оказавшись в деревне, услышит ряд слов и выражений, значений которых ему будет непонятно.

Чаще всего это слова, обозначающие реалии сельского быта. Но встречаются и диалекты, относящиеся ко всем известным предметам. Яркий пример тому - слово «варежки». В областях Смоленска, Брянска, Калуги, Курска, Белгорода их называют «вязенки», а в селах Пскова, Новгорода - «дянки».

Одно диалектное слово может иметь несколько значений и употребляться в разных контекстах. В целом сейчас отмечается тенденция снижения числа диалектов. Обусловлено это, прежде всего, повсеместным распространением грамотности, внедрением средств массовой информации - радио, телевидения, печатной прессы.

Чаще всего диалектные слова употребляет старшее поколение, тогда как молодежь в своей речи использует их крайне редко. Наречия проникают и в литературный язык, многие авторы используют их для придания своим произведениям народных самобытных черт. Исследователи русского языка полагают, что именно подобные произведения помогут потомкам узнать о существовании диалектных слов.